Плейлист «Долго и счастливо» - Эбби Хименес

талантливые, способные, любящие руки.

— Забирай. Они твои, — сказал он.

Я улыбнулась.

— Ты отдаешь мне пальцы?

— И пальцы, и голос. И спину, чтобы носить для тебя тяжести, и руки, чтобы нести тебя до кровати, когда ты переберешь текилы. И деньги, и время, и сердце. Это все твое, Слоан.

Его слова были наполнены любовью. Он говорил так серьезно, что у меня заболело сердце, а в глазах защипало от слез.

— Если бы я тебя не знала, то сказала бы, что у тебя идеально получается петь серенады.

— Нет, — он помотал головой. — Я так чувствую. Я твой. Весь, без остатка. Мне кажется, я всегда принадлежал тебе. Даже когда ты принадлежала кому-то другому. — Он не сводил с меня глаз. — Такер знал об этом. Ему одного взгляда хватило, чтобы увидеть в тебе мою вторую половинку, и он привел тебя домой.

Два часа спустя мы прощались в аэропорту. Джейсон изо всех сил старался казаться веселым.

Глава 38 Джейсон

♪ BOTTOM OF THE DEEP BLUE SEA | MISSIO

Прошло пять недель.

Концерт в Вегасе. Когда позвонила Слоан, я сидел на холодном металлическом складном стуле за сценой и пил второй «ред булл» за вечер. Grayscale почти закончили выступление.

Я не видел ее уже больше месяца. Я так сильно скучал, что испытывал физическую боль. Я не мог спать. У меня начались мигрени. Может, я даже скрипел зубами, кто знает, черт возьми.

Состояние Слоан полностью передалось мне. Теперь она была счастлива, воодушевлена и спокойна, а я превратился в развалину. Разлука окончательно меня сломила.

— Привет, малышка. Как дела? — ответил я, потирая лоб.

— Ты получил печенье?

Было слышно, что она улыбается. Она теперь всегда улыбается. Я постарался не зацикливаться на том, что это значит: там, без меня ей намного лучше.

— Да. Спасибо.

— Это рецепт твоей мамы, — пропела Слоан.

Я удивленно поднял брови.

— Правда? — Я поставил пустую банку и махнул Зейн, чтобы она принесла еще одну.

— Ага. Теперь буду печь их в любое время, когда захочешь.

Несмотря на пульсацию в голове, я слегка улыбнулся.

— Видимо, ты ей очень нравишься. Она никому не дает свои рецепты.

Слоан засмеялась.

— Мы сделали обмен. Я разрешила ей разместить рецепт приготовления тетерева на сайте «Жена охотника».

— Так, значит, ее можно подкупить? — сухо заметил я.

Мама была от Слоан без ума. Ее все обожали. А с каким восторгом отзывался о моей девушке отец, когда я звонил домой. Но если честно, я жалел, что отправил ее к семье, а не снял для нее квартиру где-нибудь на побережье: у родителей хоть и были самые добрые намерения, но они отвлекали ее от работы.

Картину Слоан еще не нарисовала.

Я скучал. И каждый раз, когда мы созванивались, мне хотелось спросить: «Долго еще? Когда ты вернешься?»

Картины рисуются по несколько месяцев. Я это знал. И не хотел ее торопить. Ей надо было сосредоточиться, и мое нетерпение вряд ли пойдет на пользу. Поэтому я не приставал. Первое правило для меня. Я интересовался картиной, только если она сама заводила разговор. Но никогда не спрашивал, как скоро она закончит.

А вчера вечером она прислала мне фото.

Картина не была нарисована даже наполовину.

В груди у меня все вспыхнуло.

Она, наверное, даже не начинала, пока Кристен была там, а это значит, плюс две недели разлуки. Мама водила ее по антикварным лавкам и мясным лотереям. Отец брал ее с собой в лес и охотничье хозяйство. И я был прав насчет готовки — Слоан снова начала вести блог. Но вместе с мамой они являлись опасной компанией. Весь день могли провести на кухне, что, собственно говоря, и делали.

При обычных обстоятельствах я был бы в восторге от таких теплых отношений. Но обстоятельства были не обычными. Я хотел, чтобы Слоан вернулась ко мне.

Лучше бы она два часа порисовала и на два часа раньше приехала, чем прислала мне в номер деревенское печенье, пусть даже и мое любимое.

— Хочешь услышать хорошую новость? — спросила Слоан. — Твоя мама сказала, что в следующий раз нам можно спать в одной комнате, — торжественно заявила она.

— Ого, круто, — пробурчал я. Басы со сцены резонировали от пола и оседали у меня в мозгах. Я крепко зажмурился.

— Мне кажется, она надеется, что я забеременею и останусь тут навсегда.

— По-моему, причина очень даже веская, — устало хмыкнул я. — Это можно устроить. Не пей больше свои таблетки.

Она захохотала.

— Ты с этими гастролями уже чокнулся.

— Что? — Я зажал виски. — Ты же хочешь, чтобы ваши с Кристен дети росли вместе, разве нет? Это можно устроить.

— Как романтично, — хихикнула она. — Но беременность? С ребенком на гастроли? Это безумие.

Я покосился на занавес.

— Что тут безумного?

— Шутишь? — фыркнула она.

— С чего бы мне шутить? — нахмурился я.

— Беременность — это ответственность, Джейсон. Посмотри на себя, ты изнурен, а ведь у тебя нет ребенка. Нельзя заводить детей во время гастролей.

Я помотал головой.

— Слоан, гастроли никогда не закончатся. Мы это знаем. Но у нас должна быть своя жизнь.

— Джейсон, сейчас нам дети не нужны. Можно подождать до лучших времен.

Я снова замотал головой.

— Лучшене будет. Надо учиться жить с тем, что есть.

— То есть беременной таскаться за тобой по всему миру? А что потом? Кормить ребенка под сценой? Поставить люльку в гримерку? — удивилась она.

— Почему бы и нет?

— Ты серьезно? — засмеялась Слоан. — Ты вообще детей видел когда-нибудь? Ты же понимаешь, что ребенку нужен режим?

Я стиснул зубы.

— Слоан, я не шучу. Если мы хотим детей, нужно их заводить.

В трубке повисло молчание.

— Джейсон, у тебя даже