Формула Бога - Жозе Душ Сантуш

Томаш указал головой на кабинет директора иммиграционной службы.

— Ариана читала рукопись в оригинале и подтвердила, что все сходится.

Грег обернулся и посмотрел на иранку, заполнявшую въездные документы.

— Извините, — приняв решение, сказал он Томашу. — Мне нужно срочно позвонить.

Американец достал из кармана мобильник и отошел, потерявшись в одном из коридоров лиссабонского аэропорта.

Заполнение бумаг заняло много времени. Телефон в кабинете, должно быть, раскалился от входящих звонков, а сам пограничник наверняка утомился просматривать такое количество документов. Наконец вернулся Грег, и Морейра попросил его зайти. Томаш через стекло видел, как они о чем-то переговорили, затем Ариана и Грег попрощались с Морейрой и направились к двери.

— Она должна остаться под нашей опекой, — сообщил Грег, выйдя из кабинета.

— Под чьей это опекой? — опешил Томаш.

— Под опекой американского посольства.

Историк вопросительно посмотрел на «дипломата».

— Ничего не понимаю! — воскликнул он. — С документами у нее все в порядке? Бумаги оформлены?

— Все как положено. Но она поедет сейчас со мной.

Томаш взглянул на Ариану, и ему показалось, что та напугана, затем снова перевел взгляд на Грега.

— А зачем?

Атташе пожал плечами.

— Мы должны задать ей кое-какие вопросы.

— Но… о чем вы собираетесь ее спрашивать?

Грег покровительственно положил ему руку на плечо.

— Послушайте, Томаш. Доктор Ариана Пакраван — ответственное лицо Министерства науки Ирана, она причастна к ядерной программе этой страны. И мы должны ее расспросить, понимаете?

— Что значит «расспросить»? Сколько вы будете с ней беседовать? Час? Полтора?

— Нет, — ответил американец. — Беседовать мы с ней будем, возможно, не один день.

— Но это немыслимо! — возмутился историк, беря Ариану за руку.

Грег решительно его остановил.

— Томаш, прошу вас, не встревайте!

В ответ португалец приставил указательный палец к груди американца.

— По телефону мы с вами договорились, что Ариана сможет въехать в Португалию и вы позаботитесь обо всем, что с этим связано. Кроме того, мы договорились, что она будет чувствовать себя свободным, не скованным никакими ограничениями человеком и что в случае угрозы со стороны иранских властей вы обеспечите нам необходимую защиту. Так будьте любезны выполнять взятые на себя обязательства.

— Томаш, — Грег был само спокойствие и невозмутимость, — вся эта многоходовка задумывалась, имея в виду, что вы раскроете нам секрет рукописи Эйнштейна.

— И мы вам его уже раскрыли.

— Где же тогда формула Бога?

Томаш застыл словно в столбняке.

— Но… я это пока не выяснил.

На лице Грега заиграла победная улыбка.

— Вот видите! Вы свою задачу не выполнили.

— Но выполню.

— Охотно верю. Но пока ваша часть обязательств не выполнена, вы от нас ничего требовать не можете, не так ли?

Томаш не отпускал руку Арианы, которая умоляюще смотрела на него.

— Послушайте, Грег. Эти маньяки продолжают неотступно следовать за мной, так что я больше всех заинтересован в разгадке тайны и скорейшем окончании дела. Я вас прошу сейчас только об одном: позвольте Ариане поехать со мной в Коимбру. Я прошу немного, ведь так?

В это мгновение возле них появились двое мужчин крепкого телосложения и по-военному отсалютовали Грегу. Не вызывало сомнений, что это американские «секьюрити», вероятно — переодетые в гражданское платье сотрудники охраны посольства Соединенных Штатов в Лиссабоне, которых вызвали в аэропорт для сопровождения Арианы.

Томаш обнял иранку, словно давая тем самым торжественный обет быть ее защитником от всех нынешних и грядущих невзгод. «Культуратташе» посмотрел на них и покачал головой.

— Я все понимаю. Серьезно, понимаю, — заверил он. — Но у меня есть указания, и я не могу их не исполнить. Я проинформировал Лэнгли обо всем, что вы мне только что рассказали, и они связались с португальскими властями и выдали мне новые инструкции. Доктор Пакраван должна поехать с нами в посольство. И желательно, добровольно.

Томаш еще крепче прижал Ариану к себе.

— Нет.

Грег кивнул посольским «секьюрити», те заломили Томашу руку, с легкостью оторвали от земли и потащили в сторону, будто он ничего не весил. Изогнувшись всем телом, Томаш предпринял отчаянное усилие высвободить руку и вырваться, но тут же получил оглушительный удар в затылок и рухнул как подкошенный. Ариана вскрикнула, но люди в штатском намертво прижали его к холодному полу.

— Не надо, Томаш, — голос Арианы звучал на удивление спокойно, в нем даже слышались покровительственные нотки. — Со мной ничего не случится. — И резко сменив тон, она властно бросила охранникам: — Отпустите его, вы слышите?

— Не беспокойтесь, с ним все будет в порядке. Пойдемте.

— Уберите руки! Я пойду сама!

Голоса, быстро удаляясь, растаяли. Оставшийся охранник только теперь освободил Томаша. Однако по пытка приподнять голову вызвала у португальца головокружение и тошноту. В глазах мелькали пассажиры с тележками, чемоданами и ручной кладью, многие смотрели на него осуждающе. Американский «секьюрити» как ни в чем не бывало вышагивал по коридору в направлении зоны получения багажа. Томаш с трудом поднялся на ноги и, борясь с дурнотой, растерянно озирался по сторонам. Как ни напрягал он зрение, знакомой фигуры нигде не было.

Ариана исчезла.

Следующий час прошел в лихорадочных поисках выхода из сложившейся ситуации. Томаш снова разговаривал с начальником пограничной службы, связывался с посольством США и даже попробовал прозвониться в Лэнгли и поговорить с Фрэнком Беллами.

Все оказалось бесполезным.

Ариану у него отняли, и теперь она была вне его досягаемости. Вокруг женщины, которую он любил, словно вмиг выросла глухая стена. Изолированная от внешнего мира, она находилась где-то за укрепленной и тщательно охраняемой оградой, скрывавшей американское посольство в Лиссабоне.

Томаш тяжело опустился на скамью в зале прилетов и растер лицо ладонями. Он чувствовал отчаяние и бессилие. Что делать? Как быть? Как устранить препятствие, неожиданно разлучившее их с Арианой? А каково ей после такого предательства? Ему оставалось одно: он должен до конца раскрыть тайну рукописи Эйнштейна.

Но что следует предпринять? Прежде всего — узнать, какой второй путь открыл профессор Сиза. Оставался нерешенным и вопрос о документе, где предположительно зашифрована формула Бога. Формула, которая управляет Вселенной, объясняет бытие и представляет Бога таким, каков Он есть.

С какой стороны подступиться к головоломке? По словам Тензина, для сокрытия истинного текста Эйнштейн использовал систему двойного шифра. А еще тибетец упомянул, что в этом деле может помочь…

Размышления Томаша прервал звонок мобильного.

Вдруг его усилия все-таки не напрасны и ему сейчас сообщат, как можно вызволить Ариану?

Чуть ли не дрожа от нетерпения, он выхватил из кармана телефон и нажал на зеленую кнопку.

— Да, слушаю вас!

— Алло! Это ты, Томаш?

В трубке звучал голос матери.

— Да, мам, — ответил он, с трудом скрывая разочарование, — это я.

— Ах, сынок, как хорошо, что я тебя разыскала! Ты не представляешь, как я переволновалась…

— Мама, ну ты же знала, я в Тибете!

— А ты хотя бы иногда мог позвонить?

— Я звонил.

— Один раз, в день приезда. А потом…

— Мама, ну что поделать? У меня буквально не было времени набрать твой номер. Успокойся! Я ведь уже здесь!

Дона Граса вдруг тихо заплакала, и раздражение Томаша тут же улетучилось.

— Мама, почему ты плачешь? Что случилось?

— Твой отец… Его увезли в больницу, в университетскую клинику.

И она разрыдалась.

— Мама, успокойся, прошу тебя!

— Они сказали… они сказали, что он умирает…

XXXVI

Характерный больничный запах нервировал Томаша. Поерзав на банкетке, он взглянул на мать и нежно провел ладонью по ее аккуратно завитым золотисто-русым волосам. «А ведь когда-то, — подумалось ему, — этот цвет был естественным…» Дона Граса сидела с покрасневшими глазами, сжимая в кулаке платок, но держалась молодцом. Сознание, что муж должен увидеть ее уверенной, позитивно настроенной и энергичной, придавало ей сил.

В приемную вышел лысый мужчина в белом халате и очках.

Подойдя, он поцеловал дону Грасу и протянул руку Томашу.

— Рикарду Гоувейа, — представился лечащий врач отца. — Добрый день.

— Здравствуйте, доктор!

— Ну что, путешественник? — улыбнулся тот. — Ваши родители много рассказывают о вас.