Белый Шиповник и Черные Ягуары - Ольга Консуэло

class="p1">Ни на мгновение не задумавшись перед дверью, Инса снова дала Ренцу разрешение на вход в комнату, и когда он усадил её на кровать, облегченно выдохнула: пусть это и не родной дом, но к этим стенам она всё-таки уже привыкла и чувствовала себя в них вполне комфортно.

Заверив Киту и Терда, который предсказуемо обнаружился в комнате девушек, что с ней всё будет в порядке, только надо не забывать полоскать горло выданным в лазарете настоем, Инса попыталась отправить Ренца к себе, но тот, разумеется, отказался, заявив, что поужинать он может и попозже, но поговорить ему нужно прямо сейчас.

Помявшись немного в несвойственной для него нерешительности, Ренц сказал:

— Не знаю, как ты к этому отнесешься, но я подал официальную жалобу на поведение аны Бентегес. По нашим законам я имею на это право қак твой избранник, так что жалобу я подал от своего собственного имени, за тебя ничего не решал. Ты имеешь полное право и подать свою собственную жалобу, и подать возражения на мою жалобу, и вообще ничего не делать, но я считаю, что поступил правильно, преподаватели просто не имеют права вести себя подобным образом.

— Я тоже так считаю, — решительно заявила Кита, а Терд просто кивнул.

— В принципе, — задумчиво начала Инса, — я с вами полностью согласна, но мне поведение аны Бентегес всё-таки кажется очень странным. Ладно, она могла мне не поверить, когда на первом занятии я предупредила её, что на пустынную полынь у меня аллергия. Но ведь об этом написано в моей медицинской карте, и в личном деле, которое хранится в нашем деканате, об этом тоже есть отметка, я сама лично в этом убедилась на всякий случай. Зачем же она так поступила? Неужели не поверила даже в медицинские данные? Но почему? Решила, что я подкупила врачей или что?

— Не хочу тебя расстраивать, — сказал Ренц, — но после того, как я попытался пообщаться с этой аной Бентегес насчет произошедшего, у меня создалось впечатление, что ей на это было просто наплевать. Она хотела спровоцировать всплеск дара у тебя и у других, с кем это получилось бы, а риск её не волновал. Это неприемлемое поведение для преподавателя. Поэтому если одной моей жалобы будет недостаточно, я обращусь к дяде Нулу, а если понадобится — то и к родителям, чтобы эту особу убрали из ЦМУ, таким, как она, здесь однозначно не место.

— А может, она из УМБ, поэтому так себя ведет? — предположила Инса.

— С чего это у тебя такие мысли? — удивилась Кита.

— Ах, да, я совсем забыла, что вас с Тердом не было, когда мы с Ρенцем обсуждали, зачем нам всем ввели эти основы ясновидения. Просто у нас была мысль, что это проект УМБ, направленный на то, чтобы из-за увеличения общего числа выявленных ясновидящих им доставалось больше. И если это действительно так, то логично, что и преподаватель как-то связан с этой организацией.

— Хм, действительно логично, — согласился Терд.

— Мне безразлично, откуда она там, — отрезал Ренц, — Так или иначе, но я добьюсь, чтобы её убрали отсюда.

— Даже не стану пытаться тебя отговаривать, — заметила на это Инса. — Хотя её метод и сработал — всплеск дара у меня действительно произошел, и теперь я совершенно уверена, что ехать в Седые Барханы нам с Китой надо обязательно, именно женщины этой деревни смогут дать нам нужные ответы. Но давайте обсудим это завтра, сейчас у меня просто нет сил на обсуждение серьезных тем. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Вот, например, пусть Ренц расскажет, где это он так ловко научился ухаживать за больными.

— Ну, — смутился парень, — когда Дите было семь, она сломала ногу…

ГЛАВА 25

В воскресенье Инса чувствовала себя еще не очень хорошо, поэтому в Солнечную Горку с друзьями не пошла. Ренц, конечно же, остался с ней. День был солнечный, поэтому сидеть в четырех стенах девушке всё-таки не хотелось, тем более, наедине с Ренцем, отношение к которому к этому моменту стало настолько противоречивым, что даже задумываться на эту тему было страшно. Так что она уговорила парня прогуляться до стадиона и посидеть там на скамейке.

Шли медленно, дважды даже пришлось останавливаться, чтобы Инса могла перевести дух, но в итоге, конечно же, добрались.

— Слушай, — сказала девушка, когда они наконец-то устроились на вожделенной скамейке, — а нельзя как-нибудь так сделать, чтобы в эти Седые Барханы вместо нас отправился какой-нибудь дознаватель? Ты своим со дядей такой вариант не обсуждал?

— Обсуждал, — угрюмо ответил Ренц. — Я даже просил его это устроить. Но он мне отказал.

— Почему? — изумилась Инса. — Ведь речь идет о человеке, проводящем темномагические ритуалы, причиняющие реальный вред перспективным стихмагам, не говоря уже о том, что он задумал и еще что-то.

— Видишь ли, — парень тяжело вздохнул, — дядя Нул считает, что всё это делает не Гернисио Рентальо.

— А кто тогда? — ошарашенно выдохнула Инса. — Ведь Ани назвала именно это имя. Или твой дядя мне не верит? — с обидой спросила она.

— Что ты! Конечно, он тебе верит! — принялся разубеждать её Ренц. — Он в твоих словах вообще не сомневается.

— Но ведь и Ани не могла нам солгать, призраки ведь на прямую ложь не способны. Или всё-таки есть такая возможность, и твой дядя о ней знает?

— Да нету тақой возможности. Но призрака, как и живого человека, можно обмануть, ввести в заблуждение, понимаешь?

— Разве? Я думала это невозможно.

— Мы с тобой и не смогли бы. Но дядя Нул сказал, что у темных магов способы имеются.

— И он считает, что кто-то, желающий отомстить за смерть Ани, а, возможно, и вовсе преследующий какие-то совершенно иные цели, выдавал себя за этого Гера на тот случай, если она всё-таки сможет разорвать привязку и нарушить наложенные им запреты?

— А почему бы и нет? Ты ведь помнишь, что Ани говорила, что при жизни не замечала, чтобы этот Гер питал к ней нежные чувства.

— Ну, она кроме этого сказала и то, что вообще никого не замечала кроме твоего отца.

— Правильно. Значит, вполне возможно, что этот Γер и вовсе не был в нее влюблен, а злоумышленник выдавал себя именно за него, поскольку парень этот был неприметный и необщительный, поэтому то, что Ани ничего такого не замечала, не будет таким уж удивительным.

— Но ведь может быть и