Санкт-Петербург - Болеслав Пукинский

«В хорошие весенний день, — писал известный литератор и театральный деятель Ф. А. Кони, — из маленькой надворной квартиры одного из домов близ Николы Морского, потянулась к Смоленскому кладбищу скромная похоронная процессия. Никто не обратил на нее внимания, никто не остановил вопросом, кого хоронят».

Имя Ивана Рупина давно забыто. Но песни и романсы, созданные им, пережили автора.

Если посмотреть на фасад Зимнего дворца со стороны Адмиралтейства, то над фронтоном здания, за балюстрадой, можно увидеть шестигранную башенку с небольшим купольным завершением. Что это за башенка? Когда и для чего она была построена?

Башенка над фронтоном Зимнего дворца

Сооруженная в 30-х годах XIX века, башенка представляла собой «телеграфический обсервационный домик». С 1833 по 1854 год в ней размещалась станция оптического телеграфа, с которой поддерживалась связь столицы с Царским Селом, Гатчиной, Кронштадтом (через Стрельну и Ораниенбаум) и даже с Вильно (ныне Вильнюс) и Варшавой.

Передача сообщений велась световыми сигналами по специальному коду с помощью особых сигнальных механизмов. Они помещались на 17-метровых башнях, так называемых «телеграфических станциях», оборудованных семафорными механизмами и снабженных кодовыми книгами. Между Петербургом и Варшавой таких станций насчитывалось 149.

Основной деталью механизма семафорного телеграфа являлась укрепленная на оси Т-образная рама. Она была устроена так, что с помощью привода могла принимать различные положения, а каждое из них соответствовало определенному условному знаку. Сигналы, посылаемые Т-образной рамой, принимались зрительно. Расшифрованное с помощью кода сообщение незамедлительно передавалось на следующую башню-станцию. Благодаря зажженным на концах Т-образной рамы фонарям семафорный телеграф мог работать и в ночное время.

Какую роль в жизни Петербурга играла башня здания бывшей Городской думы? В каком произведении она упоминается?

Стройная многоярусная башня, оживившая силуэт Невского проспекта, была возведена в 1799–1804 годах по проекту архитектора Д. Феррари. Она являлась частью здания Городской думы, обращенного фасадом в сторону Гостиной (позже Думской) улицы.

В прошлом башню использовали по самым разным назначениям. Например, после специальной надстройки она стала выполнять роль оптического семафорного телеграфа, откуда велись передачи телеграмм. Но чаще ей приходилось служить промежуточной станцией при отправлении телеграмм из «телеграфического обсервационного домика» Зимнего дворца. В дальнейшем башня Городской думы являлась также пожарной каланчой. Увенчанная деревянным шатром с высокой металлической мачтой, она получила назначение пожарного телеграфа. Тросами с помощью лебедки на ней поднимались большие шары. Это были условные знаки, оповещающие население, где и в какой части города возник пожар, какое количество пожарных команд туда выслано.

Башня Городской думы

На площадке вокруг шатра круглосуточно вышагивал дозорный-вышковой. Поднимаемые на тросах шары разного цвета давали жителям возможность также узнавать о приближающемся наводнении, о высоте воды, о температуре воздуха. По вмонтированным в башню часам петербуржцы могли проверить время. Башню Городской думы Александр Блок упоминает в своей поэме «Двенадцать»:

Не слышно шуму городского,Над Невской башней тишина,И больше нет городового —Гуляй, ребята, без вина!

Где можно увидеть запечатленный на фотографии камень-валун и о чем он может нам рассказать?

Недалеко от современной Светлановской площади, у проспекта Энгельса, берет свое начало тихая и какая-то особенно уютная Дрезденская улица (ранее Большая Осиповская). Редкий прохожий, впервые попав на нее, не остановится у садика возле дома № 12, где лежит огромный валун, на котором высечена надпись: «Villa Kumbercia 1865». Сам камень напоминает о ледниковом периоде и находится здесь сотни тысяч лет. Надпись же на нем связана с событиями лишь немногим более чем 100-летней давности.

…Земли в районе Поклонной горы некогда принадлежали князю Кропоткину, а впоследствии были распроданы. Один из земельных участков с тремя небольшими прудами, примыкавший к Сосновскому лесопарку, приобрел А. И. Осипов — редактор и издатель журналов «Крестьянское хозяйство», «Деревня» и «Баян». Новый владелец возвел у прудов двухэтажную деревянную виллу и ряд хозяйственных построек, устроил здесь молочную ферму. Эта местность на окраине Петербурга стала именоваться мыза «Прудки». Вероятно, в те времена и была выбита надпись на камне.

Весной 1918 года на мызу «Прудки» пришли новые хозяева. На вилле Осипова и соседних дачах разместилась первая в Российской Федерации единая трудовая школа-колония. В ней тогда насчитывалось 300 воспитанников — детей рабочих Петрограда и беспризорных ребят с Урала и Поволжья. При школе имелись молочная ферма, птичник, огород, оранжерея. Основой учебы и воспитания в этой школе, которую в обиходе называли колонией «Прудки», был труд. В начале 20-х годов здесь побывал будущий автор «Педагогической поэмы» А. С. Макаренко, который знакомился здесь с постановкой учебной работы, с методами организации труда.

Ныне на месте деревянных строений выросли большие каменные дома. В 1963 году разобрали и старую виллу Осипова. Сейчас о прошлом напоминают лишь камень-валун, наполовину вросший в землю да столетний дуб рядом с ним.

На одной из аллей Михайловского сада, близ павильона Росси, в соседстве с двумя вековыми дубами стоит одно странное дерево. Уже давно нет на нем зеленой листвы, а на стволе и обрезанных ветвях его разместились семь сказочных персонажей. Какую тайну хранит это дерево? Чей резец превратил его в произведение скульптуры?

Ответить на этот непростой вопрос помог искусствовед-библиограф О. Э. Вольценбург. Ему приходилось лично видеть автора этой работы, который все лето 1929 года трудился в Михайловском саду. К стволу соседнего дерева, вспоминает Вольценбург, был прикреплен небольшой лист бумаги. На нем вкратце излагалась идея задуманной скульптурной композиции, которая должна была запечатлеть три этапа в истории русского народа: крепостное право, борьбу с угнетателями, торжество добра и справедливости. Для осуществления этого замысла с разрешения администрации сада был использован засохший к тому времени старый дуб.

Дерево-скульптура в Михайловском саду

Автором этого необычного и оригинального замысла был А. П. Соловьев. Родился он в 1904 году в деревне Костыри Рославльского уезда на Смоленщине. Батрачил, был пастухом. Зимой 1918 года в Москве, где Соловьев проходил службу в Красной армии, он во время выборов в Моссовет слепил из снега у Никитских ворот интересную группу на тему «Кто может выбирать в Совет». Паренька со Смоленщины приняли на скульптурный факультет ВХУТЕМАСа (Высшие художественно-технические мастерские). В 1929 году Соловьев проходил практику в Ленинграде, где и создал оригинальное произведение в Михайловском саду. Не закончив художественного образования, Соловьев уехал в Подмосковье и стал работать в лесничестве. Здесь он продолжал заниматься своим любимым делом. Основным его материалом стало дерево — причудливой формы сучья и пни, уродливые стволы сосен и берез… И со временем лес у небольшого домика на берегу реки Истры, где поселился ваятель, превратился в замечательный сказочный мир, заселенный диковинными зверями, птицами, фантастическими персонажами.

Талант Александра Павловича Соловьева высоко оценил его земляк народный художник СССР С. Т. Коненков. Он писал: «Дорогой Саша Соловей! Каждый раз, когда смотрю на твои работы из дерева, мне все больше и больше кажется, что ты настоящий народный художник и глубоко чувствуешь поэзию леса и полей».

Добрую память оставил о себе этот самобытный художник в нашем городе. Вот уже почти 70 лет прошло с тех пор, как его резец дал умершему дубу в Михайловском саду вторую долгую жизнь.

Когда и в каком месте города были найдены 128 килограммов золота?

Это случилось 26 октября 1965 года. Шла реконструкция Гостиного двора. В помещении № 87 строители взламывали пол и обнаружили какой-то кирпич. Работница, попытавшаяся отбросить его в сторону, невольно вскрикнула: «Тяжесть-то какая!» Когда кирпич очистили, он приобрел желтоватый металлический оттенок. Это дало повод кому-то пошутить: «А может, золото?» И хотя такое предположение было встречено дружным смехом, строители «на всякий случай» решили проверить. Они отрубили от кирпича небольшой кусочек и снесли его специалистам. Ответ был получен сразу: «Золото! Да еще какое! Червонное и высшей пробы!»