Безоблачное небо (СИ) - Гудков Андрей "Шерлок"

Я был совершенно спокоен. Вокруг нас кипел бой. Истребителей врага было больше, чем наших. Земля была слишком близко, а «Изгнанник» слишком далеко. Времени на размышления практически не осталось.

— Ирина!

— Все позади! — радостно отозвалась девушка.

— Ирина, — очень спокойно произнес я. — Слушай меня внимательно. Я сейчас выровняю самолет и подойду как можно ближе к побережью.

— Что? Мы горим?!!

— Ирина, слушай меня!

— Д-да.

— Отстегни защелки фонаря кабины!

— Он отвалился и улетел!

— Отлично! Сначала пусть Риесарха встанет на ноги и приготовится! Потом ты отстегни ремни! Когда я скажу, выпрыгивайте обе из кабины! Парашют не раскрывай! Пусть Риесарха поможет тебе приземлиться!

— А ты?

— За меня не переживайте!

Конечно, Ирина мне поверила не сразу, но я, наверное, никогда в жизни не врал так убедительно и складно. Огонь быстро разгорался, и медлить было нельзя.

— Давай!!! — заорал я.

Я резко накренил самолет и в этот момент Ирина и Риесарха выпрыгнули. Ветер мгновенно унес их в сторону, но я успел заметить, что крылатая схватила Ирину и расправила белые крылья. Теперь осталось еще одно дело. Я опять включил радиостанцию.

— Курьер, раздери тебя демоны, где ты?! — услышал я в наушниках резкий голос Рэлы.

— Все в порядке! Падаю!

— Что?!

— Слушай внимательно! Княгиня выпрыгнула из самолета над джунглями! С ней крылатая, она не враг, а перебежчик! Любой ценой спасите их обеих!

Высота падала, огонь разгорался. Едкий дым ел глаза, попадал в легкие, мешал дышать и видеть что-то перед собой. А правая нога болела все сильней.

— Я поняла! Вижу тебя, держись!

— Спасайте княгиню и крылатую!

— Курьер!!! Все, кто рядом с ним, прикройте его! «Облако», у нас проблемы!

— Я слышу вас! — в эфире прозвучал голос Изабеллы. — Ирвин, бросай самолет и тоже прыгай. Мы подберем тебя.

— Не могу, — честно ответил я.

Конечно же, я не собирался рисковать жизнь из-за чужого самолета, но ничего не мог сделать. Ранение оказалась гораздо тяжелее, чем показалось сразу. У меня не было сил вылезти из кабины и выпрыгнуть, наверное, сказывалась потеря крови и отравление дымом. Кроме того, мне из последних усилий удавалось удерживать самолет в относительно ровном планировании. Отпусти я штурвал, и он наверняка сразу же свалится в штопор. Да и не умел я прыгать с парашютом, а учиться поздно.

— Курьер!!!

— Иду на вынужденную посадку! — крикнул я.

Рация захрипела, зашуршала и перестала работать. Ноги стало припекать, а из-за дыма я уже практически ничего не видел. Казалось, что я падаю целую вечность, но взглянув на хронометр, я увидел, что с момента прыжка Ирины и Риесархи не прошло и двух минут.

Сквозь дым и пламя я разглядел пляж. Узкая полоса песка между джунглями и морем. Двигатель уже не работал. Шасси я выпускать не стал, на такой поверхности садиться без них безопасней, чем с ними…

От удара я на пару секунд потерял сознание… очнувшись, я понял что боль стала только сильнее. Теперь болела и не слушалась еще и левая нога. Я попытался отстегнуть ремни, но у меня не получилось. Тогда я достал нож и перерезал их. Затем попытался приподняться на руках, чтобы хотя бы просто перевалиться через борт и вывалиться из кабины, но от натуги я инстинктивно сделал глубокий вдох, заглотнул много дыма и рухнул обратно.

Задыхаясь от дыма, я попытался еще раз, но пламя прорвалось через приборную панель в кабину. Одежда на мне загорелась. Я заорал, попытался сбить огонь и понял, что все это бессмысленно, а затем от боли и дыма я потерял сознание…

… опять сильная боль… резкий рывок… чей-то голос… женщина, зачем она так кричит… больно… нечем дышать… золотые волосы и глаза, голубые как безоблачное небо…

Глава 15

Больно… больно… сознание плывет… где я… что случилось…

— Осторожней! Срежьте, наконец, эту одежду!

— У него шок!

— Укол ….!

Сознание уплыло…

Внизу все такое маленькое. Снежные пики гор, тонкие ручейки горных рек, игрушечные домики.

— Мама! Мама! Смотри, мост!

— Вижу, сына, не мешай.

У всех вокруг кроме мамы есть еще и папа, а у меня нет. Никогда раньше я об этом не задумывался, но сегодня… ведро воды тяжелое, а тропинка к дому кажется такой длинной и крутой. И как только мама несет сразу два ведра?

— Мам! А где мой папа?

Мама вздрагивает и расплескивает воду. Почему-то она опускает голову и молчит.

— Рано или поздно ты должен был спросить… Ирвин, твой папа погиб на войне.

Война? Что такое война… это как в тех историях, в которых славные герои побеждают врагов?

Взрослые опять ругаются. Я закрываю глаза и отворачиваюсь к стене, чтобы думали, что я сплю.

— Не забывайся! Ты чужая нам! Если бы не твой сын — ноги бы твоей здесь не было, шлюха равнинная!

Звонкий удар.

— Ах ты тварь!!!

Вскочив на ноги, я бросился на защиту матери. Соседка, вцепившаяся в волосы матери удивлено вскрикнула, когда я врезался в неё всем телом. На следующий день меня жестоко побили её сыновья, но я все равно не жалел об этом. Вскоре все запомнили, что мою маму нельзя обижать…

— Он потерял много крови. Рана нагноилась, мы сделали что смогли, но боюсь, ничего другого нам не остается.

Голоса доносятся откуда-то издалека… нет сил думать, о чем они говорят… так хочется спать…

— Вы уверены?

— Сильные ожоги на ногах и теле… Организм просто не справляется.

Первый полет. Руки дрожат, по спине течет пот. Но в наушниках звучит спокойный, чуть хрипловатый мамин голос:

— Расслабься, Ирвин, взлететь каждый дурак сможет, и в воздухе тоже держаться не сложно. Помнишь, что самое главное?

— Приземлиться?

— Ха! Еще ни один самолет не остался в воздухе. Главное не просто приземлиться, а так, чтобы после этого можно было еще раз взлететь! Желательно на том же самом самолете! Понятно?

Еще бы не понять, мама. Это наш единственный самолет. Запчастей на него нет, топливо стоит дорого, а клану до нас никакого дела. Случись что с ним — мне до конца жизни вкалывать, не разгибаясь на чьей-нибудь шахте или каменоломне.

— Видите? Выбора нет, действовать надо сейчас.

Тяжелый вздох.

— Он вас за это не поблагодарит.

— Мне самому это не доставляет никакого удовольствия! Но выбора нет! Сестра! Хлороформ!

В зале тишина. Все смотрят на меня. Кто-то осуждающе, кто-то с презрением, некоторые даже с радостью.

— Ты все сказал? — спокойно, даже равнодушно спрашивает старейшина клана, старый седой горец сидящий на подушках на почетном месте.

— Да! — с вызовом ответил я.

— Пусть самолет оставляет и идет!

— Он мой! — прорычал я, неосознанным движением выхватывая нож.

— Ирвин-Ирвин, — качая головой, со вздохом произносит женщина стоящая рядом со мной. — Ты так ничего и не понял…

В каменном зале прохладно и сыро, несмотря на жарко горящие дрова в очаге. На улице шумит сильный дождь.

— Ирвин сын Ибриса и Тайлы, можешь идти своей дорогой, — с незаметной усмешкой произносит вердикт старейшина.

Развернувшись, я вышел из зала. Больше меня ничего не связывало с родным кланом. Впрочем, он никогда и не был для меня родным. Они не приняли мою мать, да и меня тоже. Я так и остался для них полукровкой… сыном чужачки…

Опять больно… сознание плывет…

— Доктор! Давление упало, пульс нитевидный!

— Срочно…! И два кубика…!