Королева карантина - Кэролайн Пекхам

своей кровати, демонстративно разыскивая свой в куче дерьма рядом с кроватью. Большая часть наших вещей все еще была загружена в машину, так что, по крайней мере, нам не нужно было беспокоиться о том, что они найдут что-нибудь из одежды Татум или что-нибудь еще, потому что Сэйнт уже выдал меня за гребаную Симону, но я не собирался притворяться, что мне также нравится носить кружевные стринги.

Острый укол в подушечку моего пальца вернул мое внимание к солдату, стоящему передо мной, и я наблюдал, как она провела тест, написав ручкой мое вымышленное имя и отложив его в сторону, чтобы дождаться результатов.

Я оказал ей услугу, когда она взяла мазок из горла и велела мне сесть и подождать, пока работала над Блейком.

Сэйнт сел рядом со мной, когда закончил, его бедро прижалось к моему, пока он смотрел прямо перед собой. Никто из нас даже не взглянул в сторону щели, где Татум все еще пряталась за кроватью, и адреналин, бурлящий в моих венах, заставил мои пальцы немного дрожать.

Казалось, что мы должны бежать. Или сражаться. Что угодно, только не сидеть здесь, пока эти вооруженные люди вынюхивают все вокруг и подбираются все ближе к обнаружению нашей девочки.

Пара солдат направилась в остальную часть здания в поисках других людей, несмотря на то, что мы сказали им, что были одни, когда они спросили.

Я заметил паспорт Сэйнта, торчащий из его кармана, и протянул руку, чтобы вытащить его, нуждаясь в чем-нибудь, чтобы отвлечься от паники по поводу обнаружения Татум.

— Рекс Пауэр? — пробормотал я, убедившись, что мой голос звучит слишком тихо, чтобы меня не мог услышать кто-нибудь другой.

Сэйнт не ответил, но намек на ухмылку вернулся, когда он забрал у меня паспорт и вернул его в карман.

Мудак.

Я фыркнул от смеха и толкнул его локтем, достаточно сильно, чтобы он подался вперед на несколько дюймов, поскольку, клянусь, он тоже рассмеялся.

Блейк и Киан пришли посидеть с нами, как только их тесты были проведены, и мы наблюдали, как солдаты передвигались по помещению, открывали двери, заглядывали за диваны, выстроенные в ряд у задней стены. Один из них даже отодвинул кровать, где было укрытие, в котором пряталась Татум, и мой пульс участился, когда я попытался не смотреть в ту сторону.

Я поерзал на месте, и рука Сэйнта опустилась на мое бедро, крепко сжав, прежде чем он отпустил меня, ясно дав мне понять не делать глупостей, но мое сердце бешено колотилось, и потребность защитить Татум переполняла меня, побуждая к действию.

Киан хрустнул костяшками пальцев движением, которое выглядело почти небрежным, но говорящее о том, что он тоже готовится к драке. На всякий случай. Потому что, если они найдут ее, мы сделаем все возможное, чтобы помешать им забрать ее. Она не окажется снова в какой-то лаборатории. Не важно, чего это будет стоить, чтобы удержать ее от этого.

Но, к счастью, он снова задвинул кровать, даже не взглянув на укрытие, которое обнаружил Киан.

Женщина-солдат посмотрела на часы, прежде чем подойти, чтобы взглянуть на результаты наших тестов, тщательно сфотографировав их, как будто у нее были наши паспорта, прежде чем печатать на iPad, который она держала в руке.

— Итак, какие результаты? — Я спросил ее, когда она не ответила нам, и она оглянулась на меня через плечо.

— Я полагала, ты уже знаешь? — спросила она, сбив меня с толку, но, конечно, с Сэйнтом это не сработало.

— Было бы довольно трудно забыть недели, которые мы вчетвером провели, сражаясь с вирусом «Аид», — сказал он сухим тоном. — Итак, я предполагаю, что теперь, когда мы выжили, у нас есть антитела, но подтверждение успокоило бы нас от мысли о том, что мы снова можем заразиться этой болезнью.

— Вы все четверо выжили? — удивленно спросил сержант Джефферс. — Никто из вашей группы не погиб?

— К счастью, нет, — отрезал Сэйнт. — Но это была жестокая битва.

— Не из тех, которые легко забываются, — добавил Киан. — Я сомневаюсь, что когда-нибудь снова смогу кашлять без напоминания об ощущении, как мои легкие разрываются на части внутри моего собственного тела. Но, очевидно, мы — кучка крутых ублюдков, поэтому мы справились.

Сержант Джефферс кивнул, как будто видел достаточно историй, подобных нашей, чтобы поверить в это, хотя я мог бы сказать, что женщина-солдат была удивлена, обнаружив, что мы все пережили это, не потеряв никого из нашей группы. Мне показалось, что проще придерживаться этой истории, чем было бы выдумать кого-то, о ком мы могли бы скорбеть, поэтому я ничего не стал добавлять.

— Значит, мы должны переехать куда-нибудь, где вы разместите других выживших? — Спросил Сэйнт. — Сколько времени у нас есть, чтобы добраться туда?

— Не стоит беспокоиться об этом, парень, — покровительственно сказал сержант Джефферс, и если бы взгляды могли убивать, Сэйнт, вероятно, заставил бы свою голову взорваться на месте за это маленькое ласковое обращение. — Вы можете взять кое-какие основные припасы прямо сейчас, и мы отправимся в путь. Есть машины, готовые доставить вас на новое место проживания.

— Мы можем добраться туда сами, — сказал Киан, скрестив руки на груди. — Просто дайте нам адрес и…

— Отказ сотрудничать может привести и приведет к аресту в соответствии с военным положением для защиты нашей страны и наших граждан, — ответил сержант Джефферс, его рука легла на пистолет, висевший у бедра, не слишком изящным жестом. — Вы собираетесь усложнить это дело больше, чем нужно?

Мы вчетвером обменялись тяжелыми взглядами, но мы уже поняли, что к этому идет, так что нам просто оставалось принять это и довериться нашей девушке, которая сама выберется отсюда. Она дождется дядю Киана, и мы уберемся подальше от их лагеря до конца дня, а затем воссоединимся с ней. Это была лучшая надежда на то, что все мы выберемся отсюда целыми и невредимыми, и независимо от того, насколько сильно я ненавидел мысль о разлуке с ней, я не собирался рисковать ее жизнью только для того, чтобы держать ее в поле моего зрения.

— Хорошо, — сказал я, поднимая руки в умиротворяющем жесте и поднимаясь на ноги. — Мы возьмем кое-что из нашего барахла и тихо придем.

— Один рюкзак, — ответил сержант Джефферс. — У нас нет места, чтобы перевозить слишком много хлама.

— У нас здесь все равно мало чего есть, — ответил Блейк тем заумным тоном, которым ему всегда нравилось разговаривать со мной, когда я учил его, и я мог сказать, что это немного разозлило нашего нового друга-солдата. Ему следует изо дня в день