Кровь Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон

Он уставился на фигуру иберийского царевича, который вот-вот должен был вновь стать царем. Радамист неподвижно сидел в седле и смотрел прямо перед собой. Волнение и веселость, которые он проявил, когда открылись ворота, быстро угасли.

- Я думаю, они могут быть в большей опасности, чем думают.

- Что ты имеешь в виду?

- Это не то триумфальное возвращение домой, которого ожидал наш друг.

- У меня сложилось впечатление, что он хотел, чтобы его ненавидели и боялись.

Катон пожал плечами.

- Полагаю, так поступают все деспоты, пока им не нужно, чтобы их любили, а потом уже слишком поздно. Попомни мои слова, он воспримет это как оскорбление, а значит, кто-то за это заплатит. - Он посмотрел на своего друга с язвительной улыбкой. - Это одно и то же, как здесь, так во всем остальном мире. Мы видели это достаточно часто в Риме. Когда сильные мира сего чувствуют обиду и разочарование, они выплескивают свою ярость, и тогда остальным приходится искать безопасный уголок, где можно укрыться, пока все не уляжется. Что-то подсказывает мне, что назревает буря.

Пестрая процессия без происшествий достигла подножия пандуса, ведущего ко дворцу. Впереди дорога поднималась на небольшое расстояние, затем поворачивала в одну сторону и начинала двухступенчатый зигзаг, прежде чем достигала дворцовых ворот на вершине акрополя. Вблизи Катон мог видеть, что он был не более чем в два раза ниже Капитолийского холма в Риме, но все равно представлял собой легко обороняемый опорный пункт, возвышавшийся над городом. Горстка стражников опустила копья, когда старый-новый царь проехал через арку под надвратной башней. Возможно, это те же самые стражники, которые за несколько часов до этого стояли во всеоружии, когда предыдущий обладатель трона бежал, размышлял Катон. Также вероятно, что многие, если не большинство, слуг во дворце были теми, кто служил Радамисту до его изгнания. В таком случае их реакция на его возвращение многое расскажет о характере царя и его правления.

Низкая стена проходила по линии скалы, на которой был построен дворец, а земля внутри была выровнена, чтобы обеспечить достаточно места для жилья, садов и кладовых. Несмотря на роскошь зданий и обстановки, Катон был удивлен, что здесь так мало слуг. Те, что были, упали на колени и склонили лица к земле, как только увидели Радамиста, и не шелохнулись, пока он не прошел мимо и не прошел еще на метров пятнадцать или около того. Распорядитель остановился перед портиком с колоннами, и вельможи отступили в сторону и склонили головы, когда их царь легко соскочил с седла и прошел ко входу в величественный зал. Распорядитель и остальные поспешили за ним.

Катон сошел с коня и передал поводья одному из своих людей, окинув взглядом внутреннюю часть дворцового комплекса, быстро заполнявшуюся преторианцами и первыми из иберийских катафрактов, вошедших во дворец. Он повернулся к Макрону.

- Твой первый контуберний должен идти со мной. Остальные могут разойтись, но я не хочу, чтобы они бродили по городу. Они останутся здесь. Я знаю, какими легкомысленными могут быть некоторые из них. Но мы гости, а не завоеватели. Проследи, чтобы они не забывали об этом.

Макрон поднял свой витис и подмигнул. - Ты можешь положиться на это.

- Я рассчитываю на это. Тем временем, возьми людей и посмотри, какое жилье здесь есть для нас. И где можно оставить Кассия?

Макрон оглянулся и увидел, что собака напряглась на поводке, принюхиваясь к запахам дворцового комплекса. - Не знаю, что ты нашел в этой дворняге.

- Может быть, он станет хорошим питомцем для Луция, когда все закончится.

- А я думаю, может быть, Луций станет для него хорошей закуской.

Катон улыбнулся, затем вернул разговор к текущему делу.

- Я бы предпочел, чтобы мы перевели обе когорты и обоз в безопасное место. Если места не хватит, тогда найди какой-нибудь квартал как можно ближе. Если я тебе понадоблюсь, я буду там с царем.

- Уж лучше ты, чем я, парень, - с чувством ответил Макрон. Затем он повернулся, чтобы приказать первым восьми преторианцам своей центурии выступить в качестве эскорта трибуна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Катон проверил, ровно ли надет его шлем, поправил портупею гладия, чтобы ножны аккуратно висели на боку, затем глубоко вздохнул. - Итак, идем.

Он вывел их из солнечного света в тенистый портик, а затем в зал ожидания – довольно скромное помещение по сравнению с императорским дворцом в Риме, но, тем не менее, внушительное: колонны вдоль стены поддерживали сводчатый потолок, выкрашенный в темно-синий цвет и усеянный золотыми звездами и большим серебряным полумесяцем, так что казалось, будто смотришь в ясное ночное небо. С обеих сторон открывались коридоры, а впереди находился дверной проем высотой в три человеческих роста и три метра в ширину. Двери были открыты, и, проходя через них, Катон заметил, что они были из темного дерева, инкрустированного слоновой костью и серебром с изображением сцен охоты. За дверями находилась царская зала для аудиенции, потолок которой был даже выше, чем в зале ожидания, а высокие окна пропускали свет и легкий ветерок. Катон тихо приказал своим людям охранять дверь и занял позицию с одной стороны и немного в стороне от группы вельмож. Мгновение спустя в зал вошли те, кто сопровождал царя в его походе из Сирии, вместе с конными катафрактами, его личными телохранителями, образовав отдельную группу.

Радамист уже взошел на помост у дальней стены, где за троном висел гобелен, усыпанный золотыми звездами на фоне богатой темно-синей ткани. Сам трон был сделан из черного дерева, украшенного геометрическими узорами из слоновой кости, а сиденье покрывала большая шелковая подушка. Радамист с минуту осматривал трон под тревожными взглядами распорядителя и небольшой группы знати и придворных, не более двадцати человек.

- Здесь воняет Тиридатом, - объявил он по-гречески, срывая подушку с трона и отбрасывая ее на одну сторону помоста. - Сожги ее и прикажи немедленно принести новую.

Распорядитель поспешил к подушке, чтобы поднять ее.

- Не ты, болван! - огрызнулся Радамист. - Прикажи слугами разобраться с этим.

- Да, Ваше Величество.

Усевшись на голое дерево, Радамист оглядел покои.

- Кстати, где они все? Слуги?

Аргалис опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с хозяином, и ответил:

- Многие из них покинули дворец, Ваше Величество.

- Царь не может жить без слуг. Пошли за ними и скажи, что я приказываю им вернуться.

Распорядитель вздрогнул.

- Ваше Величество, я имел ввиду, что они покинули дворец и Артаксату. Как и многие из его жителей, услышав о вашем возвращении и о судьбе, постигшей Лигею... Только самые верные из ваших подданных остались во дворце.

- Только самые преданные? - повторил Радамист с тяжелой иронией. - Те же самые подданные, которые еще вчера были верны Тиридату? - Он посмотрел на вельмож, которые встречали его у городских ворот. - Вы служили этому узурпаторскому псу. Все вы. Вы предатели. Не прошло и двух лет, как вы предпочли его мне.

- Ваше величество, - начал объяснять один из аристократов, сделав шаг вперед, - у нас не было выбора, кроме как смириться с тираном, которого навязала нам Парфия. Все это время мы были преданы вам. Поэтому сейчас мы здесь, чтобы приветствовать вас. Я клянусь, что это правда. Клянусь своей честью. Перед всеми богами Армении я клянусь, что буду верен вам до самой смерти.

- Правда? До самой смерти? - Радамист откинулся на спинку трона и положил руки на его подлокотники из слоновой кости, пристально глядя на придворного. - Я глубоко тронут твоей преданностью, Петроден. Глубоко тронут. Столь прекрасные чувства заслуживают того, чтобы подвергнуть их испытанию. - Он повернулся к командиру своих телохранителей. - Отруби ему голову. Посмотрим, как ты будешь исповедовать свою верность, умирая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глаза вельможи расширились в тревоге, он бросился вперед на помост и бросился к ногам своего царя. - Ваше Величество, я умоляю вас. Пощадите меня и позвольте мне доказать вам свою преданность. Я верен, клянусь. Преданнее, чем любой из тех, кто называет вас повелителем. - Он отчаянным жестом указал на остальных членов группы, которые были с ним у городских ворот.