Проект Садовник. НАЧАЛО - МУЛ

люди, с рук на руки передали моё тело местному начальнику, с двумя дюжими сопровождающими, а сами, погрузившись обратно в карету, поехали на выход, прихватизировав всё, чем они у меня успели разжиться. Я приказал Лисе этих гоп-стопников сфотографировать, на добрую память: выйду по амнистии, разберусь лично с каждым.

Спустившись под землю на несколько этажей, меня протащили по темным, освещенным редкими факелами, коридорам и остановились у металлической решетки. Отомкнув замок, и открыв дверцу, стражник, поставил мое тело со связанными руками в проём, а затем мощным пинком под зад, вселил шевалье в его новые люксовые апартаменты. Так как я был лёгким, а пинок увесистым, то знакомство с окрестностями пришлось проводить в полёте, затем чуть не врезавшись головой в противоположную стенку. Заодно познакомился в действии, с очередной защитой системой Алисы, которая организовала моё приземление, словно это было падение на пуховую перину: не больно, а скорее прикольно. Встав с трудом на ноги, с завязанными спереди руками, и громко стоная и ругаясь, для приличия, я стал осматривать свою новую жилплощадь. Это был каменный мешок, размером четыре на четыре метра, с одной стенкой из металлических прутьев в палец толщиной и врезанной в них двери. В одном дальнем углу клок гнилой соломы, в другом отхожее место: в общем, простенько и со вкусом. Освещение от факела, прикреплённого к стенке в коридоре. Про кормёжку вообще не спрашиваю. Чувствую на довольствие, шевалье ставить точно не собираются.

Сейчас мне интересно другое: почему меня, признанную принцессу, похищенную средь бела дня в столице, некто спасать не бежит? Или опять спецслужбы проворачивают свои межведомственные делишки, пытаясь таскать каштаны из огня моими руками. Независимо от мира, все они одинаковые: как им нужно — вынь да положь, а как спасать — то государство к этому инциденту не имеет никакого отношения.

Под вечер, судя примерно по времени, проведённому здесь шевалье, наконец, заявились ко мне долгожданные гости. Загрохотало по коридору и вокруг прибавилось света, от горящих в руках у стражниках принесённых ими факелов. Ко мне заявилась целая делегация, во главе с вельможей. Судя по богатому камзолу, надетому на него, с разными висюльками, посетитель был щедро обласкан государством и Королём. Ему стражник, с поклоном, отворил дверь камеры, пропуская внутрь, чем он немедленно и воспользовался, направляясь ко мне. Неужели пришли извиняться, не пройдя и суток? Быстро сработал Деберг. Неудобно принимать извинения лёжа, поэтому поднялся навстречу, посетившего меня сановника, с доброй улыбкой. Но это были не извинения. Как я понимаю, их не начинают с мощного удара в зубы, который стёр мою улыбку, превратив губы в кровавое месиво, залившее пол лица и мой камзол литром крови. Система симуляции, как в прошлом нашем бое с Рыжиком, сейчас работала на всю катушку. Хорошо, что реальной боли не было, а только так, чуть-чуть, чтобы не потерять связь с действительности.

— За что? — только и смог просипеть разбитым ртом.

Мой оппонент, бледный как мел, со всего размаху снова заехал по моим многострадальным губам. Этим молодецким ударом он отправив несчастного шевалье на пол, в объятья гнилой соломы, залив её очередным литром моей крови. Голливуд отдыхает. Хорошо, что система симуляции, при этом, не катапультировала мои зубы во все стороны, посчитав это излишним визуальным эффектом.

— Ты спрашиваешь, за что? Ты, который ночью надругался над бедной беззащитной девочкой, несмотря на её мольбы, просьбы и предложения подарить тебе любые драгоценности, которые есть у неё с собой. Негодяй, сорвавший тот нежный цветок, который она в течении двух лет хранила для меня, обещая наградить им своего нежно любимого мужа в новом доме в столице. Ты не можешь называться благородным! Ты мразь, недостойная дуэли! ты вор, и умрешь, сегодня здесь, как и положено мерзкому смерду, от казни четвертованием.

Индийская мелодрама во плоти, которая и не снилась Болливуду. Осталось только мне, как главной героине, вскочить на ноги и путём десятиминутного танца с песней, рассказать какая я хорошая, несчастная и не виноватая. Вот за решёткой проявились и новые действующие лица. Ими оказались две мои хитровые…е попутчицы. Ну, вот, всё, наконец, и разрешилось. Значит, сейчас мне пытается удалить лишние зубы осатаневший рогатый граф Лекартуз. А капитан Отнорт ещё к нему в гости зазывал. Говорил, что все будут рады моему визиту. Хорошо, что не поехал, а кстати, как он?

— Это всё неправда! — захлёбываясь кровью, пробулькал я с пола: — спросите капитана Отнорта!

— Капитан Отнорт ещё большая мразь, чем ты! Он лично пытался организовать похищение моей жены, с целью получения у меня за неё от меня выкупа, забыв сколько я для него лично сделал. Когда же его коварный план не удался, то он добил всех свидетелей, не пощадив даже своего друга Стика, с которым они отпраздновали возвращение. Но он потомственный барон и лишить этого звания может только лично Король. Поэтому ему в наказание, как благородному, сегодня утром, здесь отрубили на плахе голову.

— Лиса, это правда?

— Достоверной информации нет. Не хватает объективных данных для анализа. Во всяком случае, граф Лекартуз, считает, что это правда.

Видно графу надоело со мной общаться. По требованию зрителей, жаждущих захватывающего зрелища казни, дюжий стражник схватив меня за шкирку вытащил из камеры. Продемонстрировав окровавленное тело двум улыбающимся девушкам, как продавец ощипанного гуся покупательницам на рынке, потащил дальше к месту проведения моего предстоящего судилища, заканчивающимся четвертованием. Все остальные свидетели нашего разговора последовали за мной, весело переговариваясь, предвкушая получить незабываемые впечатления и тему для дальнейших пересудов среди друзей и подруг.

Зал суда был таким же, как и показывали в исторических фильмах. На отведенном месте судья в мантии с париком. По левую и правую сторону присяжные заседатели, одетые почти так же, но сидят пониже. Зрители на скамьях, видно все местные работники, пришедшие на халявное развлечение: свободные от службы гвардейцы и кирасиры. На передних лучших местах расселись граф со своими домочадцами и две девушки, главные мои обвинительницы. Там же куча свидетелей моего изнасилования, напоминавшая, в наше время, эпизод с бревном, когда, огромное количество партийных товарищей помогали вождю пролетариата нести его на субботнике. Очевидцы моего преступления, все сразу, точно бы не не поместились в комнате, где по их показаниям я измывался над графиней Лекартуз. Все расселись по своим местам, а меня бросили прямо на каменный пол, перед