Неистребимый - Сергей Зайцев

Только обглодав крупную кость дочиста, прожевав и запив дронтумом из кувшина, Верховный маг удовлетворенно рыгнул и соизволил вернуться к прерванному делу.

– Ну, что там с Гронтом?

Оба энвента, с трудом оторвав тоскливые вожделеющие взоры от подноса и оттого потеряв привычную бдительность вечных соперников, непрерывно боровшихся за долю влияния на своего повелителя, дружно шагнули вперед и склонились к светлейшему с двух сторон. Незапланированный поединок взглядов длился несколько секунд, в течение которых каждый из магов старался испепелить противника, после чего Шордок нехотя отступил.

Довольный победой, Гладок обстоятельно, но, не слишком увлекаясь подробностями, изложил все, что удалось узнать от лоханщика, на чьей посудине Гронт прибыл в Кордос.

– Усыпил маг… – задумчиво пробормотал Альтарес. – Варшу показал… м-да-а… Интересно. Варшу… Оч-чень интересное дело получается… На корабль его тоже затащили силком?

Гладок столь же обстоятельно поведал об инциденте, предшествующем усыплению.

– Очень, очень на него похоже. – Верховный маг отхлебнул из кувшина, значительно облегчив его могучим глотком, и со стуком, от которого вздрогнули все присутствующие в зале, поставил обратно. – Хм… да, почему Гронт все еще не разбужен?

На этот раз Шордок добровольно уступил право ответа своему сопернику, сделав вид, что вопрос его совершенно не касается, и мстительно улыбаясь про себя. Гладок одарил его косым взглядом и склонился к уху Верховного:

– Так как этот корд является твоим родственником, светлейший, мы не осмелились предпринимать это, несомненно, поспешное…

– Разбудить, – коротко хрюкнул маг, погружая зубы в следующую ляжку трескуна.

Энвент отшатнулся, как от пощечины, и сделал торопливый знак державшим Гронта стражникам. Один из здоровяков в стальных доспехах тут же поднес к носу мечника заранее приготовленный флакон с темной жидкостью, обладавшей резким, омерзительным запахом, способным пробудить мертвого. Результат последовал незамедлительно – голова Гронта резко отдернулась от стола, так что он едва не опрокинулся, но стражники удержали его, ухватив мастера мечей за плечи. Когда осоловелый взгляд долговязого племянника, поблуждав по залу, остановился наконец на нем, Альтарес с язвительной ласковостью поинтересовался:

– Так что же привело тебя сюда, мой воинственный и непочтительный племянничек?

Гронт напрягся, встряхнул головой. Затем скрипуче пробормотал:

– А… вот оно как… Я уже здесь… Вот дерьмо…

– Ну? – напомнил о вопросе Альтарес.

Гронт пришел в себя полностью. Длинные руки поднялись и без видимых усилий оттолкнули рослых, утяжеленных сталью стражников. После чего непрошеный и нежеланный гость Верховного мага расслабленно развалился на стуле, а на его длинном, с грубыми чертами лице вызывающе проступило насмешливое презрение. Альтарес молча усмехнулся, отсчитывая про себя число двадцать. С некоторых пор этот метод воспитания неучтивых или медлительных стал его излюбленным, и он злорадно подумал, что племянничка предупредить было некому. Как только счет закончится, Гронт угодит на месяц в каменный мешок, и никакие объяснения ему не помогут. Если же он успеет заговорить на какой-либо промежуточной цифре, то будет награжден ровно таким же количеством ударов палок по пяткам – после разговора, естественно. Альтаресу исключительно нравилось это новшество, когда посетитель сам определял тяжесть наказания за собственную нерасторопность.

– Я приехал, – наконец заговорил Гронт, успев заработать двенадцать палок, – чтобы оказать тебе важную услугу… Кстати, дядюшка, не могли бы твои слуги дать мне что-нибудь промочить горло? Иначе информация об этой услуге может там застрять…

– Поговори мне еще в таком же духе и живо окажешься на дыбе, – спокойно пообещал Альтарес. – Так что там у тебя?

– Ну ладно, ладно, – сбавил гонор племянник. – Мне и самому не терпится сообщить. Дело в том, что сейчас у тебя в макоре путешествует чужак, посланный в Ущербные горы самим Наместником Хааскана.

Верховный маг разочарованно скривил блестевшие от жира губы, утопив сузившиеся глаза в раскормленных щеках. Он узнал об этом еще несколько часов назад, когда получил сообщение от самого Наместника через его посыльных. По давнему договору, Альтарес беспрепятственно пропускал тех, кто имел поручителей от Гилсвери, и делал, что ему заблагорассудится, с теми, кто таковых не имел, – и здесь он бывал весьма изобретателен.

Он и раньше не обладал высоким мнением об умственных способностях племянника. Вот придурок… И ради этого рисковать своим благополучием?

– М-да-а… У тебя есть двадцать секунд, чтобы сообщить мне то, чего я не знаю. После чего, племянничек, ты узнаешь, что бывает с теми, кто отнимает у меня время напрасно… Кстати, а тебя самого какой лысун укусил? Что тебе в этом хальде? Или ты метишь вернуть себе вид на жительство в Кордосе? Ну, парень, и не мечтай…

Он взял очередную ляжку трескуна и с завидным аппетитом принялся ее обгладывать, демонстративно не обращая внимания на вытянувшееся от досады и злости лицо Гронта, и без того безобразно длинное. Но надо отдать ему должное – верзила быстро вернул себе самообладание.

– Ну, хорошо. Он оскорбил меня. Я все еще являюсь твоим родственником, дядюшка? Я помню, за что был изгнан, поэтому обращаюсь за правосудием к тебе, вместо того чтобы решить этот вопрос сам, так как чужак сейчас находится на твоей территории.

– Похвально, похвально, – Альтарес усмехнулся, поражаясь наивности (или наглости?) своего племянника. Но, забавляясь, решил подыграть.

– Ну и что ж ты не пустил ему кровь еще в Нубесаре?

– Потому что кровь пустил он, – с видимым усилием признался Гронт, вонзив, словно арбалетный болт, свой взгляд в стол и искривив тонкие губы в едва сдерживаемой ярости. – Мне.

Альтарес перестал жевать. Затем положил мясо обратно на блюдо. С каким бы презрением он ни относился к Гронту, мечником тот был выдающимся, это признавали многие. А кое-кому приходилось признавать это уже после собственной смерти… Племянничек все-таки сумел его удивить. Что ж это за хальд такой, и откуда Гилсвери его откопал?

– М-да-а… Это уже интересно. Ты что, не совладал с ним в поединке на Щите?

– Не было поединка, – буркнул мечник и коротко рассказал о ночной встрече с чужаком в трактире. О том, что тот сделал с трактирщиком. Затем о стычке дал-роктов с нубесами на границе Нубесара и Хааскана, о которой ко времени отъезда Гронта из Жарла уже знали все жители города. И о смертельной схватке мага дал-роктов с клантом нубесов на пристани Абесина, в ходе которой погибло два хитиновых воина. Гронт узнал об этом совершенно случайно, услышал сквозь сон болтовню служанок в портовом трактире, где задремал за столом после изнурительной ночной скачки. Понимая, что оказался свидетелем событий, на фоне которых личные мотивы мести выглядят мелкими и незначительными, он решил как можно быстрее обо всем сообщить Альтаресу, после чего вскочил на своего дракха и рванул к пристани, где едва поспел на единственный и уже отходящий плоскодон.

Так, во всяком случае, выходило по словам племянника.

Варша, снова подумал про себя Альтарес, когда Гронт умолк. Ради чего или кого человек Гилсвери мог получить у Хранителя Нубесара варшу? Кольцо, являвшееся знаком власти Упрекающего и само по себе обладавшее могущественным заклятием всевиденья, работавшим даже сквозь границы макоров? Чужак, которого сопровождали люди Гилсвери, явно обладал силой и значимостью не только для Наместника Хааскана, но и для Хранителя Нубесара. Особой силой, судя по рассказу Гронта, и особой значимостью, судя по варше. Альтарес вдруг осознал, что чуть не пропустил участия в весьма занимательной и таинственной игре, в которую уже ввязались власть имущие двух, нет – трех, если считать и дал-роктов, макоров, если бы не появление племянника. И понял, что ему страшно хочется узнать, в чем дело. Из-за чего весь сыр-бор. Неужто, по мнению этих трех сил, появился реальный кандидат?

Недоеденная ляжка была забыта. Широкие густые брови Альтареса тесно сдвинулись к переносице, словно противоборствующие армии, перешедшие в наступление. В голове неожиданно всплыло то, что ранее он упустил из доклада Шордока, просто не обратив внимания на мелочь, сейчас, после рассказа Гронта, мелочью уже не казавшееся.

– Погоди-ка, милейший Гронт, так хальда на том плоскодоне не было? Он уплыл раньше, без сопровождения?

Гронт пожал плечами, не желая вслух подтверждать очевидное.

Но сейчас Альтарес был слишком занят своими мыслями, чтобы обращать внимание на столь оскорбительное и неуместное поведение племянника в присутствии его – самого Верховного мага. Он безотчетно вытер жирные после мяса руки о свою желтую сутану, уже носившую многочисленные следы подобных действий, и рассеянно побормотал себе под нос: