Мы будем жить - Яна Завацкая

— Поедем в контору, — благодушно сказал Майер, — ну как господин Барт? О чем побеседовали?

— Беседа была конфиденциальной, — вежливо ответил я. Кольнул страх — а если Майер все-таки в курсе того, что знает Барт? Да нет, с чего бы?

Вряд ли все это было ловушкой. Я не видел логических причин для таких сложных действий. Если им надо просто устранить меня или получить от меня информацию — не нужно было бы приглашать на виллу и пудрить мозги, я и так всегда под рукой.

Мы проехали внутренний Альстер. А я ведь никогда и не бывал в Гамбургском филиале. Где он тут у них расположен?

Собственно говоря, вся операция отменяется. И Майера уничтожать не обязательно. ОПБ и так свернут… Культурные же люди, европейцы. Понадобилось — достали из кармана головорезов с ножами, базуками и родоплеменным сознанием. Изменилась ситуация — головорезов осудили, покаялись и стали опять культурными, гуманными, открытое общество, все дела.

Джип въехал в знаменитый квартал Сан-Паули.

— Что, неужто здесь? — не выдержал я, глядя на яркие витрины секс-шопов и борделей.

— А здесь удобно, — пояснил Майер. Джип свернул в подворотню.

— Вылезай, Оттерсбах!

Я вышел и вслед за Майером спустился по бетонным ступеням. Дверь была неприметной, но с любопытной табличкой "Тюрьма желаний". На фоне закрашенного окна рядом была изображена обнаженная дама в высоких сапогах с плетью.

Ну да. Мы на Риппербане.

Внутри все выглядело так, как и должно было выглядеть в таком месте — разве что безлюдно, так и время еще раннее. Красно-черный холл с соответствующими эротическими офортами на стенах, черные высокие стулья, стойка бара. Майер отпер одну из дверей, ведущих внутрь клуба.

За этой дверью оказался своеобычный казенный коридор. Амбал из машины шел за мной, и это почему-то нервировало. Мы вошли в кабинет в самом конце, и я вздрогнул от звука — за мной закрылась решетчатая железная дверь. Амбал повернул ключ.

— К стене, Оттерсбах! — приказал Майер, — оружие на пол! Руки на стену!

Отступив на шаг, он целился в меня из "Вальтера". И сзади амбал также выхватил какую-то стрелялку. Наверное, если бы у меня была третья ступень, как у Каяри… да хотя бы первая…

Но у меня не было ни третьей, ни первой. Я покорно вытащил из-под мышки оружие, пистолет с треском грохнулся о пол. Я шагнул к стене.

В помещение вошли еще двое, в камуфляже. Местная охрана. Меня обыскали по всем правилам, заставили раздеться и все такое. Затем я оделся снова, но ремень — и пряжку с записью, конечно — Майер оставил себе. Будем надеяться, что запись он не расшифрует. Да и не поймет, что это прибор.

Руки мне завели назад и сковали наручниками. Усадили на стул. В кабинете было мало мебели — два стула, стол, монитор, какая-то кушетка сзади. Пол и стены выложены плиткой.

Как и во франкфуртском центре в кабинете 25. Плитка — это гигиенично, что на нее ни попадет — кровь, рвота — все можно легко отмыть. И даже продезинфицировать.

Майер уселся на стол, так что слегка нависал надо мной.

— Вы это напрасно делаете, — предупредил я, — Барт вас по головке не погладит. Вы за свое рабочее место не опасаетесь?

— Опасаться тебе надо, агент паралюдей.

— Ты свихнулся? — спросил я, — я бы своими руками отдал тебе эту тетку? Если бы был агентом?

— Ну это не аргумент. Кстати, информации мы не получили. И вообще — какой толк до сих пор был от всей твоей информации? Пока мы пробовали воспользоваться твоей информацией и проникнуть в сибирский город, погибло двадцать моих людей, Оттерсбах! Двадцать один человек. И ни один не дал толковых сведений. Технологии твои невозможно использовать. Что ты нам вообще дал, Оттерсбах? Пока от тебя был исключительно вред — и никакой пользы.

— Это ваши проблемы. Я делал, что мог.

— Ну хорошо, Оттерсбах, — Майер зловеще улыбнулся, покачивая ногой перед моим лицом, — тогда объясни вот это.

Он помахал передо мной фотографией Алисы, вынутой из моего бумажника.

Не простой, конечно, фотографией, объемной, на керамической тонкой пластинке. Сделанной в Лаккамири.

— Это что за баба?

— Не твое дело, — ответил я. Майер внезапно извернулся, нога мелькнула в воздухе, я успел отклониться, и удар пришелся не по носу, а в угол рта.

Кровь я сплюнул на пол.

Пусть не смешит. Все предметы, взятые из амарского мира, замаскированы под обычные. Он не определит разницы между обычными пулями и нашими. Прослушать меня он не мог. Мы не младенцы, элементарная безопасность обеспечена. А фотография Алисы не доказывает ничего.

— Знакомая женщина, — сказал я, — я познакомился с ней в Лаккамири. Связи не поддерживаю.

— А фото таскаешь с собой?

— Почему бы и нет? Женщина красивая.

… нет, он ничего не докажет. Подозрения у него сильные, это ясно — но доказательств нет. Да и фотку он у меня только что обнаружил. Беда лишь в том, что таким, как Майер, доказательства не особенно нужны. Он эти доказательства будет из меня выжимать.

Может, он меня к Барту ревнует?

Телефон Майера запел неприметной мелодией. Он вынул айфон из кармана, глянул, выключил сигнал.

— Посиди пока здесь, Оттерсбах, подумай. Ты спрашиваешь, зачем мы на Риппербане центр создали? А это самое удобное. Ты видел, под какой клуб мы замаскированы? Никто ничем не заинтересуется, и никогда ты ничего не докажешь. Договор с твоей подписью и разрешением на кое-какие действия у нас уже лежит. Орать ты здесь можешь хоть до посинения — мы же здесь с тобой, хе-хе, развлекаться будем. Если хочешь, даже девушку для этой цели приведем, есть у нас и сотрудница такая… может, тебе приятно будет. Тюрьма желания, понимаешь? Оргазма, конечно, я тебе не гарантирую. Но все остальное — пожалуйста. Если, конечно, ты не станешь разумнее и не начнешь говорить со мной открыто. Если Барта тебе удалось обвести вокруг пальца, со мной это не пройдет. И Барт свою ошибку еще осознает.

Он шагнул к двери. Сделал неприметный знак амбалу в штатском, и тот повернулся ко мне. На этот раз уклониться я не успел, искры вспыхнули в глазах, и через секунду я полетел на пол вместе со стулом. Амбал отшвырнул стул ногой, хлестнул дубинкой по моей спине — раз, другой, я постарался свернуться, но это не помогло, он пнул меня в ребра, потом еще несколько раз, стараясь попасть в лицо.

— Это только начало, Оттерсбах, — сообщил Майер, наклонившись надо мной, — материал для размышлений.

Решетка звякнула, ключ повернулся два раза. Затем они закрыли наружную железную дверь. Я уставился на маленькую видеокамеру над дверью.

Полуподвальное окно было также забрано надежной решеткой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});