Мой нежный граф - Адель Эшворт

Дом казался опустевшим в сравнении с хаосом ночи, но, заглянув в столовую, Кэролайн нашла экономку, которая пересчитывала недавно приобретенный хрусталь.

— Доброе утро, Недда. Ты не видела лорда Уэймерта? — дружелюбно спросила она.

Недда повернулась к ней, и ее полное лицо расплылось в улыбке.

— Не видела уже несколько часов, но, перед тем как уехать, сегодня утром он попросил передать, чтобы вы пришли к нему в кабинет в полдень.

— Он уехал?

Недда кивнула.

— Ускакал на рассвете, вроде один, ничего мне не сказал, только велел, чтобы вы ждали его, когда он вернется.

— Понятно…

Экономка задумчиво нахмурила брови и направилась к Кэролайн.

— В доме-то и нет никого. Дэвис уже позавтракал, а Розалин играет на улице. Беккеры еще не спускались этим утром, похоже, спят. Я знаю, что мистер Беккер вернулся из теплицы очень поздно. — Недда склонилась к Кэролайн и нахмурилась. — Скверный синяк. Могу сделать вам холодный компресс, леди Кэролайн.

Кэролайн нежно коснулась плеча экономки.

— Не нужно. Он почти не болит. Я выйду в сад.

Почти два часа Кэролайн занимала себя несложной работой, стараясь отвлечься от запутанных и тревожных мыслей. Казалось странным, что Брент уехал, не повидавшись с ней. Ей определенно нужно увидеться с ним, спрятаться в его объятиях, рассказать ему все. В конце концов, сидя на канапе в кабинете мужа, размышляя над своими вопросами и глядя в бушевавший перед ней огонь, Кэролайн начала чувствовать себя почти обиженной его внезапным отъездом.

Дверь со щелчком открылась, и Кэролайн улыбнулась в попытке прогнать раздражение. Но с первого взгляда на жесткое выражение лица Брента она поняла, что случилось нечто страшное. Он должен был улыбнуться в ответ, почувствовать облегчение при виде ее, обнять. Но, проходя по комнате к письменному столу, граф смотрел на два листа бумаги, которые нес в руке, не удостоив жену даже мимолетным взглядом.

Медленно встав, Кэролайн с неуверенностью вгляделась в ничего не выражавшее лицо, в грозную позу мужа. Лицо Брента выглядело очень усталым, что неудивительно, ведь он, по всей видимости, почти не спал ночью, но двигался он легко, одетый в удобные темно-синие брюки и кремовую шелковую рубашку.

— Прости, что не встретилась с тобой раньше. Я проспала, а Гвендолин не…

— Я уволил ее сегодня утром, — оборвал ее Брент, по-преж-нему не глядя на нее и раскладывая два листа на поверхности стола, один рядом с другим.

Холодность и резкость его слов поразили Кэролайн.

— Уволил ее? Почему?

— Я дал ей образцовые рекомендации, и, насколько я знаю, жене лорда Хестершира нужна камеристка.

У Кэролайн заколотилось сердце.

— Что случилось? — в тревоге спросила Кэролайн, схватившись для уверенности за спинку канапе.

— Я составил для тебя документ, Кэролайн, — просто ответил он, потянувшись за пером и удобно устроившись в большом кожаном кресле за письменным столом. — Я провел утро со своими адвокатами, обсуждая денежные вопросы и определенные меры, которые нужно предпринять, прежде чем ты уедешь.

Она быстро заморгала.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? Я никуда не собираюсь.

— О разводе не может быть речи, — спокойно продолжал граф, не поднимая ни головы, ни глаз. — В моей семье никто никогда не разводился, и я не вижу причин делать это теперь, при условии что мы заключим приемлемое соглашение.

Он смолк на мгновение и начал что-то писать на бумаге, лежавшей перед ним. В этот момент первая искра тревоги поразила Кэролайн, да так быстро и действенно, что у нее затряслись руки и ноги, и она не смогла больше стоять.

Опустившись на канапе, она посмотрела на Брента широко распахнутыми от потрясения глазами. Сделав судорожный вдох, попыталась внести в происходящее какую-то логику.

— Я требую, чтобы ты объяснился, Брент, потому что твои слова и резкое обращение начинают меня пугать.

Граф медленно поднял голову. Кэролайн ожидала увидеть огонь или холодность, возможно, необъяснимый гнев или обиду, даже отвращение, но выражение его глаз внушило ей такой страх, какого она еще в жизни не испытывала. Впервые за все время, что знала Брента, она не видела в его глазах никаких чувств, абсолютно ничего.

— Я нашел письмо профессора Дженсона, Кэролайн. Теперь я понимаю, почему наш брак был для тебя фиктивным. И оказывается, что это откровение уже давно снизошло на весь Колумбийский университет. Как видно, свобода… грязь и растения нужны тебе больше, чем я, Розалин и Мирамонт, и, откровенно говоря, я больше не хочу, чтобы ты жила здесь со мной.

Брент снова устремил взгляд в стол, и когда значение его слов дошло до сознания Кэролайн, когда понимание вспыхнуло внутри, поглотив и взбудоражив ее, ей вдруг показалось, будто ее ударили кулаком в живот; дышать стало невозможно.

— Я зарезервировал и выкупил тебе билет на корабль до Америки — тот же корабль, на котором через три недели уплывут Шарлотта и Карл, — безжалостно продолжал граф. — До тех пор можешь оставаться здесь, потому что после обеда я уезжаю в Лондон, где меня ждет затяжное правительственное дело. Розалин отправится со мной, и мы вряд ли вернемся раньше, чем ты уплывешь, поэтому между нами не будет никаких конфликтов.

— Я… Ты не понимаешь, Брент.

— Вероятно, это самые искренние слова, какие ты мне говорила, — резко, с ноткой сарказма возразил он. — Я не понимаю, как ты могла ожидать, что тебя примут в учебное заведение, когда поймут, что ты не мужчина. У тебя слишком пышная фигура, чтобы скрыть свой пол.

— Позволь мне объяснить…

— Итак, прежде чем ты уедешь, я должен знать, есть ли у тебя какие-то подозрения, что ты носишь моего ребенка. Ощущаешь ли ты какие-нибудь симптомы беременности?

Если бы не охвативший Кэролайн леденящий ужас, нелепость вопроса могла бы ее рассмешить. Но грубость Брента, его непроницаемое лицо и реальность происходящего внезапно наполнили ее странной смесью страха и гнева, горячего, сильного и сочащегося из каждой поры ее кожи.

— Как ты смеешь, — прошипела она, медленно поднимаясь. — Как ты смеешь гнуть свою линию, будто меня не существует, будто мое будущее ничего не значит, а в прошлом я была для тебя не более чем… племенной кобылой для удобного использования. Я имею право, по крайней мере, объяснить ситуацию.

Граф глубоко вздохнул, тяжело откинулся на спинку кресла и обратил к жене лишенное всякого выражения лицо.

— Начать с того, Кэролайн, что ты все предельно ясно объяснила, когда вышла за меня замуж, намереваясь аннулировать брак. Во-вторых, ты для меня ровным счетом ничего не значишь, потому что наши отношения строились на лжи, следовательно, этих отношений не существует и все, что произошло между нами за последние пять месяцев, сводится на нет. И наконец, леди Кэролайн, ваше будущее больше меня не касается. Пожинайте, что посеяли. — Он сощурился и понизил голос до резкого шепота. — Итак, есть ли у вас подозрения, что вы беременны моим ребенком?