Мой нежный граф - Адель Эшворт

И все-таки с ним что-то было не так. Он идеально говорил по-английски, но его манеры и чрезмерно приятный тон интуитивно тревожили Кэролайн. Он был каким-то слишком правильным, слишком любезным, и, учитывая странность ситуации, чутье подсказало ей, что нужно приступить к работе, а не пытаться уйти. Непринужденно улыбнувшись, Кэролайн уронила письмо обратно на стол и стала переносить растения с одного стола на другой.

Почти десять минут мистер Уитсворт ходил за ней по пятам, осыпая любезностями и сетуя на холодную английскую зиму, что само по себе было странно, ведь в этом году холода как будто не спешили наступать на их землю. Только когда он положил пальто на одну из скамей и завел разговор о ней самой, его голос начал меняться, делаясь глубже и гуще, а устремленные на нее глаза стали темнеть.

— По пути сюда я видел маленькую девочку, — спокойно проговорил он, шагая рядом с Кэролайн, которая, взяв в каждую руку по растению, направилась к резервуару с водой. — Прежде чем я успел с ней заговорить, она убежала. — Он ухмыльнулся. — Я ведь не кажусь вам таким уж страшным, не так ли?

Кэролайн попыталась улыбнуться, избегая его взгляда и изо всех сил стараясь выдерживать любезный тон.

— Это моя дочь, и боюсь, что девочка не привыкла к незнакомцам.

— Ваша дочь? Неужели? — Он понизил голос. — Как удивительно, она вовсе на вас не похожа.

Она тут же вскинула голову. Мистер Уитсворт стоял в двух футах от нее, и его губы были изогнуты в улыбке, но глаза оставались неподвижными. Не теряя самообладания, Кэролайн проронила:

— Она больше похожа на родственников моего мужа.

— Ах…

Желание спасаться бегством жгло ее. Если бы только подольше продержать этого мистера Уитсворта в приятном расположении духа, заговорить его, может, кто-нибудь в доме хватится ее, решит, что она здесь, и пойдет искать. С другой стороны, ни у кого не было причин думать, что в теплице ей может угрожать опасность. Забеспокоится только Брент, но она не разговаривала с ним два дня и понятия не имела, где он теперь.

Становилось ясно, что нужно предпринять осторожную попытку уйти.

Кэролайн вытерла руки висевшим у резервуара полотенцем.

— Что ж, мистер Уитсворт, очень приятно было с вами познакомиться, но мой муж…

— Давайте поговорим о вашем муже, — мягко перебил он, медленно проводя пальцем по ее руке.

Кэролайн вздрогнула, широко распахнула глаза и встретила серый, внезапно ставший злым взгляд незнакомца.

— Чего вы хотите? — холодным, ровным тоном спросила она.

Он едва заметно улыбнулся.

— Вы в самом деле audacieuse[6], не так ли, petit dame[7]?

Кэролайн лишь смутно представляла, о чем он говорит, но точно знала, что он говорит по-французски. Она сопоставила факты — странное поведение незнакомца с требованием Брента держаться подальше от теплицы, — и ее мысли прояснились: она поняла, кто перед ней на самом деле.

Как будто прочитав ее мысли, а может быть, из-за страха, от которого остекленели ее глаза, француз посмотрел на нее по-другому.

— Некрасивая прическа, невзрачные черты, но изумительные глаза и фигура… très voluptueuse et érotique[8]. — Он протянул руку и грубо схватил ее за грудь. — Думаю, Ворон знал, что выбирает.

— Да, я знал.

Громкий, сильный голос Брента, прозвучавший с порога, поразил ее даже больше, чем француза. Но она не могла отвести глаз от мужчины, стоявшего рядом с ней, не могла пошевелиться, парализованная волной первобытного страха. Француз поглаживал ее грудь через платье, провоцируя ее и насмехаясь над ее мужем; потом он опустил руку на ее талию, крепко обхватил ее и повернулся к Бренту. В его глазах вспыхнула концентрированная ненависть.

— Что ж, mon ami[9], мы снова встретились.

Краем глаза Кэролайн заметила, что Брент невозмутимо сделал три шага вглубь теплицы, остановившись рядом с ближайшим из продолговатых столов, с невинным видом отодвинул несколько горшков с растениями и, подпрыгнув, уселся, не глядя на нее прямо, а сосредоточив выжидательный взгляд на французе.

Тот, напротив, перевел внимание на нее, подняв палец и нежно погладив ее щеку.

— Она маленькая и заурядная, Ворон. Не пойму, зачем ты на ней женился.

— Она очень хороша в постели. — Брент непринужденно отклонился назад, опираясь на ладони. — Что ты здесь делаешь, Филипп?

Ошарашенная Кэролайн медленно повернулась и посмотрела на мужа. Он был так спокоен, рассудителен, выдержан и как будто безразличен к ней и грозящей им опасности. Единственным признаком тревоги, каких-то эмоций на фоне апатии, которую он изображал, была крошечная капелька пота, соскользнувшая с его левой брови на скулу. Брент бежал к теплице, Кэролайн не сомневалась в этом, а сейчас с невозмутимым и спокойным видом отчаянно пытался спасти ей жизнь.

Француз притянул ее к себе, заломил ей руку за спину и вновь грубо схватил за грудь, заставив ее охнуть.

— Я пришел за тобой, mon ami, — любезно ответил он, с вызовом поглядывая на Кэролайн. — Но, полагаю, раз твоя жена такая соблазнительная, ею я тоже займусь.

У Кэролайн заколотилось сердце и округлились глаза. Она нервно сглотнула, чтобы удержать контроль над страхом, и продолжила неотрывно смотреть на мужа, который как будто и не замечал ее вовсе, а видел только мужчину, провокационно гладящего ее через нежный шелк дневного платья.

Выдержав невыносимо долгую паузу, Брент мрачно проговорил:

— Я так не думаю.

— Non?[10] Пользуешься моей женщиной, а свою попробовать не даешь? — Он усмехнулся. — Французы любят делиться своими дамами, Ворон. Я думал, ты это знаешь.

— Французы делятся своими шлюхами, Филипп, как ты делился своей, но англичане не делятся своими женами. — Он иронично повел бровью. — Я думал, ты это знаешь.

Взгляд Филиппа потемнел и стал угрожающим. Он убрал руку от груди Кэролайн и еще крепче сжал ее заломленное запястье.

— А ты англичанин, не так ли, лорд Уэймерт?

Медленно, слог за слогом, тот подтвердил:

— До мозга костей.

Случись этот разговор в другом месте и в другое время, при любых других обстоятельствах, Кэролайн могла бы рассмеяться. Они ругались, как дети, не поделившие солдатика или место для игры, но боль в руке убеждала ее, что это нешуточный спор. Само зло сгустилось вокруг них — Кэролайн чувствовала, как оно прорезает неподвижный, холодный воздух, — и это настоящее противостояние. Один из них наверняка умрет.

Кэролайн задрожала, и Филипп удовлетворенно заметил: