Осел и морковка (СИ) - Анна Стриковская

Наконец они прибыли в порт. Армандо понял это как по замедлению хода, так и по звукам, доносившимся извне. Шуметь подобным образом мог только огромный порт, где судоходная река встречается с морем. Крики "майна", "вира", "давай помалу" и прочие сразу вызывали в памяти образы погрузки — разгрузки, а сопровождавший их грохот довершал картину. Пока плыли по реке ничего подобного слышно не было.

К удивлению Армандо, никто не спешил вывести его из каюты. Баржа давно пришвартовалась у причала для выгрузки камня, шум стоял такой, что голова раскалывалась, но за ним никто не приходил. Казалось, о нем вообще забыли. Даже обед никто принести не удосужился.

А в сущности какой обед? Команда сошла на берег и питается сейчас в портовой таверне. Ему отдельно никто еду готовить не будет. Хорошо, если вообще до вечера вспомнят о его существовании.

Как в воду глядел. Уже в сумерках дверь распахнулась. В ней стоял капитан с красным, распаренным лицом. От него за лигу разило спиртным. Увидев Армандо, он прищурился и удивленно поднял брови:

— Как, ты еще здесь? А почему за тобой никто не пришел?

— Не ведаю. Вероятно потому, что никто никому ничего не сказал, а ясновидящих среди чиновников нет.

— Ты хоть жрал?

— Нет. Что мне тут есть прикажете? Половичок или простыню?

Капитан казался смущенным.

— Ну извини. Мы тут, значит, разгрузкой занялись… Совсем я про тебя забыл. А ведь надо твои бумаги в местную канцелярию стражей отнести, — он почесал в затылке, — Но теперь уже поздно, они все с работы домой подались. Знаешь что? Переночуй уж здесь последний разочек. Я сейчас тебе из таверны жратвы пришлю. Она у них неплохая.

Еда в местной таверне была отличная. Капитан на этот раз не забыл, послал юнгу, тот принес целую корзину яств, а к ней добавление в виде бутылки весьма приличного вина. Настроение у Армандо резко подлетело вверх. Казалось, это предвещало удачное разрешение всех его трудностей.

Если бы!

Утром капитан вызвал‑таки чиновника, который должен был заняться высылкой Армандо. Чиновник попался молодой, невзрачный и на редкость напыщенный. Каазалось, своим поведением он пытается скомпенсировать недостаток роста, раннюю лысину и бесцветную внешность. Он вошел с недовольной миной и битый час читал магу мораль. Мол, вы, маги безродные, хулиганите в чужой стране, считая что законы не про вас писаны, а потом государство тратится, высылая таких на родину.

На то, что родиной Армандо Бастиана была вовсе не Кармелла, он не обратил внимания.

Затем этот нудный тип сообщил, что сейчас проводит высылаемого на корабль до Кармеллы и предупредил:

— Не вздумайте бежать! — произнес он с апломбом, — Я привел с собой арбалетчиков. Стоит вам попытаться скрыться, как они будут стрелять. И учтите: в пределах Элидианы с корабля вам сходить запрещается. Я оставлю арбалетчиков на пристани, если вы попытаетесь покинуть борт, вас живо нашпигуют болтами.

— Ясно, — усмехнулся Армандо.

— И еще. Корона оплачивает ваше пребывание на борту, но она не может брать на себя все издержки. Питание извольте оплачивать сами.

— Ага, еще неплохо было бы для этого вернуть мне те деньги, которые сперли у меня ваши столичные коллеги, — злобно фыркнул маг.

Того, что придется голодать, он не боялся. На корабле всегда есть чем заработать человеку его профессии. А если даже нет, то он и палубу помыть не хвор. Но вся подлость ситуации возмущала. Он понимал, что этот мелкий зануда не несет ответственности за действия столичной стражи, но промолчать не мог.

Потрясением оказалось то, что в этот раз он попал на честного службиста. Тот был искренне возмущен обвинениями в адрес стражников, но не пропустил слова Армандо мимо ушей и не стал на него орать, а захотел разобраться. Поэтому еще полчаса они провели в каютке, заменявшей камеру.

Сначала зануда отказывался верить в то, что среди стражников могут быть банальные воры и требовал доказательств, что деньги у Армандо при себе были. Тот сначала не мог сообразить, что явится убедительным для этого службиста, а затем предложил ему посмотреть в сопроводительных бумагах: там должна быть опись изъятого при аресте. Среди содержимого его карманов, типичного для зажиточного молодого мага, не нашлось даже упоминания о деньгах. Ни единой монетки. Разве так бывает? Кто выйдет из дому без гаста в кармане?

Это убедило чиновника и он составил рапорт, допросив Армандо по поводу, как он сказал, принесенной им жалобы и

— Я сожалею, что действия моих коллег были недостойными. К сожалению, ничего кроме как отправить рапорт об их недопустимом поведении не могу.

Ну правильно. Не хватало еще, чтобы он деньги свои отдал. У таких рьяных, честных службистов их просто не бывает.

Армандо наконец‑то вышел на свет из полутьмы каюты, потянулся, огляделся… Вокруг кипела жизнь. Огромный порт ни на минуту не прекращал движения. Большие, величественные морские суда, юркие лодочки, толстопузые купеческие …, речные баржи, изящные яхты — все они приходили и уходили, загружались и разгружались, становились на якорь и снимались с якоря в каком‑то хаотическом, и в то же время слаженном ритме.

Армандо любил эту суету, она казалась ему исполненной скрытого смысла. Но сейчас у него не было возможности этим насладиться: пройти по набережной, постоять у пирсов, перекусить в портовой таверне и перекинуться парой слов с матросами из далеких земель… Его вели под конвоем. Неприятное чувство.

Умом он понимал, что на них никто внимания не обращает. Здесь все слишком заняты собственными делами. Но полностью отрешиться от того, что он стал объектом, на который будут глазеть и который будут обсуждать и осуждать, не получалось. Если бы еще солдаты шли, не наставив на него оружие…

А идти было довольно далеко. От речной части порта надо было перебраться в морскую и найти там некий барк под названием "Филомена". Этого никто, естественно, Армандо не сообщал, но разговор чиновника со стражником не услышал бы разве глухой. Он встрял:

— Послушайте, давайте договоримся. Я никуда не собираюсь бежать. Меня вполне устраивает, что меня отправляют в Кармеллу, я и так туда собирался. Пусть ваши арбалетчики не надрываются, всю дорогу целясь в меня из своих арбалетов. Дойдем спокойно.

Служака на пару минут задумался, причем так глубоко и серьезно, как будто решал мировую проблему. Затем спросил:

— Вы клянетесь жизнью?

— Клянусь, — устало произнес Армандо, — Клянусь жизнью, что не сбегу и дам себя препроводить на эту самую "Филомену".

Чиновник кивнул и сделал знак солдатам. Те, облегченно улыбаясь, пристегнули арбалеты к поясам.