Педофил: Исповедь чудовища (СИ) - Пётр Крыжановский

котором была надпись «Директор». Не понимая, что происходит, Дэмиен Брэннон забился в угол около окна, закрывая руками голову. Альфред вошел в кабинет, остановившись в метре от дрожавшего от страха мужчины.

— Что вы творите?! — напуганно кричала секретарша, выглядывая из дверного проема.

— Пошла нахуй, мразь, или будешь сидеть с этой гнидой!

Услышав это, даже не зная, в чем может быть виноват ее босс, спотыкаясь о коробки, забитые офисной утварью, секретарша, схватив свою сумку, негромко постукивая каблуками, выбежала в коридор, скрывшись с глаз федерального агента.

— Куда-то собрался? — с отвращением смотрел сверху вниз на Брэннона Альфред.

Не спеша убрав от головы руки, тот наконец разглядел ворвавшееся в кабинет мощное, будто ураган, чудовище.

— Агент Хоуп, — трусливо шептал Брэннон. — Я клянусь. Я не сделал ничего плохого и не имею никакого отношения к похищению.

Полный злости Альфред устало вздохнул. Безразлично взглянув в окно, за которым приятно шумел город, продолжавший жить своей обычной жизнью, он достал из-под пиджака пистолет. Увидев это, Дэмиен Брэннон сжался пуще прежнего, будто стараясь протиснуться сквозь угол комнаты меж бетонных щелей куда-то на улицу. Агент Хоуп подошел ближе к боковой стене. Сняв с нее фотографию в рамке, он кинул ее под ноги Брэннону и присел рядом с ним на кор­точки.

— Ты знаешь, кто это?

— Нет, — выглянув из-за рук, дрожащим голосом произнес тот.

Альфред переложил пистолет в другую руку и, сжав свободную ладонь в кулак, нанес сильнейший удар в челюсть мужчине. Голова того откинулась, и губа сразу закровоточила. Постанывая, тот пытался прийти в себя.

— У тебя каждая вторая фотография с ним. И ты мне втираешь, что не знаешь его?

— Пожалуйста, — хрипел, хныча, Брэннон. — Не убивайте меня. Я ни в чем не виноват.

Альфред встал.

— Я буду ебашить тебя руками и ногами столько, сколько понадобится, чтобы ты мне сказал, кто это и где он находится. Трое из пяти детей фотографировал он, в разное время, — федеральный агент навел дуло пистолета на голову забившегося в угол мужчины. — За два с половиной года, сука, до похищения! — гневно рычал он. — Это тридцать месяцев, мразь! Вы вели этих детей разными возможными способами много лет. Одна школа! Вы решились на похищение и победили. Ненадолго, гнида.

— Я здесь ни при чем. Я просто провел кастинг по просьбе Нэйтана. Да, я соврал, что это для Walmart, но я мелкий агент-неудачник, мне надо было как-то выживать, а он всегда хорошо платил, — жалкий трус Брэннон, захлебываясь собственной слюной, ревел, пытаясь вызвать у оппонента чувство жалости.

Тот смотрел на него, как на говно.

— Я не знаю, что он делал дальше с анкетами детей. Слышал, что перепродает кому-то, но я к этому отношения не имею.

Альфред убрал дуло пистолета от головы Брэннона.

— Как много анкет ты ему продал?

— Он купил все анкеты с детьми не старше 12 лет, — бормотал тот, вытирая кровь с подбородка. — Но я говорю вам, это стандартная практика, в этом нет никакого криминала.

— Зачем же ты так срочно засобирался?

— До того момента, пока вы не сказали мне, что в моем агентстве есть анкета мальчика, который был похищен, я и не догадывался об этом. Я испугался. Потому что знаю: некоторые наши фото и видео с кастингов есть в Deep Web, с адресами и телефонами. Но это не моя вина, а тех, кто у меня покупает эти данные. Не могу я их контролировать. Не могу!

Альфред отошел от Брэннона и сел в кресло около рабочего стола.

— Ты звонил Нэйтану, говорил обо мне?

— Нет, — несмело поднимался с пола дрожащий Брэннон. — Точнее я позвонил ему, но номер уже не действителен. Он часто меняет их. Но я знаю, где он живет.

— Садись, пиши адрес, имейл, имя, фамилию, все, что знаешь, — указал дулом пистолета на бордовое кожаное кресло Альфред.

Тот подскочил и, не обращая внимания на капающую на белую рубашку кровь, упав в него, стал писать на желтом стикере адрес.

— Он переехал в Чикаго совсем недавно. На него, как на фотографа, спрос большой, поэтому он часто в разъездах. Его профиль — детские фотосессии, — поняв, что последние несколько слов были глупыми, Брэннон медленно поднял голову.

Дрожащей рукой он протянул федеральному агенту стикер с адресом. Взяв его, Альфред посмотрел на текст. Большими заглавными буквами, как на визитной карточке, было написано имя: Нэйтан Циммерман, под ним находились подробные координаты и электронная почта.

— Я найду его, — хладнокровно говорил Альфред. — И скорее всего, когда я его найду, выяснится, что он имеет отношение к похищению. Если он мне вдруг скажет, что ты тоже к этому причастен и анкета Майкла О’Нила оказалась у него совсем не случайно, я посажу тебя в тюрьму или отдам тебя Саймону О’Нилу, предоставив твое мягкое разваренное тело ему на растерзание. Он очень просил меня об этом.

Брэннон качал головой.

— Я не имею к этому никакого отношения, клянусь.

— Значит, ты останешься в Индианаполисе, и на суде, в случае чего, дашь показания, как добропорядочный ­гражданин. Так ты дашь всем возможность понять, что стал заложником случайных обстоятельств.

— Конечно, я все сделаю, как вы сказали.

Альфред встал и, шагая по хрустящему разбитому стеклу, направился к выходу.

— Никогда не ври больше сотрудникам федеральной службы, — остановившись в дверях, надменно сказал он. — Особенно мне, особенно когда это касается детей. Ты ведь больше никогда не будешь снимать детей по лживым поводам и продавать их анкеты непроверенным людям?

Смотря на Альфреда, как на палача, передумавшего казнить преступника, соглашаясь со всем, Брэннон трусливо кивал головой. Для себя он принял решение: больше никаких детей, кастингов, фотографов и сьемок. Что угодно, только не этот чертов шоу-бизнес.

— Извини за дверь, — на прощание безразлично сказал агент Хоуп.

Глава 22

Спустя несколько напряженных недель после того, как Альфред переехал в Индианаполис, став сотрудником ФБР, он наконец нашел для себя подходящую квартиру.

Расположенная где-то между центром и местом работы, она не отличалась особой затейливостью и включала в себя кухню, просторную гостиную, спальню, ванную и балкон. Новоиспеченный федеральный агент, просмотрев десяток