Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916) - Федор Палицын

По окончании чтения Юденичем своего письменного доклада, великий князь спросил мнение Янушкевича, Болховитинова и меня. Янушкевич просто согласился с планом Юденича, Болховитинов прибавил о необходимости выпрямления флангов. Я высказался подробнее:

1) если нет продовольствия, то с наивысшим напряжением необходимо устранить это, хотя бы путем сокращения его, но упускать то, что дала нам победа – нельзя.

2) Защищать Эрзерум в районе самого Эрзерума опасно, вблизи его в 1–1½ переходах к западу гибельно. Обеспечение Эрзерума приходится искать в районе Аш-Калы и прилегающих к нему с севера и юга горных кряжей и плоскогорья, но не передовыми, а главными силами.

3) Наше бездействие и остановка у Эрзерума, не говоря об отходе на восток, есть признак нашего бессилия и в моральном отношении невыгодно. Отчего зависит это бессилие – безразлично. Но оно будет фактом.

4) В данное время Эрзинджанское направление главное и в этом направлении должны быть направлены наши действия; на остальных оно сложится само собой. Понятно, долина пороха должна быть наша. Пока северный район важнее южного, в особенности при положении нашем в районе Аш-Калы. Что касается вопроса довольствия, то если затруднения велики, надо сократить отпуск, надо быть готовыми на лишения, но бездействовать нельзя и действовать не малыми, а большими силами.

Великий князь еще в Тифлисе составил директиву. Может быть, оно и можно было изложить иначе, но сущность ее не расходилась ни с высказанным в совещании, ни в моей записке Его Высочеству, поданной ему 4-го февраля вечером. Читал ли ее великий князь или нет, не знаю. Мне он ее вернул 6-го в вагоне. От своей директивы великий князь не отступился, но добавил, что от условий и обстановки будет зависеть и исполнение. Насиловать Юденича он не желает. Пока Юденич двинулся с двумя полками и конницей, и к утру 11-го турки Аш-Калу очистили и потянулись к Мема-Хатуну. Части X корпуса, по-видимому пойдут в сторону Байбурта и остановятся на Каш-Даге.

Нам важно определиться теперь с тем, что может быть предпринято турками, определить районы сбора их подкреплений и время на сбор и начало действий. Займусь этим.

То, что делалось в Эрзеруме, мне не понравилось. Не понравилось мне, что Юденич отказывался от всякой помощи разобраться там и внести порядок. В одном он прав. Проводить из внутри наших полицейских чинов – было бы большим горем. Началось бы не воровство, а грабеж. Но с 3-го февраля для приведения Эрзерума в порядок ничего не было сделано и не делалось просто потому, что не чувствовалось в этом потребности – и не умеют. Переезд же его с штабом в Эрзерум совсем мне не нравится. Надеюсь, этого не допустят.

Пути до Караургана очень плохи и будет время, они окажутся непроездными. Намечены работы, но когда они будут выполнены – неизвестно. Порошин{157} обещает, что ширококолейная дорога до Караургана будет готова через два месяца. Я сказал великому князю, что это бахвальство. Надо работать, но прежде всего, надо устранить затруднения теперь в феврале и марте и первой половине апреля.

Мне рисуется ряд мер, но не буду их перечислять. Они мелки, но во всей совокупности они могут помочь армии прожить, пока дороги просохнут и станут проезжими. Но на эти меры не пойдут. Многие из них нарушают удобства частей и наши привычки, и на них, повторяю, не пойдут. Скорей остановятся на мысли о бездействии и на отход назад, чем решатся ослабить кавалерию обозами и перейти на уменьшенную дачу.

13-го февраля

Сегодня ровно два месяца, что пришла в Петроград телеграмма о моем назначении в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией. Предварительно никто не спросил меня, желаю или не желаю. 17-го декабря я выехал, также вследствие телеграммы, что есть неотложное дело. М.В. Алексеев просил заехать в Ставку, но вследствие телеграммы поехал прямо, и 22 был на месте.

Эти два месяца я был занят. Я думаю, много дал толчков к производству работ, по крайней мере, первых шагов, касающихся инженерной подготовки. В отношении работы железой дороги мною внесены поправки и довольно существенные. В оперативной части – первой части операции и второй части, кончившейся Эрзерумом, моя работа была ежедневная. Были кризисы, и мне представляется, что моя мысль и мой взгляд, при полном объединении с великим князем – дали тоже. Мои предложения и взгляды, смею думать, соответствовали обстановке и приняты были не без пользы. И последующее тоже.

Теперь мы подошли к периоду, а главное, к тому настроению всех работающих, что мое участие явится уже вмешательством. Все довольны и будут делать как и что умеют. Со многими деталями этой работы мои взгляды расходятся, и переубедить не могу, ибо придется идти не против взглядов людей, а установившихся организаций, и вижу, что моя работа, как стороннего человека, будет равняться нулю. По-настоящему я делаюсь бесполезным и пора убираться. Но убраться не так легко. Придется сидеть бесполезным. Великий князь теперь кругом связан работою административной, которая исполняется на ежедневных докладах, и проникнуть в эту часть не могу.

Инженерная подготовка в руках Шварца (пока) под Эрзерумом. Все силы правильно направлены туда и о тыловой подготовке придется забыть. Вообще моя роль неофициальная кончена.

Советов никто слушать не хочет и не любит, и я достаточно благоразумен, чтобы с таковыми не соваться и не мешать. Я этим не хочу сказать, что будет сделано дурно, а лишь указываю, что активная моя работа места иметь не может, и я лишний. Даром буду получать суточные, даром есть великокняжеские завтраки и обеды, и буду присутствующим. Это естественно и даже правильно, но для меня скучно, скучно по моим склонностям. Но живи не так, как хочется, а так, как можется.

У наших союзников под Верденом развертываются события решающего характера.

14-го февраля

С 8-го по Закавказью, скажу до Соганлукского хребта включительно, падает снег; с 11-го здесь он очень силен и продолжает падать по настоящее время. Для земледелия это хорошо, но для нашего подвоза это очень невыгодно. Происходит ли то же от Караургана к W – не знаю.

Из-под Аш-Калы утром 11-го турки отступили по дорогам к Байбурту и Мемахатуну. 10-го мы заняли Испир и находимся в долине Чороха; в районе между Чорохом и Эрзинджанской дороге в Оваджинских горах, оставшиеся части 30 турецкой дивизии отходят и под нашим давлением; помогают ли части 5-й Туркестанской дивизии с юга частям 4-й Туркестанской дивизии – не знаю.

Как довольствуются последние большой вопрос – но к 11-му они заняли Кабик-Тапу и окрестные деревни. Ляхов{158} в 40 примерно верстах от Ризе. На левом фланге от Битлиса показались турки и туда потянулось 3 батальона от Муша.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});