Тайна Алмазного Дракона - Элеонора Лайт

всех сторон, обходит кругом, водит руками вдоль тела, останавливает взгляд на моём лоне, а потом смотрит мне в глаза с очень странным видом и выдаёт:

«Ничего у тебя такого нет и с ума ты не сошла. Но я могу сказать то, о чего ты задумаешься, рожать тебе этого ребёнка или лучше избавиться от него. Ты беременна драконом!»

— На этом месте меня, конечно, передёрнуло. А цыганка эта говорит:

«Не стоит ждать чего-то страшного — твоя дочь родится человеком, так же как многие до неё, и будет жить в этом мире как обычный человек. Но если она узнает, кем является на уровнях за пределами земной человеческой природы и откуда пришла её душа, всё может измениться. Твоё право рассказать ей эту тайну или молчать до конца своей жизни, но звёзды распорядятся наилучшим образом для всех».

«Но как так? — возразила я. — Дракон ведь — это злая сила, тёмная, приносящая беды и разрушения, это падшие духи».

«Не всегда, детка, не всегда, — ответила мне баба Галя. — Большинство драконов как раз не падшие и не злые, и несут они в себе свет, высшие знания и мудрость. Тот, что собирается воплотиться здесь в теле девочки — один из таких. Причём, я вижу, он особенный. Вернее, она. Но если ты боишься последствий, есть специальный обряд. Если его провести — драконий дух навсегда покинет тело твоей будущей дочери, а его место может занять обычная человеческая душа. Но нужно соблюсти все условия выполнения обряда, иначе твой нерождённый ребёнок может погибнуть.»

— Конечно, от проведения такого обряда я сразу отказалась. С одной стороны, очень боялась потерять тебя, даже ещё не увидев твоих ясных глазёнок и прелестного ротика. А с другой — за тот вечер успела уже полюбить маленькую дракошечку, едва узнав о ней — она как будто отозвалась на мои мысли, стало очень тепло и хорошо.

«Ну как знаешь, — ответила на это баба Галя. — Только имей в виду, что однажды она узнает правду и за ней придут другие, чтобы забрать в свой мир, тогда ты потеряешь свою дочь. Те четверо, о которых ты говорила — её духовные сородичи из Огненного Клана. А её душа родом с Алмазной Звезды. Но если воспитаешь свою дочь правильно, в любви и заботе, она будет любить тебя и найдёт способ навещать, даже когда уйдёт. Мир драконов не отделён от земного до конца, между ними существует древняя связь через сеть порталов.»

— И ты… поверила ей тогда? — в моей душе нарастало волнение.

— Конечно же, нет! Поверить в такой абсурд — наверное, нужно быть действительно сумасбродкой. Но я решила прислушаться к её советам, воспитывала тебя в любви и заботе, относилась всегда даже лучше, чем к Люсе, и ничего не рассказывала о своём видении в лесу.

Всё теперь ясно. Из-за того, что мама относилась ко мне лучше, чем к старшей дочери, и уделяла мне больше внимания, та предпочла быть, скорее, папиной дочкой, выросла несколько замкнутой, стервозной и не слишком вовлечённой в наши привычные женские дела и заботы. И повезло ей в карьере и бизнесе гораздо больше, чем в личной жизни. Однако я не смела корить за это мать, поскольку она, оказывается, старательно исполняла предписанное знахаркой, а та оказалась слишком права, чтобы считать всё сказанное ею тёмным суеверием и оккультным бредом, в корне противоречащим научному мышлению, логике и здравому смыслу.

— А что ты думаешь о моём женихе Василии? — как бы невзначай спросила, наконец, я.

— А что мне о нём думать? Он вылитый… тот парень, что провожал меня и показывал дорогу. Разве что тогда у него лицо было гладкое, как у юноши.

Ну да. За всё время нашего пребывания здесь Его Высочество позволил себе не брать в руки бритву, отчего на его лице обозначилась весьма симпатичная, хотя и не слишком большая растительность. А вот дома борода и усы ни у кого из них, судя по всему, не росли. Конечно, он может потом и побриться, и делать это регулярно, но если застрянет тут надолго, то со временем обзаведётся и животиком, и морщинками, и сединой… хотя, честно, я не в курсе, что происходит на Земле с драконами, прибывшими сюда из своих миров, поскольку не видела Бастиана в амплуа «тройной» личности, прожившей здесь довольно приличное время. А быть может, за те годы он начал терять форму, а потом быстренько её восстановил, оказавшись вновь у себя дома?

Что ж, в таком случае стоило хотя бы раз в год или два посещать родной мир. А, быть может, он так как раз и делал, пока никто не видел?

В общем… из этого разговора я поняла, что мама всё-таки верила в то, что виденное и слышанное ею тогда не было просто наваждением или следствием временного помутнения разума. Но дальше продолжать эту беседу мы не стали — в дверях стояла Люся.

— Ну что, вы закончили разговоры? Здесь заказы наши привезли, начала уже разбирать коробки, там много всего. А потом нам нужно ещё ехать в свадебный салон, выбирать платье для нашей невесты.

Салон, конечно, выбрала сама. Довольно дорогой, по нашим меркам, хотя для Люси это были пустяки. Тем более, оплатить покупку решили мы сами на сумму, выделенную нам щедрым женихом.

Перемерив кучу платьев, я выбрала, наконец, то, которое мне понравилось больше всех остальных — белоснежное с серебряными нитями и стразами, напоминающими маленькие бриллианты, не слишком глубоким декольте, в меру пышной тройной юбкой и узорчатыми вставками по бокам, которые придавали наряду поистине волшебный вид. К платью, конечно, прилагался и идеально гармонировал с ним мой бриллиантовый кулон, наделённый магическими свойствами — все остальные украшения я отмела сразу. За исключением, пожалуй, серёжек со сверкающими кристаллами Сваровски, напомнившими мне хрустальные висюльки на люстре в гостиной нашей квартиры, только в миниатюрном виде. И изящной диадемы с примерно такими же кристаллами, к которой крепилась почти прозрачная фата с вышивкой в виде экзотических цветов и листьев.

— Вау! — не удержалась я от восторга, разглядывая себя в зеркало. — Вот это платье мне точно нравится!

— Ты что! — Люська едва не поперхнулась от зависти. — Да, конечно, платье очень красивое, но ты знаешь, сколько оно стоит?!

— Шестьдесят три тысячи рублей, со скидкой будет сорок семь, оно у нас осталось последнее, — деловито озвучила продавщица — хрупкая брюнетка лет сорока или немного меньше, в ярко-синем облегающем платьице, резко выделяющем её на фоне белоснежного, молочно-белого и кремового великолепия