Скрипка - Энн Райс

Сколько же времени прошло? Я улыбнулась. Мне вспомнилась прелестная сцена из старого фильма по «Рождественской песне» Диккенса, Скруджа там играл Алестер Сим, британский актер, – проснувшись в рождественское утро другим человеком, он затанцевал.

Не знаю, как долго я находилась среди духов.

Счастливый, счастливый конец.

В номере стоял белый стол, деревянный стул, обтянутый синим шелком, высокая пальма, плохо задернутые тонкие занавески пропускали серый свет.

– Но граф просит, чтобы вы были его гостьей. Он слышал, как вы играли на скрипке Страдивари.

У меня округлились глаза.

Скрипка!

Она лежала рядом, на кровати. Я чувствовала ладонью ее струны и смычок. Темно-коричневая блестящая скрипка на белой простыне уютно устроилась на подушке возле меня.

– Да, она здесь, мадам, – сказала женщина на хорошем английском с австрийским акцентом. – Рядом с вами.

– Мне так жаль, что я причиняю столько хлопот.

– Никаких хлопот, мадам. Граф осмотрел скрипку, но не дотронулся до нее, вы понимаете. Он бы не стал этого делать без вашего разрешения. – Австрийский акцент гораздо мягче немецкого и более тягучий. – Граф коллекционирует такие инструменты. Он просит, чтобы вы были его гостьей. Для него это будет честь, мадам. Не желаете ли теперь отужинать? В углу стоял Стефан.

Бледный, сгорбленный, погасший, бесцветный, он смотрел на меня, не отрывая взгляда, вся его фигура была словно окутана туманом.

Я охнула и села, прижав к себе скрипку.

– Не исчезай, Стефан, не становись одним из них! – сказала я.

Ничто не дрогнуло в его лице, полном печали и обреченности. Его образ буквально таял на глазах. Он привалился к стене, уткнувшись щекой в парчовую панель, скрестил лодыжки и погрузился в густой туман.

– Стефан! Не уходи. Не позволяй этому случиться с тобой.

Я посмотрела направо и налево, нет ли поблизости потерянных мертвецов, жутких теней, безумных душ. Высокая женщина бросила взгляд через плечо.

– Вы говорите со мной, мадам Беккер?

– Нет. Всего лишь с одним призраком, – ответила я. Почему бы и не признаться? Вероятно, эти добряки австрийцы успели принять меня за самую настоящую сумасшедшую. Почему бы и нет?

– Я ни с кем не говорю, если только… то есть… если только вы не видите человека в том углу.

Она поискала глазами, но никого не нашла и снова повернулась ко мне. На лице ее играла улыбка. Она была воплощением вежливости, но чувствовала себя не в своей тарелке и не знала, что еще для меня сделать.

– Холод, невзгоды, путешествие сделали свое дело, – сказала я. – Не беспокойте графа этими пустяками. Так, говорите, мой адвокат уже в пути?

– Все будет для вас сделано, – ответила женщина. – Меня зовут фрау Вебер, а это наш консьерж, господин Мелникер.

Она указала направо. Это была красивая женщина, высокая, благородного вида, ее черные волосы были убраны с молодого лица в узел. Господин Мелникер оказался молодым человеком со светло-голубыми глазами, которые встревоженно глядели на меня.

– Мадам, – сказал он. Фрау Вебер попыталась остановить его кивком головы, но он продолжил: – Мадам, вы знаете, как оказались здесь?

– У меня есть паспорт, – сказала я. – Мой адвокат привезет его с собой.

– Да, мадам. Но как вы попали в Австрию?

– Не знаю.

Я взглянула на Стефана, бледного, свинцового от отчаяния, в лице ни кровинки, только глаза пылали, когда он смотрел на меня.

– Фрау Беккер, быть может, вы помните хоть что-то… – Он замолчал, не договорив.

– Пожалуй, вам лучше сейчас поесть супа, – сказала фрау Вебер, – мы приготовили для вас отличный суп, а еще немного вина. Хотите вина?

Она тоже умолкла. Они оба оцепенели. Стефан смотрел только на меня.

Я услышала приближающиеся шаги. Хромой человек с палкой. Я сразу узнала по звуку. Мне даже понравилось: глухой стук, шаркающий шаг, глухой стук.

Я выпрямилась в кровати. Фрау Вебер поспешила взбить за моей спиной подушки. Я бросила взгляд вниз и убедилась, что на мне ночной жакет из стеганого шелка с глухим воротом, а под ним очень тонкая белая фланель. Вид приличный. Даже чистый.

Я взглянула на руки, затем поняла, что выпустила скрипку, и снова вцепилась в нее.

Мой гостеприимный хозяин не спешил. Даже не сделал попытку войти.

– Мадам, вы в полной безопасности. В гостиной сейчас находится граф, вы позволите впустить его?

Я увидела его в открытых дверях, обитых бежевой кожей; они были двойные, для лучшей звуконепроницаемости, вероятно. Он остановился на пороге, опираясь на деревянную трость, – седовласый старичок, которого я видела на мостовой, с белой бородой и усами, старомодный, благообразный, совсем как актеры в старых черно-белых фильмах, выходец откуда-то из далекого прошлого.

– С вами все в порядке, дитя мое? – спросил он. Слава Богу, он заговорил по-английски. Он по-прежнему стоял очень далеко. Какие здесь огромные комнаты, совсем как во дворце у Стефана.

Взрыв. Огонь. Старый мир.

– Да, сэр, благодарю вас, – ответила я. – Для меня большое облегчение, что вы говорите по-английски. Мой немецкий никуда не годится. Благодарю, что проявили ко мне такое участие. Мне не хотелось бы доставлять вам малейшее неудобство.

Этих слов было вполне достаточно. Грейди оплатит счета. Грейди все устроит. Для этого и нужны деньги, чтобы другие за тебя все объясняли. Этому меня научил Карл. Разве я могла сказать этому человеку, что не нуждаюсь в его гостеприимстве, его благотворительности? Были гораздо более важные вещи.

– Пожалуйста, входите, – сказала я. – Мне так жаль, так жаль…

– Чего вам жаль, дитя? – спросил он, приблизившись к кровати. Только сейчас я обратила внимание на резное изножье, а за ним на люстру в соседней комнате. Да, отель «Империал», настоящий дворец.

На шее у старца висел какой-то медальон, а его сюртук, неровно свисавший с плеч, был подбит черным бархатом. Белая борода была аккуратно расчесана.

Стефан не шевельнулся. Я посмотрела на Стефана, а он на меня. Поражение и печаль. Я увидела это даже в повороте его головы, в том, как он прислонился к стене, будто те материальные частицы, что в нем остались, познали усталость именно теперь и потеряли былую прочную связь. Он едва заметно шевелил губами, не сводя с меня взгляда.

Господин Мелникер метнулся к большому креслу, обитому синим бархатом, и подвинул его к графу, в комнате было много позолоченных стульев на неизменных витых ножках в стиле рококо.

Граф уселся на почтительном расстоянии.

До меня донесся приятный аромат.

– Горячий шоколад, – сказала я.

– Да, – подтвердила фрау Вебер и передала мне чашку.

– Вы так добры. – Я вцепилась в скрипку левой рукой. – Поставьте, пожалуйста, блюдце там.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});