Меняла Душ - Дмитрий Самохин

— Чего замер? Давай меняй, пока не поздно! Сейчас Паломники насядут и сломают хребет гаргульям. Я не хочу подохнуть под этими камнями!

И Матвей Ставрогин решился. Он протянул взгляд к замершему в ожидании чуда человеку. Увидел его блестящие восторгом и азартом убийства глаза, зацепился за них, протек внутрь и заструился в поисках души. Он нашел еле тлеющий уголек, имеющий форму мертвой планеты, из которой росли толстые стволы баобабов, уходящие в черноту космоса. Матвей видел подобную картинку, давно, в детстве. Картинку из книжки. Рисунок, сделанный бесстрашным летчиком и мечтателем Антуаном де Сент-Экзюпери к его книге о маленьком принце. Матвей ухватился за толстый ствол баобаба, который в его руках стал тонким, точно щепочка, и стал карабкаться вверх. Он поднимался всё выше и выше, пока не увидел точку, в которую мог внести корректировку, и Ставрогин тотчас воспользовался своим Даром.

Свет померк у него перед глазами, а когда мгла рассеялась, он обнаружил, что стоит в том же самом месте, где его перехватили люди гаргулий, потушили его сознание и доставили в средневековый замок. Только подле не было флаера, на котором Матвей летел, когда вынужден был совершить посадку под давлением преследователей, да и место само изменилось. Выпал первый снег. Легкий ледок покрыл шоссейную дорогу, на которой он оказался.

Что-то тут было не так!

Напротив него стояли трое. Один — африканец с выпученными глазами. Второй — высокий стройный мужчина в строгом черном костюме, видневшемся из-под распахнутого настежь пальто. Третий — мужик среднего роста, в джинсах и кожаной куртке, заляпанной кровью.

Матвей столкнулся взглядом с элегантным джентльменом в пальто. Он почувствовал испуг в его глазах и тут же узнал его. Наемный убийца, обращенный к вере, от которой его отвратил собственный отец. Киллер по прозвищу Жнец — одно из самых удачных его развоплощений!

Испуг сменился решимостью. Свой игломет Жнец сразу нацелил в голову Ставрогина. Тут же, словно прозвучала команда к действию, мужчина в джинсах извлек из куртки точно такой же игломет, который также навел Матвею в голову.

Ставрогин понял, что в системе произошел какой-то сбой. Если он изменил душу своему пленителю, то ничего этого не должно было произойти. Он должен был оказаться в другом месте. А никак не на том же самом, где его схватили, да еще без флаера, напротив двух вооруженных решительных мужчин. Так не должно было быть! Но случилось. Возможно, виной тому было то обстоятельство, что изменение он производил в другом мире, существующем параллельно Земле.

Ставрогин зашипел от досады и обратился к стоящим напротив него людям:

— Что здесь происходит?

— Это и есть Меняла Душ — враг человечества! — неожиданно на чистом русском языке произнес африканец.

Глава 18

УБИТЬ МЕНЯЛУ

Видимость для полета была плохой. С неба сыпалась снежная крупа, забивая экраны обзора. Флаеры шли по показаниям бортового компьютера. Одной машиной управлял Жнец. За штурвалом второй сидел Яровцев. Арвати Махони полетел с отцом Станиславом. Ярослав вез телохранителей.

К точке рандеву они успели вовремя. До озвученного Арвати Махони момента оставалось пять минут — только на то, чтобы занять позиции и приготовиться к встрече. Телохранители по просьбе африканца остались во втором флаере. А сам Махони — Хранитель — и Жнец с Ярославом Яровцевым — Паладины — выбрались наружу.

В лицо ударил пронизывающий ветер. Каждый почувствовал его гибельную силу. Только один Яровцев отметил, что ветер был сухой и теплый, что совсем не вязалось со снежным разгуляем, творившимся вокруг. В следующую секунду пространство напротив них стало искривляться, точно их разделили куском кривого стекла. Деревья расплывались в уродливые баобабы, неохватные и бородавчатые. Снежинки вырастали в убийственных серых «ежей». Рванула огненная вспышка, на миг ослепив троицу, ждавшую явления Менялы. Но зрение восстановилось быстро, и они увидели высокого хмурого человека в теплом шерстяном свитере явно не первой свежести и в красном шейном платке, намотанном точно удавка. Из его волос жгуче-черного цвета то тут то там торчали соломинки, точно перья у обитателя диких прерий. Глаза же — ядовито-зеленые — обладали прожигающей силой. Стоило всмотреться в них — и возникало ощущение, что ты окунулся в серную кислоту.

Жнец опомнился первым. Он распахнул полу пальто и извлек на свет божий игломет. Это действие вывело Яровцева из ступора, и он последовал примеру товарища по несчастью. Второй игломет уставился в дрожащую фигуру Менялы. А то, что это был именно он, сомнений не оставалось.

— Что здесь происходит? — зловеще произнес человек в красном платке.

— Это и есть Меняла Душ — враг человечества! — отчетливо сказал Арвати Махони.

— Что за идиотизм?! — возмутился Меняла.

Арвати Махони выступил вперед. Он сложил на животе руки, точно проповедник, и тихо заговорил. Но его услышали все. Слова четко доносились сквозь шум разрастающейся снежной бури.

— Жизнь человечества и всей Вселенной в целом строится на принципе равновесия. Чаши добра и зла должны быть всегда уравновешены. Тьма и свет — главные де-миургические силы Вселенной. Люди рождаются с встроенным в их душу знаком. Изначально они принадлежат той или иной чаше, но у них есть шанс изменить свою жизнь и перейти на другую сторону. Таких людей — единицы в миллионном потоке человеческих душ. Но чаши весов так или иначе отклоняются в разные стороны. Есть колебания, которые раскачивают колыбель Вселенной. Эти колебания и призван погасить Меняла Душ. Он появляется в мире обычным человеком, в душе которого просыпается странный Дар. Этот Дар — его благость и проклятие. Восстановив равновесие чаш в вечном противостоянии тьмы и света, Меняла должен остановиться и прекратить пользоваться своим Даром. Но он не может это сделать! Пока Меняла Душ изменяет, он бессмертен, а от бессмертия отказаться сложно. И с этого момента, что бы ни делал Меняла, он начинает раскачивать колыбель Вселенной, повиснув на одном ее крае. Рано или поздно, колыбель разрушится. Одна из чаш весов перевесит, и на Земле и во всей Вселенной начнется апокалипсис — смерть всему упорядоченному, всему сущему. Меняла Душ, словно алкоголик, не ведает о собственном губительном воздействии, и, как показывают время и легенды о пришествии других Менял, даже на грани катастрофы он не в состоянии отказаться от собственного Дара. Ведь его Дар — это его жизнь! Теперь, я думаю, ты сможешь понять, почему мы здесь оказались…

* * *

Матвей не мог поверить в то, что услышал. Это было безумием, но таким холодным и логичным, что Ставрогин даже усомнился в себе. Но тут же восстановил статус-кво в организме, показав, кто хозяин, а кто узурпатор.

Он перестал слушать африканца с задатками проповедника. Он вспомнил самое свое первое Изменение, которое совершил, сражаясь за собственную жизнь. Ситуация повторилась. Круг замкнулся. В намерениях стоящих напротив него людей Ставрогин не сомневался. Они пришли за его жизнью. Только он им не дастся. Он — рыбка явно не для их клыков.

Матвей устремил свой взгляд к Жнецу, старому знакомцу, уже однажды прошедшему Изменение. Он вгляделся в его глаза и попытался проникнуть глубже, вобраться и вжиться словно вирус. Но сколько Матвей ни бился, ничего не получалось. Душа Жнеца оказалась для него недоступна!

Его потуги не остались незамеченными. Африканец рассмеялся и сказал Ставрогину:

— Можешь не пытаться, Меняла! Они уже стали Паладинами. А Паладины недоступны для тебя. Паладины — защитный механизм Вселенной. Их охраняет сама демиургическая сила, против которой ты выступил. Ты не сможешь изменить их души. Ты обречен!

Матвей скользнул взглядом ко второму человеку, в кожаной куртке, но и он оказался экранированным от его воздействия. Ставрогин кинул прицельный взгляд на африканца — тот же результат.

— Я — Хранитель, — усмехнулся черный дьявол. — Я так же недоступен для тебя, как и Паладины. Повторяю: ты обречен.

Ставрогин взвыл от отчаяния.

— Чаша весов глубоко ушла в сторону тьмы. Ты вот уже сто с лишним лет наполнял добротой души людей, но мир не может иметь только одну раскраску. Мир многоцветен. Попытка раскрасить мир в один цвет всегда оборачивается катастрофой. И мы сейчас на грани катастрофы. Выбравшись из иномирья, ты дослал последний камешек в копилку тьмы! Апокалипсис начнется с минуты на минуту, со дня на день. У нас нет времени. Мы должны торопиться. Чтобы восстановить баланс сил, мы должны убить тебя.

Ага, вот оно! Матвей так и знал, что без его смерти дело не обойдется. Но он не мог умереть. Он не хотел этого. Какое ему дело до всего мира, если его в нем не будет? Какого черта?! Он должен был спастись! Должен был что-то сделать, чтобы спастись.