Ранние кинотексты, 2000–2006 - Георгий Юрьевич Дарахвелидзе

Режиссёр прибыл в Москву в качестве почетного гостя — видимо, с надеждой, что его фильм по рассказу Дэшиэллла Хэммета с Сэмюэлом Л. Джексоном и Миллой Йовович будет отмечен жюри фестиваля.

Охватить все картины, которые будут демонстрироваться в рамках XXIV ММКФ — дело непростое. Общее количество вновь превышает не одну сотню. Даже при самом жестком графике просмотров придется выбирать самое главное, так как на десять заведомо проходных лент будет приходиться одна, заслуживающая внимания. Но как вычислить эту «одну», как не ошибиться и не пройти мимо самой лучшей? Каждый будет решать, исходя из своих вкусов. Вышеперечисленное — это не заранее отобранные «сливки», а просто наиболее громкие и многообещающие картины. Все ли они сдержат свои обещания, появятся ли на горизонте «темные лошадки» — покажут ближайшие десять дней.

Восемь femmes. И все — fatales

За восемь часов до официального открытия XXIV Московского кинофестиваля на экране кинотеатра «Ударник» один за другим появляются цветы. Сочная темно-красная роза, колючий чертополох, скромная ромашка. Такие не похожие друг на друга. Рядом с каждым цветком — имя, выведенное каллиграфическим почерком сиреневого цвета. Восемь разных актрис, каждая из которых по-своему прекрасна. Букет из восьми красочных бутонов — история французского кино. История подзабытых черно-белых фильмов в имени Даниель Даррьё. История новой волны и сегодняшнего дня — Изабель Юппер, Фанни Ардан, Катрин Денев. Олицетворение «завтра» — Виржини Ледуайен и Людивин Санье. В новом фильме французского режиссёра Франсуа Озона происходит невероятное — прошлое, настоящее и будущее встречаются в одном месте, в одно время и разыгрывают одно необычное действие…

По такому случаю Франсуа Озон даже отошел от стилистики своих прошлых картин. Постоянный поставщик фильмов для линии «Другое кино» не стал исследовать на экране свои комплексы, хотя в некоторых сценах и присутствует тематика, напоминающая о его раннем творчестве. Но в целом, Озон на этот раз снял другое кино по отношению к тому «другому», которое он делал в прошлые годы. Поклонники арт-хаусного периода в творчестве француза, ясное дело, такого резкого разворота своему кумиру не простят — как это так, чтобы режиссёр «Криминальных любовников» и «Капель дождя на раскаленных скалах» снял «жанровое» кино? Не стоит спешить с выводами и ругать эту картину за ее непохожесть на что-то уже привычное — для начала нужно определиться хотя бы с тем, к какому жанру принадлежат «8 женщин».

И здесь ждет первый сюрприз. Я не большой сторонник имеющего место в критике разделения кино на «мужское» и «женское». Кэтрин Бигелоу, к примеру, давно снимает такие триллеры, которые не каждому мужчине-режиссёру под силу. Но в случае с «8 женщинами» приходится признать — кино, как можно было ожидать, получилось женское. Правда, несколько в ином понимании этого термина. Не потому, что оно о женщинах и с женщинами в главных ролях. Просто женственность — в самой сущности этого фильма. Но в этом и заключается вся прелесть. Ловко притворяясь то детективом, то сатирой, то черной комедией, то мелодрамой, то мюзиклом, то притчей на тему «До чего может довести мужчину женщина», картина словно заигрывает со зрителем, как умелая кокетка с объектом своей прихоти. Думаешь, что, наконец, поймал ее такой, какая она есть на самом деле, а это внезапно оказывается всего лишь очередной маской. «8 женщин» — пример мастерского флирта с аудиторией, и в этом их завораживающая сила. Женщина без загадки обречена на потерю интереса к ней, но в случае с фильмом Озона об этом не могло быть и речи — из зала до конца сеанса не вышел никто.

Для начала картина делает вид, что главное в ней — детектив. Фабула, казалось бы, строится по всем законам классического детектива: отдаленный особняк с перерезанными телефонными проводами, запертыми воротами, спрятанными ключами от нужной двери, трупом и ограниченным кругом подозреваемых. Но в этом преувеличенном следовании канонам чувствуется скорее ироническая насмешка над штампами жанра — одно из основных свойств этого фильма, которое будет проявляться и в других его чертах. И это сразу настораживает, как некий сигнал к тому, что детективный сюжет здесь не вполне серьезен.

Детектив плавно перерастает в исследование характеров основных персонажей, качества которых начинают резко проявляться в сложившейся экстремальной ситуации. Конфликт осложняется еще и тем, что все участники действа так или иначе имеют отношение к одной семье, глава которой лежит на втором этаже с ножом в спине.

После того, как была отвергнута теория о самоубийстве, героини приняли коллегиальное решение — докопаться до правды. Правда же, как выясняется, ужасна. Она открывается постепенно: денежные махинации, адюльтеры, внебрачные дети, ранняя беременность и типичная для Франсуа Озона тема нетрадиционной любви — все это скрывалось в течение долгого времени, но теперь всплывает и порождает злобу, подозрение и недоверие. Восемь женщин поочередно начинают проявлять свою лживость, коварство, притворство, страсть к подслушиванию, подглядыванию и сплетням. После чего занимаются откровенным рукоприкладством с непременным желанием оттаскать соперницу за волосы. И все это — в теплом и уютном кругу семьи.

Но и в этом кроется подвох. Для того чтобы быть острой сатирой, высмеивающей пороки женщин, картина слишком далека от «критического реализма». Она снята по пьесе Робера Тома и подчеркнуто театральна: классическое единство места, времени и действия; особняк, который выглядит не как обжитое место, а как идеальная декорация; аффектированная мимика и жесты актрис. Но в данном случае кино не стесняется своей театральности. Поверить, что восемь замечательных французских актрис станут показывать женский пол в неприглядном свете так же сложно, как усомниться в их очевидной иронической позиции по отношению к себе. Уже с первых сцен примы экрана настойчиво показывают, что относятся к происходящему с юмором и вообще от души веселятся. Мы вновь сталкиваемся с намеренным преувеличением, доходящим до гротеска: уровень отрицательного в персонажах повышен, а игра актрис стремится к выделению исключительно неблаговидных черт, и воспринимать происходящее всерьез просто не получается.

На веселый тон зрителя настраивают с первых минут. Задорное «Папа, ты больше не сечешь фишку» в исполнении Людивин Санье с Катрин Денёв и Виржини Ледуайен на подтанцовке открывает серию из восьми музыкальных номеров. Они то и дело прерывают основное повествование, являя собой лирические отступления. Имея довольно опосредованное отношение к фабуле, эти сцены в то же время ее оттеняют. Актрисы во время своего исполнения смотрят прямо в объектив и за отведенные несколько минут как будто выходят из образа. Взяв первые ноты, каждая желает сказать, что сейчас перед нами она, а не