Плейлист «Долго и счастливо» - Эбби Хименес

мы насторожились.

— На День благодарения у тебя концерт в Амстердаме. А на Рождество — в Париже.

С этими словами меня покинули последние силы.

Глава 36 Джейсон

♪ I DON’T KNOW WHAT TO SAY | BRING ME THE HORIZON

В глазах Слоан потухла последняя искра. Она несколько секунд молча смотрела на меня, потом развернулась и медленно побрела в ванную.

— Эрни, созвонимся позже.

Я положил трубку и пошел за ней. Закрыв лицо руками, она сидела на закрытой крышке унитаза. Я присел перед ней.

— Мне жаль, Слоан.

Я не знал, что еще сказать. Мне действительно было жаль. Жаль каждый гребаный день, проведенный здесь.

Это не жизнь. Слоан устала и измотана. Она скучает по друзьям и семье. Я делал все возможное, чтобы хоть как-то скрасить ее дни, но заставлять жить ее в таких условиях жестоко.

— Мне нужна всего лишь минутка, чтобы все это переварить, — не отнимая рук от лица, тихо произнесла она.

Она так ждала возвращения домой. Так скучала по Кристен и хотела выполнить заказ. Это было все, о чем она говорила. И вот все ее надежды разом рухнули.

Что это за дурацкий юмор у вселенной: моя работа требует постоянного движения и переездов, а ее — полного и абсолютного спокойствия?

— Эй, — я поцеловал ее в коленку. — Может, нам удастся сходить в Лувр? — с надеждой предложил я, зная, что, скорее всего, меня тут же пошлют на следующие гастроли и ничего не выйдет.

Должно быть, она тоже это знала. Потому что ничего не ответила.

— Слоан…

Она глубоко вздохнула, оторвала кусок туалетной бумаги и высморкалась.

— Ладно. Что есть, то есть. — Она шмыгнула носом. — Мы ничего не можем изменить. А долго еще так жить? — Ее красивые глаза воспалились. — Когда у тебя заканчивается контракт? Эрни же сможет потом договориться о других условиях, да? Мы сможем попросить составить более щадящий график? Более предсказуемый?

— Да, но… — От того, что мне предстояло ей сказать, в груди закололо.

Подписывая контракт со студией, я был в каком-то экстазе. Большинство музыкантов получают предложение на один альбом с возможностью продления контракта, если все пойдет хорошо. Два альбома — если студия в тебя верит. Редко кому удается получить такое предложение, которое сделали мне, — и я его принял, потому что они с точностью предвидели то, что происходит со мной сейчас: славу.

Эрни предупреждал, что я привязываю себя к ним, но тогда мне было плевать. У меня контракт с одним из самых топовых лейблов в мире. Я хотел быть привязанным к ним. Я хотел стать знаменитым, как Дон Хенли.

Работа меня не пугала. Невозможно было представить такого развития событий, при котором я бы не хотел, чтобы за мной стояли такие влиятельные в музыкальной индустрии силы. Эрни договорился о шикарных роялти и бонусах — о таком задатке я не мечтал даже в самых смелых фантазиях. Я понимал, что они будут выжимать из меня все соки. Но я был одинок, привык к гастролям, дорога меня нисколько не утомляла, да и создавать музыку всегда было легко, поэтому я совершенно не сомневался в том, что смогу выполнить все условия контракта.

Но все изменилось.

Создавать музыку я не мог. Надо было думать о Слоан. Над головой, словно чертова гильотина, вечно висела Лола. Контракт давил меня своим весом. А мне очень хотелось успевать. Хотелось управлять славой и успехом, хотелось иметь время на жизнь — потому что сейчас ничего этого не было и в помине.

Она ждала моего ответа.

— Как долго?

Я покачал головой.

— Слоан, никаких точных сроков нет. У меня контракт на четыре альбома. Саундтрек был первым. Нужно еще три.

— Хорошо. Сколько времени на это уйдет?

Я молчал, не в силах ответить.

Она облизнула губы.

— Полгода? Год на каждый? Сколько примерно?

— В среднем у большинства музыкантов уходит три года на один альбом.

Слоан отпрянула, словно получила удар под дых.

— Три года? — процедила она, уставилась на колени и стала раскачиваться. — Три года, Джейсон? — Она снова подняла заплаканные глаза на меня. — Каждый альбом?

Я знаю, что это долго…

Внезапно она побледнела.

— Но ты же не можешь ничего сочинить, — прошептала Слоан, будто наконец осознала всю серьезность нашей ситуации. — Значит, еще девять лет? Еще? — Ее глаза умоляли меня сказать, что это неправда.

А я не мог.

Ничего не ответив, я встал, чувствуя, что должен хоть как-то скрасить этот день, но не знал, как.

— Наполню тебе ванну.

Я включил воду в джакузи и налил гостиничного мыла.

— Сегодня оставайся здесь. Ты болеешь.

Она не стала спорить, как делала это обычно, когда я пытался заставить ее заняться собой, а не мотаться со мной, — не знаю, хороший это знак или плохой.

Я поставил ее на ноги и стал развязывать халат. Она казалась заторможенной и избегала смотреть мне в глаза.

Светлые волосы собраны в пучок на макушке. Она больше их не распускала. Редко красилась и не делала маникюр. Мне плевать, как Слоан выглядит. Для меня она всегда красавица. Но меня беспокоило то, что с ней происходит. Она перестала за собой ухаживать.

Здесь она приходила в упадок. Будто я взял с собой в путешествие орхидею и та перестала цвести. Я наблюдал, как цветок увядает, как облетают его лепестки, но ничего не мог поделать. Разве только увезти его обратно домой и пересадить. Но сейчас это невозможно.

Она закашлялась, и мне стало еще хуже, чем прежде.

— Я принесу завтрак сюда, — сказал я. — А потом ты вернешься в постель.

Я помог ей забраться в ванну, а сам пошел в комнату, взял стул и прикатил его в ванную, чтобы организовать для нее стол. Потом принес еду и расставил ее. Я то и дело поглядывал на часы, потому что