Божественные проступки - Лорел Гамильтон

Он упал в обморок поверх меня, его голова устроилась, как в колыбели, в изгибе моего плеча. Я лежала на спине, слушая биение его сердца напротив моей груди, пока он пытался отдышаться. Мне дважды пришлось сглотнуть прежде, чем смогла прошептать:

- Им придется подождать обед еще некоторое время.

Он кивнул, молча, и затем глубоко, дрожаще вздохнул и сказал:

- Это стоит того. Я только могла молча кивнуть, потому что перестала пытаться привести дыхание в норму, чтобы и говорить и заново учиться дышать одновременно.

Глава 37

Я оделась к обеду, который был полуформальным, а значит, нужно было немного приодеться к поездке в экспертную лабораторию волшебного подразделения. Прежде чем мы успели поесть, позвонил Джереми, которого вызвал один из полицейских волшебников для осмотра и экспертной оценки конфискованной палочки Гилды. Именно от ее действия очень долго не могли разбудить полицейского.

Джереми хотел, чтобы некоторые из нас посмотрели на нее, потому что думал, что она была сделана сидхе. Он предложил мне остаться дома и пообедать, потому что ему нужны были только некоторые из старших сидхе-стражей, Рис ушел до этого - пошел общаться с новым ситхеном, а Гален был, как и я, слишком молодым, чтобы много знать о наших древних магических предметов. При этом только у нас троих были лицензии частных детективов. Другие могли быть только телохранителями. Репортеры, пострадавшие от разбившейся витрины, были во всех новостях и на YouTube, и полиция рассчитывала, что я не буду выходить без сопровождения стражей. Таким образом, я была "под защитой", а Джереми получил сидхе для осмотра палочки. Единственным недостатком было то, что мне пришлось быстро перекусить в машине. Я была в желтых босоножках на высоких каблуках, подходящих к пояску платья с пышными нижними юбками, чтобы платье сидело правильно, но босоножки совершенно не подходили для долгого стояния на бетонном полу.

Палочка была в плексигласовом футляре. На нем были выгравированы символы. Футляр создавал портативное антимагическое поле, чтобы в него можно было поместить найденный полицией предмет до проведения экспертизы или принятия другого решения.

Все мы стояли вокруг футляра, глядя на палочку, под всеми я подразумевала двух полицейских волшебников, Уилсона и Кармайкл, еще Джереми, Холода, Дойла, Баринтуса (который пришел, когда мы собирались уезжать), Шолто, Риса и меня. Рис прервал свое исследование ситхена, чтобы участвовать в расследовании.

Палочка была около двух футов длиной (61 см), но сейчас она была всего лишь двухфутовой палочкой из выбеленного дерева цвета меда, чистая и освобожденная от всех тех блестящих вещичек, которые так любила Гилда, насколько я помнила.

- Она не похожа на ту палочку, - сказала я.

- Ты имеешь в виду с наконечником-звездочкой и в блестящей обертке? - Спросила Кармайкл. Она покачала головой, и ее "конский хвостик" захлестал по лабораторному халату. - У некоторых из камней были метафизические свойства, которые могли усилить волшебство, хотя они явно были только для украшения и маскировки.

Я уставилась на длинное, гладко отполированное дерево.

- Зачем это маскировать?

- Не смотри на нее только своими глазами, Мерри, - сказал Баринтус. Он возвышался над всеми нами в длинном кремовом непромокаемом плаще. На нем был костюм под плащом, хотя и без галстука. Это было больше одежды, чем то, что я видела с момента его появления в Калифорнии. Он убрал волосы в хвост, но даже тот не скрывал, что волосы все еще были слишком подвижными для обычных волос, как будто даже в этом очень современном здании, оборудованном по последнему слову техники, он стоял словно среди невидимого потока воды, играющего его волосами. По-видимому, это было не нарочно, а из-за близости океана.

Мне не понравилось, что его слова были скорее приказом, но все же последовала им, потому что он был прав. Большинству людей нужно было постараться, чтобы видеть магию, делать магию. Я была человеком лишь отчасти, но в одном я была истинной фейри. Мне нужно было ставить щиты каждый день, каждую минуту, чтобы не видеть магию. Я оградила себя еще когда вошла в комнату лаборатории, потому что здесь хранились действительно сильные магические предметы, с которыми люди не знали что делать или исследовали как их уничтожить, чтобы не повредить другие предметы. Некоторые магические предметы было слишком трудно разрушить без серьезных последствий.

Я удерживала свои щиты, потому что не хотелось пробираться через все волшебство в этом помещении. Антимагические футляры не давали предметам работать, но не препятствовали волшебникам изучать сами предметы. Это была самая удачная волшебная технология. Я глубоко вздохнула, и немного опустила свои щиты.

Я попыталась сконцентрироваться только на палочке, но конечно в комнате были и другие вещи, некоторые из которых были не только видны. Что-то в комнате просило: "Освободи меня из этой тюрьмы, и я исполню твое желание". Что-то еще пахло как шоколад, нет, как вишневый леденец, нет, это походило на аромат всего сладкого и хорошего, и с ароматом появлялось желание найти это и освободить, чтобы забрать с собой это совершенство.

Я покачала головой и сконцентрировалась на палочке. Выбеленная древесина была покрыта магическими символами. Они текли по дереву, пылая желтым и белым, тут и там вспыхивая красными искорками, но это был не огонь, а словно вспышки магии. Я никогда прежде не видела подобного.

- Похоже на волшебство, только не сильное, - сказала я.

- Я тоже так сказала, - сказала Кармайкл.

- Я думал, что это могла бы быть дополнительная сила, как маленькие кусочки магической батареи, предназначенной для заклинания. - Сказал Уилсон. Он был высоким, выше других мужчин, за исключением Баринтуса, с короткими волосами всех оттенков серого цвета - от седого до белого. Уилсону было всего тридцать лет. Первая седина у него появилась после взрыва одной из волшебных реликвий, угрожавших всеми миру. Что-то из предметов, что могло вызвать конец мира, всегда уничтожалось. Проблема была в том, что уничтожение подобного сильного предмета не всегда было самым безопасным занятием. Уилсон был волшебным эквивалентом сапера. Он был одним из горстки человеческих волшебников страны, которые могли решать судьбу подобных реликвий. Как считали в лаборатории, другой взрыв украл с десяток лет жизни Уилсона, добавив в его шевелюре новой седины.

Он поправил свои очки в тонкой оправе. Сейчас он был больше похож на книжного червя, хотя и был им, если не считать того, что он был при этом волшебным книжным червем, и, по мнению коллег, был либо самым храбрым, либо самым сумашедшим с ума ублюдком. Это была цитата. Тот факт, что только Уилсон и Кармайкл все еще работали с тем, что было в этой комнате, означал, что палочка сделала что-то неприятное.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});