Камень, брошенный богом - Игорь Федорцов

Я, соглашаясь, кивнул.

— Деньги, деньги… — попытался сосредоточиться я на финансовой проблеме. Честное слово грохнуть Ренескюра придумалось быстрее. — Может вы, что подскажете сержант, — спросил я у стоявшего статуей командира рейтар.

— Без денег, в Близзене никто воевать не станет, — подтвердил сержант, худшее из моих предположений.

— Вы хотели сказать, за Гонзаго и в кредит? — переспросил я на всякий случай.

Сержант помялся, вопросительно глянул на Маршалси и под его гарантии безопасности ответил.

— Да, сеньор граф.

Я поднял бокал. Правда, тост говорить не собирался.

— Поскольку, денег у нас нет, — тут мы чокнулись с Маршалси, — наследства бывшего капитана использовано, — я салютнул тарой сержанту. — А копейщики надобны до зарезу… — Мы с Маршалси выпили, и я продолжил. — Сержант, шагайте за викарием. Если он занят, пусть оторвется. Да! И уберите голову Хедерлейна с площади, а то птицы гадят. И поставьте к воротам караул.

Сержант, звякнув шпорой, отправился выполнять поручения.

— Сейчас нам потребны не деньги, а люди, — предупредил Маршалси, вообразивший, что я буду клянчить копейки у викария. — Ну, наскребет викарий мелочи из жертвенных кружек. Что с того. На хороших вояк не хватит. Да и время переговоры займут немалое, как раз Берг нас отсюда вытурит.

— Раз тебе не по душе поповская помощь, давай перебросим рейтар из-под Малого Зоба, — предложил я. — Ренескюр, то… Земля ему пухом.

— Пухом не пухом, а пользы с того? Покойный барон, тяготами войны не утруждался. Ведение компании перепоручил капитану Гарси.

— И что? — затребовал я разъяснений. Гарси и Гарси, я например Вирхофф, герой с многолетним стажем.

— Не понятно, на какие шиши он нанял Бонгейского ублюдка. Гарси дорогого стоит. За долгую жизнь капитан не проиграл не одной кампании. За исключением Малагарского Поимения. Но там командовали другие. Уведи мы из-под Малого Зоба хоть одного задрипанного ополченца, старый бульдог ринется в драку. Зачем искушать судьбу? Пусть себе готовится к походам и рейдам, а там глядишь, императорский викарий из Медной Башни привезет ему уведомление о прекращении контракта в связи со смертью нанимателя. Вследствие чего, дальнейшие его действия в границах Эль Гураба будут рассматриваться как самоуправство, и подпадать под статью 635 кодекса Реенталя, наказуемые колесованием, либо четвертованием, либо утоплением, либо сожжением.

— Ну, закон… Победителя сам знаешь, не судят. Тем более в Близзене. — усомнился я в действенности правосудия в таких случаях.

— И именно потому, что Близзен, — успокоил меня Маршалси. — Императорские права блюдут строже.

— Получается, говно не трогаем, оно не воняет.

Маршалси испытывающе посмотрел на меня, потер щеку и покрутил ус.

— Тут в подвалах полным-полно народишку тюремный хлебушек ест, да бока пролеживает. Думали их рекрутировать. Но без денег…

— А по-твоему, зачем я послал за викарием? — прервал я Маршалси

Единство мысли омылось порцией мадеры.

Потягивая бодрящую жидкость, я обозревал карту вверенных Гонзаго владений. Вначале отдельно ото всех, затем в совокупности с соседями. Бог ты мой, не карта, а живопись пациентов дурки. Желтые кляксы — земли прямых ленников императора; потеки зеленых соплей — маноры по временным кадастрам; бурые разводья — откупные земли, розовые — командорства без налоговых льгот; в полосочку — с льготами, но с дополнительными налогами; голубой крап — ветеранские ландграфства; коревая краснота — резервисты; коричневые дыры — эрцгерцогства переведенные под общеимперскую юрисдикцию; лиловые кругляшики — епископства и монастырские вотчины; лиловые кругляшки с флажками — перешедшие под светскую власть. Не будь на карте пояснительных сносок, свихнуться можно, где и что?!

— Подождем викария, — попросил я отсрочки у Маршалси.

За ожиданием распили бутылку и почали вторую. С амантейским благодатным кларетом, именуемым за глаза "Мочой Святых". На третьей чарке, в сопровождении сержанта, пришел викарий. Рассерженный вид святого отца никак не вязался с его стариковской суетливостью.

— Сеньор граф, прошу вас остановить бессмысленное убийство людей, — не поздоровавшись, заявил викарий. В руках он держал свиток, как я понял с претензиями к новому руководителю обороны Эль Гураба.

— Считайте, отныне законность восторжествовала, — пообещал я святому отцу, осуждающе глянув на идальго. Тот незаметно усмехнулся в усы. Ему то что, мне ведь вести переговоры. Я забрал петицию у викария. — Помнится не так давно, вы просили рассмотреть вопрос о помиловании заключенных?

— Перед вашим отъездом, сеньор Лехандро, — сразу же подобрел ко мне викарий. Все его негодование улетучилось. — Прошение лежит у вас в кабинете.

— Сейчас бумаги принесут, а вы на словах поясните, отчего я должен лишить куска хлеба тюремщика, освободив означенных субъектов.

Я подозвал первого не понравившегося мне слугу.

— Мигом за списком в библиотеку.

Слуга, побледнел аки смерть и аки джин растаял в воздухе.

Не расшибся бы болезный, — обеспокоился я за торопыгу.

— Присаживайтесь святой отец, — пригласил я викария к столу. — Сейчас вам подадут прибор. Составьте нам компанию.

— Благодарствую, сын мой, — отказался викарий, осуждающе оглядев ассортимент блюд. — В пост довольствуюсь сыром, зеленью и хлебом.

— Прошу простить нас, святой отец, — принял претензию викария я, жестом приказав Маршалси не встревать. — Мы присоединимся к посту позже, как только разберемся с важными делами.

— Нет дела важней служения верой и правдой Святой Троице, — вздумал прочесть наставления на путь истинный, викарий. Такому безбожнику как я, его слова, мольба к глухому.

Однако, не желая оппонировать в наметившейся дискуссии о вере и правде, я согласно кивнул викарию. Понял — исправлюсь. В следующий раз.

Принесли списки. Я наскоро пробежал его глазами. Имена, фамилии, вердикт судьи, то есть меня, по существу дела, отбытые срока. У многих на месте записи приговора стоял прочерк. Сучий Гонзаго держал в кутузке без суда трех из пяти. Совсем как наша родная прокуратура.

— Прости сын мой, — спохватился викарий, — забыл спросить тебя о Его Сиятельстве графе Гонзаго. Как он? Как его самочувствие?

Тяжек крест лицедея! Врешь что сивый мерин!

— Благодарю. Милостью Троицы ему лучше, — вежливо ответил я, и, желая проявить чуточку набожности прибавил. — Я привлек на помощь одного из столичных светил лекарской науки. Сеньора Букке.

По лицу викария скользнула тень недовольства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});