Мирон сын Мирона - Александра Турлякова

— Куда? — перебил негромко.

— В Мирополь, к королю!

— Зачем? Он, что, не понимает, что его там казнят?

Аэлла с обессиленно усталым видом, чуть не плача, опустилась на скамью.

— Он думает, что сможет этим остановить войну, что король передумает… Войны не будет…

— Я думал, он умнее.

Аэлла посмотрела с мольбой, зашептала:

— Останови его, Идвар, пожалуйста, он ничего не хочет слушать. Он уедет, он сможет, с него станется, король убьёт его зря… Не позволяй ему, пожалуйста, прошу тебя, останови его… — Она уронила голову, бессильно качая ею туда-сюда, в отчаянии могла расплакаться в любой момент.

— Где он сейчас?

— Он собирался ехать прямо сейчас, мы поругались с ним, он всё высказал мне, что не должна была скрывать от него… Господи, — её голос сорвался на шёпот, — я еле-еле вымолила у него, чтобы он остался на ужин, уехал завтра утром… Он ничего не хочет слышать… Настолько упёрся… Идвар, пожалуйста…

— Хорошо, я поговорю с ним за ужином, а ты успокойся и не убивайся так. Я же не знал, что ты из этого сделала тайну. Никуда он не поедет, или я опять его в тюрьму посажу…

Аэлла нахмурилась тревожно, долго молчала, потом поднялась и ушла. Идвар пробыл в зале для военного совета до самого ужина, слуга нашёл его там, но перед тем, как спуститься в столовую, Идвар зашёл в свой кабинет. Он не подбирал особых слов, не думал, что будет говорить её брату, надеялся, что всё пойдёт само собой, и слова найдутся походу.

Когда спустился к столу, и Аэлла, и Айрил были тут, Идвар приказал слугам оставить их и начал разговор, обращаясь к князю:

— В общем так, слушай меня внимательно, лишнего я говорить не буду и уговаривать тебя я тоже не буду. Ты собрался в Мирополь, собрался к королю на поклон? Я правильно понял? — Айрил молчал, сидя за столом, при вопросе только упрямо губы поджал, и подбородок вздёрнул, не сводя тёмных глаз. Идвар говорил дальше, говорил с ним на "ты", и это почему-то не коробило слух:- Я, конечно, рад, что ты собираешься пожертвовать своей жизнью ради других, ради даже меня, например. Но скажу тебе с полной уверенностью: не поможет, и смерть твоя — не поможет. Короля сейчас никто и ничто не остановит, ни ты, ни я, ни что другое. Он уже давно начал эту войну, и воюет он не с Райроном, и не с вашим родом, он воюет со мной. Мне — он объявил войну. Хочешь верь, хочешь не верь, но эта война из-за меня… А сейчас, когда король узнает, что я жив, что я не умер, эта война будет и подавно. Он придёт сюда, чтобы убить меня, мою жену, моего сына и тебя, потому что ты теперь — мой родственник. Эта война моя. Моя, а не твоя, и твоя смерть ничего не изменит… — Идвар говорил негромко и твёрдо, с нажимом, говорил сквозь зубы. Говорил так, что даже если бы это и была неправда, в неё всё равно бы поверили, так убедительно звучали его слова. Айрил молчал. Аэлла замерла, глядя во все глаза, даже будто дышать перестала. Таким своего мужа она не видела ещё ни разу в жизни. "Господи… Господи… Господи…"- звучало лишь в её голове безмолвной молитвой. А Идвар продолжал:- Король ненавидит меня с детства, он желает мне смерти. Он уже пытался убить меня. Для всех, кто знает, на меня и моих людей напали разбойники. Это разбойники-то в Мирополе? — он усмехнулся зло и продолжил:- Там такого уже лет десять не было. Не-ет, это были не разбойники, это была личная королевская охрана… Вот! — Он бросил на стол короткую чёрную стрелу для арбалета, взгляды Айрила и Аэллы скользнули на неё. — Чёрные стрелы, чёрные плащи — я узнал их! Они должны были убить меня и моих телохранителей. Всех до единого, чтоб не вернулся никто. Мне повезло по великой случайности, как только раз в жизни бывает… Король отдал приказ, убить меня, он грозился придти в Райрон за тобой, — посмотрел на Аэллу, — за Уардом, и за тобой! — перевёл глаза на князя Айрила. — Это звучит удивительно, ведь я его сын… — При этих словах Аэлла опустила голову, закрывая глаза. — Но война эта будет, и ты, князь, это только предлог, причина другая… — он сделал паузу и заговорил через момент:- Для тебя самое главное — определиться сейчас, на чьей стороне ты будешь? Но какую бы сторону ты ни выбрал, тебя ждёт та же участь, что и меня. Победа ли, поражение, смерть или жизнь — ты разделишь всё со мной поровну. Если я буду жить, то и ты тоже, если король разобьёт меня, то и ты жить не будешь. Понятно? — он в упор смотрел в лицо князя, и тот сумел выдержать его взгляд. Идвар продолжил:- Если будешь на моей стороне, завтра же публично признаю тебя своим вассалом, и отдам земли Крейна. Будешь воевать за себя, и за меня одновременно. Выбирай! Я жду до утра… — развернулся и ушёл из столовой.

Аэлла проводила его глазами, быстро поднялась из-за стола и пошла следом. Она настигла Идвара только в его кабинете, спросила первой:

— Ты ничего не рассказывал об этом, король, в самом деле, хотел тебя убить?

— Хотел и убил бы, если бы всё получилось, как было рассчитано, — поднял голову и посмотрел на Аэллу в упор. — И я бы не вернулся…

— О, Боже, Идвар, почему? Зачем ему это, он и так сослал тебя на задворки королевства?.. Зачем?

— Затем, что я, по его мнению, хочу забрать у него и его сына королевский трон, хочу стать королём.

— А ты хочешь?

Идвар сверкнул глазами возмущённо:

— И ты туда же? Не нужен мне никакой трон, я всего лишь добивался звания Майнора для Уарда, и это по закону. Он — самый старший наследник, он должен быть по праву Майнором, а потом королём. Он — а не я! Как это может быть непонятно? Я не могу вас понять… Да и сейчас, какая разница?

— А что король? Ты и на этот раз опять с ним об этом разговаривал?

— Конечно.

— Что он тебе сказал?

Аэлла задавала вопрос за вопросом, а Идвар в раже произошедших событий сказал о том, о чём не хотел говорить никогда.

— Он сказал, что никогда не позволит ни мне, ни моим детям, никому из моего рода даже претендовать на трон, не говоря уже про то, чтобы занять его.

— Почему, Идвар? Почему он так сказал?

— Да потому что я… — он осёкся и не договорил, резко рубанув воздух ладонью, понял, что не может, и прошептал бессильно, разом теряя весь пыл:- Да потому что — и всё…

Аэлла долго молчала, глядя на него. Неужели король рассказал ему? Неужели он смог это сделать? Сам? Какими словами? О, Господи…

— Идвар? — она позвала его тихо. — Что он тебе сказал?

— Да ничего, — он отрезал, давая понять, что больше не хочет об этом разговаривать, отвернулся к ней спиной, долго мучительно глядел на сваленные на столе бумаги. Ждал, что Аэлла уйдёт сама, но она не уходила, будто ждала продолжения.

— Что он сказал тебе? Ты скрываешь от меня, я чувствую, что-то серьёзное, да?