Последнее желание - Галина Зарудная

Однако он был из тех людей, что вопрос «любить-не любить» решал радикально просто: а выгодно?

Выгоднее Светы Барановской в школе ему было не сыскать.

Света.

Бедная девочка. Эта любовь обречена во всех смыслах, даже если каким-то сверхестественным путем мальчишку удастся спасти. Увлеченная романтикой и самой идеей любви, она не понимает, что у парня слишком много ветра в голове, и еще больше самолюбия.

Она обеспеченная девушка, но процветать ее семье осталось недолго. Мать неплохо устроилась в торговле, отец — директор на консервном заводе. Но 90-ые проедутся как танк по всем достояниям: завод прогорит, магазин обанкротится. Оба родителя останутся без работы и будут выживать за счет поездок в Польшу. В то время как старшая дочь, золотая медалистка и умница, пустит свою жизнь под откос…

И Валерия не кривила душой, ей действительно было страшно жаль эту девочку.

Не раскрасавица, но в целом и не дурнушка. Скорее, обычная средняя девушка, которая выглядит очень даже привлекательно, если прихорошиться. Но без модной одежды, без прически и макияжа ее бы никто и никогда ничем не выделил из толпы. Никаких особенностей лица или особенностей фигуры (кроме того, что для 16 лет она уже достаточно округлилась, чтобы выглядеть на все 20). Красила волосы пергидролем, что тоже придавало ей несколько лет ко внешности.

На хорошем счету учителей, при заискивающем обращении школьников, при заметном парне, она конечно же вела себя заносчиво. Даже считала себя (вполне заслуженно с ее точки зрения) королевой школы! Поэтому проявляла характер. К учителям относилась почти снисходительно, к сверстникам часто хамски.

— Почему я — не она? — послышался тихий стон Нади.

И тут у Валерии сдали нервы.

— Тебе кто-нибудь говорил, что завидовать плохо?

Надя испуганно зыркнула на нее и опустила голову.

— Никогда не желай оказаться на чьем-либо месте! Слышишь, никогда!

Надя молчала.

Лера подумала чуток и, поймав на себе грозный взгляд Барановской, продолжила:

— В пятнадцать лет многое представляется наоборот. Словно ты смотришь на мир через перевернутую линзу кинообъектива… Уже позже, лет десять спустя, все будто бы становится на свои места, и ты понимаешь, что чем больше хохочет и целуется пара на публике, тем сильнее у них все трещит по швам. Глазом моргнуть не успеешь, как они живут с другими… либо продолжают, как два сумасшедших клоуна, играть в киношный роман, думая, что никто вокруг не замечает, как презирают они друг друга, спасаясь воровскими интрижками на стороне… Знай эти люди, что такое любовь, не вывешивали бы свой интим, как рекламный баннер…

— Ты хочешь сказать… — Надя запнулась, — настоящих чувств не бывает?

— Бывают, конечно. Но это… другое…

— Как же тогда себя ведут влюбленные?

Лера поглядела на полудетское выражение лица подруги, в котором смешались недоверие с разочарованием, и усмехнулась:

— Влюбленные всегда и во все времена ведут себя, как пьяные… Но ты же спрашиваешь про настоящие чувства, так ведь?

— Да. Раз ты все знаешь. Как ведут себя те, кто по-настоящему любит?

Валерия задумалась. Она вспомнила своего мужа, их способность вести беседу одними глазами…

— Нет большей тайны и большей чистоты, чем в том сплетенье рук, что никто не видит… В тех мимолетных взглядах, что держат в отдельном мире… В том свечении, в том сиянии, что наполняет человека его любовь… Подойди к такому мужчине, или к такой женщине, попробуй пофлиртовать — ты не получишь ответной реакции. И в этом — вся суть отношений!

— Почему не получишь реакции?

— Потому что все их центры направлены друг на друга. Это как две фазы, что сомкнулись — никто не разъединит… А мы с тобой! — Лера покачала головой. — Мы сейчас занимаемся самой гнусной вещью на свете — таращимся на чужой интим. Еще и анализируем. Пошли!

— Как же не таращиться, если сами выставляются, — возмутилась Надя.

— Хватит, говорю, — повторила Валерия. — Мы и так позволили себе лишнее. Чувствую себя до того паршиво, словно в болоте искупалась…

По окончании уроков, она предложила Наде прогуляться.

— Куда? — удивилась девушка.

— Можно сходить поесть пирожных, но по дороге давай зайдем в аптеку.

— Зачем в аптеку?

— А затем, — вздохнула Валерия, — что мне надоело слышать твое нытье про прыщи и наблюдать твою бездейственность. Я сомневаюсь, что мы найдем где-то косметический салон или хотя бы косметический кабинет, но есть люди, которые знают все. Это фармацевты.

— Кто?

— Аптекари, дубина! Они знают все средства какие существуют — от чего угодно.

— Но у меня нет денег. — Надя резко встала посреди школьного двора и на них стали налетать бегущие школьники.

— Почему с тобой так сложно? — Лера устало закатила глаза. — У меня есть деньги, успокойся.

— Но я буду тебе должна!

— Ты упрямишься не там, где стоило бы. — Валерия быстро выдернула ее из потока, пока не сбили с ног и увела в сторону.

— Это гроши. К тому же, я сама хочу увидеть тебя с чистым лицом. Вдруг ты красавица, каких наша школа еще не видела?

Надя зарделась, но явно приободрилась.

— Скажешь тоже!

Меньше чем через час они уже сидели на скамейке в парке и наворачивали кондитерские изыски из того самого магазина, где Лера однажды осрамилась. В этот раз она честно за все заплатила, и сладости от этого показались еще вкуснее.

Надя ела пирожные очень медленно, дрожа от удовольствия.

Валерии было приятно наблюдать это блаженство.

— Когда спустишься на землю, давай запишем инструкции фармацевта, что за чем использовать, а то все забудем, — предложила она.

— Я не помню, когда мне было так хорошо, — протянула Надя.

— Сильно не увлекайся, — напомнила Лера. — Иногда, только иногда! А то твои пузырьки и ампулки не сработают. Видишь, ты переживала, а обошлось все совсем недорого, как я и предполагала.

— Но мне раньше не с кем было пойти в аптеку. Про меня только бабушка могла так позаботиться. А сладости она сама готовила, вкусные-привкусные. Мы сидели у нее на веранде и пили чай с вареньем… как у Чехова… Ее уже нет полгода…

Увидев, что девочка вот-вот пустит слезу, Лера пошутила:

— Теперь я твоя бабушка.

Надя засмеялась:

— Бабуличка!

В это мгновение раздался внезапный гул, такой ошеломляюще громкий и резкий, что заложило уши. Девушки встрепенулись.

Мимо парка промчала целая кавалькада мотоциклов, штук десять, не меньше, — байкеры в черных куртках, нескольких Лера даже успела узнать. Среди них был и Фома. Его черную «Ласточку» она выхватила взглядом быстро и безошибочно. У кого-то из ребят на коленях стоял бумбокс, орущий «Айрон Мэйден»…

Это было зрелищно. И страшно.

Из оцепенения ее вывел пораженный возглас Нади:

— Ух ты!..

В тот момент Валерия и решила, что ей следует делать.

- 52

Утром понедельника она вошла в приемную директора школы.

Длинная худая секретарь в темном костюме, с прической «ракушка», сильно напоминающая Лере таксу, быстро стучала клавишами пищей машинки.

— Что надо? — спросила нетерпеливо. — Вызывали?

Валерия кивнула, хоть это было не так.

Женщина нервно вскочила, подошла к двери, быстро постучала и просунула голову в кабинет.

— Тут к вам. Пускать? — И повернулась в Лере: — Иди.

Директор сидел за столом, пил чай и читал газету. Встретил ее довольно вяло, почти как старую знакомую:

— А, ты, — махнул рукой, чтоб присаживалась. — Что такое?

Валерия приняла его приглашение, поскольку не смогла бы стоять.

Не спеша уселась, поправляя несуществующие складки на юбке. Затем сделал глубокий вздох, чтобы вернуть себе равновесие, и, наконец, заговорила…

* * *

Было еще кое-что.

На перемене, в одном из коридоров школы Лера отыскала Свету, болтающую со своими неизменными подругами. Девушки стояли к ней спиной, и когда Валерия подошла, они оказались застигнуты врасплох.

Все быстро обернулись, на их лицах застыло изумление вперемешку с возмущением.

— Я понимаю тебя, — сказала Валерия, уставившись Свете в глаза. — Я знаю женщину, которая тоже стремилась все контролировать, и предпочитала только брать от жизни. Никто не объяснил ей, во что это обойдется. А потом пришло время отдавать — и у нее не осталось ничего!.. Смирись с этим! Рано или поздно тебе придется его отпустить. Не позволяй себе думать, что какие-то потери способны перечеркнуть твою жизнь. Есть только одна потеря — потеря себя! Не дай кому бы то ни было сломать себя! Это все, что ты должна помнить. Ни он, ни кто-либо другой того не стоит!

Девушка не успела и выдохнуть, когда Лера уже повернулась и растворилась в школьном потоке.

* * *

Она снова гуляла по пустым коридорам во время урока. И снова набрела в холле первого этажа на уборщицу цыганку. Женщина все так же сидела на табурете возле кнопок со звонками, блаженно уставившись в пустоту, и медленно водила глазами по незримому пространству.