КГБ во Франции - Тьерри Вольтон

Служанка отправилась за подносом.

Через пять минут гигантской силы взрыв потряс здание префектуры. Его услышали все жители Страсбура.

Зрелище, открывшееся в салоне, выглядело ужасным: Анриетта, с развороченным животом и оторванной левой рукой, была убита на месте.

Собираясь открыть с помощью ножниц коробку, супруга префекта привела в действие адскую машину.

Расследование проходило энергично. Уже 20 мая оно переместилось в Федеративную Республику Германии, в места расположения неонацистских группировок. Господин Солдевилла, представитель фирмы, поставлявшей кубинские сигары в Европу, оказался вымышленной фигурой. Пишущая машинка, на которой были отпечатаны фамилия и адрес загадочного отправителя, оказалась той же самой, что была использована не менее загадочным "Боевым союзом за независимую Германию" для своих анонимных писем.

Подключившись к этому делу, УОТ немедленно послало двух своих инспекторов в Гамбург для сбора информации об организации. В это же самое время французская пресса выступила против "возрождения нацизма" по другую сторону Рейна, а Московское радио поспешило заявить, что западные немцы, в сущности, остались неисправимыми нацистами. Чрезвычайно озабоченное происшедшим, боннское правительство постаралось всеми силами помочь французским полицейским. Но сторонники "Боевого союза" бьши неуловимы.

Несколько месяцев спустя расследование было прекращено.

Пришлось прождать более 10 лет, чтобы тайное стало явным.

Ладислав Биттман, бывший заместитель начальника чехословацкой службы дезинформации, перешедший на Запад в 1968 году, помог разрешить данную загадку. Без него мы бы никогда не узнали, почему была убита Анриетта Тремо и как она стала невинной жертвой дьявольского плана, разработанного КГБ и осуществленного секретными службами Праги.

После того как с помощью анонимных посланий, приписывавшихся некоему таинственному "Боевому союзу", была подготовлена соответствующая почва, руководство чехословацкой разведки решило весной 1957 года послать в Париж четырех офицеров для непосредственного проведения террористического акта: Милослава Куба, Роберта Тера, Милана Копеки и Станислава Томеса. Специалист по взрывному делу Куба подготовил адскую машину, спрятав ее в коробке из-под сигар. Адрес отправителя специально отпечатали на той же самой машинке, что и письма, чтобы дать возможность полицейским сразу же установить взаимосвязь между взрывом и неонацистским "Боевым союзом".

13 мая ближе к вечеру один из членов группы принес посылку в почтовое отделение на бульваре Дидро, 25, который находится в 12-м округе Парижа. Все было рассчитано так, чтобы она прибыла в Страсбург на следующий день, как раз накануне устраиваемого префектом приема, на котором должны были присутствовать бывшие министры и парламентарии. Чехословацкая разведка надеялась, что Тремо предложит сигары своим гостям. Но "человеческий фактор", в данном случае – забывчивость префекта, внес свои коррективы в этот план.

В рассматриваемом нами деле чехословацкие спецслужбы играли роль исполнителя. Ладислав Биттман утверждал, что операцию задумал КГБ. С какой целью?

Сам момент и место покушения бьши выбраны с особой тщательностью. Когда в октябре 1956 года в восточных департаментах Франции появились первые анонимные письма, в Национальном собрании начинались дебаты по проблемам франко-германских отношений и Евратома, в ходе которых сошлись лицом к лицу сторонники и противники включения ФРГ в проект Европейского сообщества по атомной энергии. Стремясь убедить европейскую общественность в возрождении нацизма за Рейном, КГБ хотел тем самым торпедировать этот проект, а через него – и Римский договор, который в конце концов был подписан 25 марта, положив начало Общему рынку.

Потерпев неудачу, советские спецслужбы организовали террористический акт, чтобы дестабилизировать отношения внутри недавно созданного Европейского экономического сообщества путем дискредитации Федеративной Республики Германии. Отсюда выбор Страсбурга в качестве места проведения операции: здесь находилась штаб-квартира Европейского объединения угля и стали – организации, считавшейся прообразом будущего ЕЭС.

Но Москва не остановилась на достигнутом. Неонацистское пугало еще долго служило КГБ, и особенно службе "Д", занимавшейся вопросами дезинформации (в начале 70-х годов она была переименована в отдел "А"), в их попытках расколоть Европу путем изоляции Германии.

Инициатором этой широкомасштабной кампании, пик активности которой пришелся на начало 60-х годов, был генерал Иван Агаянц. Антигерманская реакция общественности на взрыв в Страсбурге, возмущение западной прессы несколькими стихийными и единичными пронацистскими актами, происшедшими в 1958 году в Германии, навели его на мысль подготовить грандиозный план дестабилизации Европы и, если возможно, всего мира, в основе которого лежал бы усиленно насаждаемый страх перед возрождением нацизма.

Перебежчики из КГБ рассказывали, как Агаянц отрабатывал свой план, прежде чем пустить его в действие. Однажды ночью некая диверсионная группа разрушила несколько надгробий, намалевала фашистские кресты и антисемитские лозунги на кладбище в небольшом поселке, располагавшемся в 60 километрах от Москвы. На следующий день нескольким агентам КГБ было поручено выяснить реакцию жителей поселка на происшедшее. Большинство из них бьши возмущены и обеспокоены. Однако некоторые неожиданно проявили антисемитские взгляды. Проанализировав полученные результаты, генерал сделал вывод, что, тщательно подготовив несколько подобных актов на Западе, он тем самым смог бы "выпустить из кувшина" старых демонов.

В 1959 году, в ночь перед Рождеством, один двадцатипятилетний немец намалевал с помощью своего друга на стене синагоги в Кёльне лозунг "Германия требует выслать евреев!", сопроводив его фашистской свастикой. Вечером там же, в Кёльне, кто-то надругался над еврейским памятником. В последующие ночи аналогичная участь постигла несколько магазинов, еврейских кладбищ, синагог примерно в 20 городах ФРГ.

В самый канун Нового, 1960 года акты профанации были зарегистрированы в Антверпене, Копенгагене, Глазго, Лондоне, Милане, Нью-Йорке, Осло, Париже, Парме, Стокгольме и Вене. 3 января настала очередь Манчестера, Афин, Мельбурна и Перта (в Австралии). 6 января "операция свастик", как ее назвал Агаянц, докатилась до Боготы и Буэнос-Айреса.

Руководитель службы "Д" КГБ действовал безошибочно. Как он и рассчитывал, возникло всеобщее негодование. Германия тут же оказалась на скамье подсудимых. Некий американский поэт требовал смертного приговора для каждого, кто будет застигнут за малеванием свастик. Один британский лорд решил отправиться в ФРГ, чтобы на месте провести расследование причин этой неонацистской волны. Повсюду в мире если и не клеймили позором дипломатов из ФРГ, то по крайней мере смотрели на них с подозрением. Некоторые английские торговцы убирали немецкие товары с полок своих магазинов, европейские предприятия разрывали контракты с фирмами Западной Германии.

Многие крупные западные газеты спрашивали, можно ли было считать ФРГ заслуживающим доверие партнером по НАТО. "Бонн бессилен устранить нацистское зло", – заявила в середине января "Геральд трибюн". "Эти скандальные провокации нацистов и эти появившиеся свастики направлены на то, чтобы еще дальше подтолкнуть "холодную войну" и натравить одни народы на другие", – подливала масла в огонь "Правда".

За период с Рождества 1959 года до середины февраля 1960 года западногерманская полиция зарегистрировала 833 случая проявления антисемитизма. Из 234 арестованных 24 процента действовали с какими-то "подсознательными нацистскими чувствами", восемь процентов принадлежали к левацким группировкам, 48 были пьяницами и бродягами, 15– несовершеннолетними и пять процентов – душевнобольными. Агаянц оказался прав: провокация разбудила старых демонов.

Двое юношей, которые в Кёльне в рождественскую ночь 1959 года положили начало всей кампании, принадлежали к правоэкстремистской группировке, но полиции удалось установить, что они неоднократно посещали Восточную Германию. Один из них даже носил значок коммунистической партии на отвороте своего пальто. Казначей одной неонацистской организации признался, что получил из ГДР приказ внедриться в крайне правые группировки, чтобы пропагандировать там антисемитские настроения.

Вскоре акты надругательства и пронацистские демонстрации пошли на убыль: Москва достигла своей цели. Но лишь некоторые из стран приняли участие в антигерманской кампании, подхваченной многими западными средствами массовой информации. "Молодое поколение немцев не является сторонником гитлеризма, как раз наоборот", – заявил израильский премьер-министр Бен-Гурион. Но он стал едва ли не единственным, кто сказал это.