Осел и морковка (СИ) - Анна Стриковская

Пообещав сварить зелье, от которого они запрыгают как зайчики, я вернулась к учителю и доложила о результатах. Оценила заодно пользу от знания хотейского языка: я говорила о градоначальнике и его жене при нем же, но могла не таиться и называть все своими именами. Вэнь одобрил как мою диагностику, так и назначенное лечение.

К сыну нашего хозяина мы прошли все вместе.

Нет ничего хуже, чем лечить запойного пьяницу. Результат тут на сто процентов зависит от желания пациента излечиться. А парень явно не хотел. Его все устраивало.

Он был очень похож на мать: высокий, черноволосый, с красивым породистым лицом, на котором пьянство еще не успело оставить неизгладимых следов. Вот только у его мамочки хватило бы характера на то, чтобы армией командовать, а сынок производил впечатление вялого и ничтожного. Вероятно, слишком активная родительница его затуркала еще в детстве, а пить он стал ей а пику, чтобы утвердить свою независимость.

Я переспросила градоначальника, с какого времени начались запои и утвердилась в своем мнении. Сынок его и раньше попивал, но беспробудное пьянство началось после того, как его женили на во всех отношениях подходящей девушке. Невесту нашла градоначальница.

Ага, типичная история. "Без меня меня женили и теперь я всем буду мстить тем, что разрушу свою жизнь и здоровье". Дурак, как есть дурак. Но мне‑то что с этим делать?

Я высказала учителю свои сомнения и получила ответ:

— Свари ему зелье отвращения, это все, чем тут можно помочь. А я попробую с ним поговорить, объяснить, что глупо разрушать свою жизнь просто потому, что она тебе не очень нравится.

Зелье отвращения подливают пьющему в еду. Оно не имеет ни вкуса, ни запаха, но после такой закуски он на алкоголь смотреть не может. Тошнить начинает заранее. Вот только действие этого снадобья не позволяет решить задачу раз и навсегда. Поэтому я решила сварить этой дряни побольше, пусть хватит на подольше. Есть шанс, что парень привыкнет, что выпивка вызывает у него приступ тошноты, и бросит пить.

В городе нам пришлось задержаться еще на день.

Утро ушло на поиск печати. Я взяла бумагу с оттиском, которую секретарь достал из сейфа, разложила ее на столе поверх карты местности и стала рисовать вокруг нужные иероглифы. Если вор близко, моя сигналка покажет его, если далеко — отметит на карте.

Вэнь стоял рядом, поглаживал бородку и удовлетворенно кивал. Все правильно. Наконец я напитала свой рисунок силой и тот час же из бумаги вырвалось нечто, похожее на сделанную из золотистого света муху. Она стала нарезать круги по комнате. Все следили за ней с напряженным изумлением. Никто ничего подобного не видел. Я тоже. Только читала, а сейчас умирала от гордости: у меня получилось.

На третьем круге муха вдруг спикировала прямо на нос секретаря и приклеилась. Вэнь убежденно произнес:

— Пожалуйста. Вот вам ваш вор.

— Не может быть! — воскликнул градоначальник, — Это же сын моего лучшего друга! Я ему доверял как родному! Он не мог так меня подставить!

— Магия не ошибается, — веско возразил Вэнь, — Допросите его как следует и вы убедитесь.

Парень вытаращил глаза, свел их на носу и задрожал как осиновый лист. Затем повалился в ноги своему начальнику и во всем признался.

Он строил себе дом. Денег не хватало, и парень решил поправить свои дела таким образом. После исповеди его тут же отправили в тюрьму. Я так и не поняла, на что он надеялся. Что его никогда не засекут? Глупо.

Затем я варила зелья и наговаривала их, Вэнь за мной наблюдал, а Лей ускользнул на местный рынок и продал там все свои запасы амулетов. Вечером он вывалил на стол свою добычу: двадцать золотых гитов, и посмотрел на Вэня с гордостью. На что учитель достал мешочек и продемонстрировал пятьдесят монет. Счастливый градоправитель решил осыпать заезжего мага золотым дождем. И было за что: репутация была спасена, семейная жизнь обещала наладиться, дочкам поправили здоровье, а заодно вправили мозги, и появилась надежда, что сын возьмется за ум и бросит пить окончательно и бесповоротно.

Но это было не все. Я умолчала о том, что градоправительница тайком передала мне великолепные серьги из серебра с бирюзой. Видно. ее впечатлил мой бирюзовый наряд. Стоит ли уточнять, что работала я под личиной внучки хотейца. К коробочке она приложила записку, в которой благодарила за помощь, из чего я заключила. что мой амулет работает как надо.

В общем, все довольны, все ликуют.

Стоит ли удивляться, что на следующий день в трактире нас встречал посланный от герцога. Ему тоже понадобилась помощь заезжего мага.

Я никак не могла понять. Элидиана не та страна, где маги редкость. При дворе каждого сиятельного господина один да подвизается. А уж герцоги держат целый штат для магических услуг. Что тогда потребовалось от Вэня?

Учитель рассмеялся на этот вопрос и объяснил. У каждого богатого и знатного есть своя пыль под кроватью. Свой маг, даже будь он самый доверенный, связан с окружающими и может случайно проговориться. А иногда тайны бывают такого свойства, что их легче поведать чужому, тому, кого ты больше никогда не увидишь.

Тот же градоначальник о своей половой слабости местному лекарю не поведал. Да и вообще старался, чтобы никто из города о неприятностях в его семье даже не догадывался. А Вэню доверился. Пропажу печати он вообще хотел бы ото всех скрыть. Тут ему повезло: такой поиск мало кто сумеет провести, на что секретарь и надеялся. Что же касается проблем со здоровьем… Да, мы с ним сделали все то же, что сделал бы местный лекарь, только несколько лучше: наш результат будет держаться значительно дольше.

Пока градоначальник скрывал свои трудности, никто ничего не знал. А как только проблемы разрешились, об этом узнали все. А он наверняка еще и герцогу донесение отправил. Мол, такой маг потрясающий, что у него ученик умеет больше, чем наши дипломированные специалисты. Вот нас и заловили на постоялом дворе: пожалуйте в гости.

Понятно, что придется задержаться, но меня это не слишком огорчало. Хуже было другое.

Каждую ночь в мои сны приходил Армандо, расспрашивал, как прошел день и рассказывал о своем путешествии. Как раз когда мы занимались делами градоначальника и его семейки, их баркас прибыл в порт в устье Каруны. Там Армандо должны были пересадить на корабль до Кармеллы.

Он уже заранее предвкушал удовольствие от морского путешествия, рассказывал, как он любит море. Но ночью он впервые не вышел на связь. Я сначала не придала значения: мало ли что. Корабль отплывал поздно и он не смог вовремя заснуть, например. В следующую ночь я забеспокоилась. А когда он и в третий раз не появился в моем сне, я запаниковала.