Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин

— На чьей вы стороне, разведчик?

— Лучше не задавайте мне подобных вопросов. Ответ может вам не понравиться. Все, что вам следует знать, — это то, что я поклялся жизнью защищать интересы вашего клана. До тех пор, пока я с вами.

— Звучит утешительно, — фыркнула Би-Би и повернулась посмотреть на Валентина. Он с кем-то оживленно болтал, причем собеседник выглядел так, будто мечтал оказаться где-нибудь в другом месте. Несколько секунд девушка разглядывала эту сцену. Глаза ее были холодны, как смерть. — Иногда мне кажется, что, чем возиться с младшими Вольфами, следовало бы ударить по Валентину. Один удар — и фабрика наша.

— Я бы не советовал вам так поступать, — сказал Резак. — Слишком многого мы не знаем о Вольфах вообще и Валентине в частности. Только глупцы прыгают со стены, не выяснив сначала ее высоты. Наверняка у Валентина есть что-то в запасе. Я бы рекомендовал действовать постепенно. Слабое место Вольфов — это Дэниэл со Стефанией. Их отношения можно использовать, чтобы…

— Вот-вот. Именно поэтому вы и не занимаетесь планированием, — кисло заметила Би-Би. — Ваше дело — безопасность. С этой парочкой я могу сделать все что угодно. Я могу их даже медленно убивать — все равно Валентину наплевать, что с ними станет.

— Но мы можем вступить с ними в контакт и переманить их на нашу сторону… Например, можно сообщить им информацию о Лили и Мишеле…

— Нет, — твердо сказала Би-Би. — Дэниэл и Стефания — слишком большие сумасброды, чтобы им можно было доверять. Да, они слабы, но все равно они Вольфы. У меня есть идея получше.

Констанция Вольф, вдова покойного Якоба, пришла в приемную одна. Она теперь всегда была одна, и при дворе, и дома — везде. Констанции было восемнадцать лет, и она все еще носила траур по своему убитому мужу. Высокая и белокурая, Констанция была ошеломляюще красивой. Даже у придворных, выросших в мире, где красота была явлением обыденным, при виде ее дух захватывало. Но после смерти мужа в ней как будто что-то сломалось. Из всей семьи одна только она искренне оплакивала Якоба. Остальные, включая Валентина, погоревали немного для виду, да и занялись своими собственными делами. Благо дел хватало. А у Констанции никого и ничего не было, кроме Якоба. Он был ее жизнью. С тех пор как Якоба не стало, она просто не знала, куда деваться. Политические интриги Констанцию не привлекали, а заниматься делами ей не разрешали. Дети Якоба были против этого брака. Еще бы, ведь мачеха была моложе их самих. Ведь Якоб мог лишить их наследства в пользу молодой жены или ее будущих детей. Теперь, когда Якоб умер, дети его в каком-то смысле вздохнули с облегчением. А на Констанцию они просто перестали обращать внимание.

Констанция обвела взглядом толпу придворных, но все они отводили глаза. Она теперь была никто, и у них не было времени разговаривать с ней. Кому нужны неудачники! И вдруг одна из женщин встретила ее взгляд и улыбнулась в ответ. Это была Би-Би Чоджиро. Констанция удивленно уставилась на нее. Би-Би тем временем уже пробиралась к ней. Даже по колено в снегу она ухитрялась двигаться грациозно. Констанция знала, что должна считать эту женщину своим врагом, но душевных сил у нее не оставалось даже на это.

Би-Би подошла поближе и снова улыбнулась:

— Нам стоило бы познакомиться поближе, Констанция. У нас с вами много общего. Женщине трудно жить одной. Уж я-то знаю. Но если семья от вас отвернулась, из этого не следует, что мы тоже вас забудем. У вас есть друзья, Констанция. Вам только надо позвать их.

Констанция смерила свою собеседницу ледяным взглядом:

— Может, я и попала в немилость, Чоджиро, но я еще не настолько низко пала, чтобы предать свой род и своих близких.

Улыбка Би-Би стала еще шире:

— Я ни в коем случае не предлагаю вам предавать интересы Вольфов. Но если вы и дальше будете подчиняться Валентину, скоро разразится катастрофа. Он же безумец, Констанция. Его разум блуждает неизвестно где, а глаза видят только то, что он хочет видеть. А Дэниэл и Стефания видят лишь друг друга. Что станет с кланом Вольфов, когда они потеряют контроль над производством нового двигателя? Что станет с семьей Якоба, за процветание которой он боролся всю свою жизнь? И что станет с вами, Констанция?

— Если вы что-то хотите мне сказать, Чоджиро, скажите это.

— Вы могли бы стать главой клана. Валентина можно сместить, потому что он сумасшедший. Дэниэл и Стефания слишком некомпетентны, чтобы занять его место. А поскольку все они давно позаботились убрать других крупных игроков, остаетесь только вы. Смотрим дальше. Сами вы управлять кланом не сможете. Вы же всегда были в стороне от дел, верно? Но если вы выйдете замуж за Чоджиро и родите от него детей, мы сможем объединить семьи. А пока дети не вырастут, вы, с нашей помощью, будете править Вольфами. Вы молоды, Констанция. У вас вся жизнь впереди. Не губите эту жизнь во имя верности тем, кто вас презирает.

— Вам что-то нужно, — сказала Констанция. — Вам всем что-то нужно. Давайте перейдем к делу. Чего вы от меня хотите?

— Информации, — сказала Би-Би Чоджиро. — Формально вы все-таки Вольф, причем из первых, а значит, имеете доступ к таким вещам, до которых моим людям добраться трудновато. Нам нужны ответы на некоторые вопросы. За это вы станете одной из нас. Вы войдете в клан Чоджиро и займете в ней далеко не последнее место. О вас будут заботиться. Разве это не то, о чем вы мечтали?

Констанция задумчиво смотрела на свою собеседницу. Предложение она не принимала, но и не отказывалась от него. Би-Би повернулась и знаком велела Резаку приблизиться. Разведчик подошел к ним, шагая так легко, как будто не было под ногами глубокого снега, и вежливо поклонился Констанции. Та лишь кивнула в ответ и окинула его подозрительным взглядом. Би-Би снова лучезарно улыбнулась и по-хозяйски положила руку на локоть Резака.

— Разведчик, вы ведь видели, как умер Якоб Вольф. Расскажите Констанции о том, что произошло на самом деле.

— Якоб погиб не от руки Кэмпбеллов, — просто сказал Резак. — Его убили кинжалом в спину, и сделал это его старший сын. Тот самый Валентин, который сейчас стал главой вашего клана. Все произошло очень быстро, никто ничего и не заметил. Кроме меня.

— Вы сами знаете, Констанция, что разведчики не умеют лгать, — добавила Би-Би. Ей стоило большого труда скрыть довольную улыбку.

Констанция плотно сжала губы, то ли чтобы никто не видел, что они дрожат от ярости, то ли чтобы подавить слезы. Она и сама не знала, чего ей больше хочется — плакать или мстить. Ее и раньше удивляло, что ни один Кэмпбелл не заявил, что это он убил Якоба. Это был бы истинный триумф для Кэмпбелла, а им так не хватало рекламы в те тяжелые дни… Но никто не признался в убийстве. Более того, никто не видел, как это произошло, а ведь она расспрашивала многих… До сих пор Констанция считала, что это сделал сам старший Кэмпбелл перед тем, как погибнуть. Но сомневаться в словах Резака ей даже в голову не пришло. Он — разведчик, а значит, не унизится до лжи. Кроме того, звучало все это достаточно правдоподобно. У Валентина были причины желать отцу смерти и не было совести, которая не дала бы ему осуществить свое желание. А в пылу битвы никто не заметил его маневра. Констанция перевела взгляд на Би-Би Чоджиро.