Ностальгия по крови - Дарио Корренти

class="p1">– Значит, надо поискать, не произошло ли в тот период каких-нибудь убийств, связанных с нашим персонажем.

– Но мы уже смотрели. В Италии ничего такого не происходило.

– Знаю.

Потом Безана позвонил Джорджо и рассказал обо всех открытиях, но на этот раз полицейский отреагировал довольно-таки агрессивно.

– Слушай, скажу тебе откровенно: вся эта история не выдерживает критики. ДНК говорит сама за себя. Мы на сто процентов уверены, что убийца именно он. Достаточно подержать его под арестом, и он сознается. Верно, Брешани усыновили, но это не означает, что у него есть брат-близнец. Тут уж вы точно ошибаетесь.

Едва положив трубку, Безана принялся, ругаясь, скручивать себе сигарету. Илария не стала его успокаивать: она знала, если Марко рассержен, ему собеседники не нужны.

– Марко, а как мы докажем, что Брешани – сын Глории, если нам откажут в анализе ДНК?

– Ну, на свете есть не только полиция. Достаточно поговорить с его адвокатом, мы можем заехать к нему в контору вечером. Он может быть заинтересован нам помочь.

17 января

Рядом с большими воротами дворца XVII века была прибита латунная табличка: «ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ БРАТЬЕВ ФОРМИЗАНО, второй этаж». Пьятти и Безана пересекли внутренний дворик с двойной колоннадой, служивший жильцам парковкой, и вошли в зал ожидания, увешанный псевдофламандскими гобеленами со сценами охоты. Секретарша предложила им подождать на уютном диванчике, обитом парчой.

– Ух ты, – произнесла Пьятти.

– Ужасающая мешанина, – отозвался Безана.

Адвокат Формизано заставил их ждать не дольше десяти минут. Затем Иларию и Марко провели к нему в кабинет. Он принял их в ярко-малиновом пиджаке и в розовом шелковом галстуке. Когда вошли журналисты, он сидел в кресле, напоминавшем трон Генриха VIII, с гербом, вырезанным на деревянном подголовнике. Возле письменного стола на пьедестале возвышался китайский терракотовый воин. Он уставился на них, держа в руке копье.

– Прошу прощения, у меня был важный телефонный звонок. – Адвокат Формизано встал с кресла и пожал гостям руки. – Могу я предложить вам кофе?

Он бросил быстрый и удивленный взгляд на Иларию, вернее, на ее розовые резиновые сапоги с «Хэллоу, Китти», в которые были заправлены легинсы.

Безана изложил свою гипотезу, и адвокат внимательно его выслушал.

– Этот след может оказаться очень интересным. Конечно, я должен обсудить все с моим ассистентом. Но не думаю, чтобы у моего подзащитного был брат-близнец. Он бы мне сказал.

– Это подвергло бы сомнению тест ДНК.

– Наверняка. Я все время верил в его невиновность, иначе не взялся бы его защищать. Эрнесто хороший человек. Мы давно знакомы, вместе учились в лицее. Эта история может сильно ему повредить.

– Представляю себе.

– Но мы боремся. К примеру, только что запросили разрешение на участие в деле эксперта-дантиста, чтобы провести сравнение следа от укуса с изгибом челюсти Брешани.

– Разумеется, это правильный шаг.

Безана положил на стол рядом с фарфоровой чернильницей из Каподимонте [104] пакетик для заморозки из «Икеи», где лежали изношенная зубная щетка с выпавшей щетиной и старая несвежая расческа.

Адвокат оторопело откинулся на спинку кресла.

– Прекрасно. Я отдам это на анализ нашему лучшему эксперту.

– Сообщите нам, пожалуйста, результаты как можно скорее, – попросил Безана, вставая с места. – Не хочу отнимать у вас время.

– Ну что вы… это может стать поворотным моментом в деле. Еще раз спасибо. Как только что-нибудь узнаю, сразу вам позвоню.

Когда они ехали обратно, Илария всю дорогу молчала, а потом вдруг выдала:

– Наверное, с ним плохо обращались.

– С кем?

– С убийцей. Ты только подумай: маленький ребенок провел полгода взаперти, в полной зависимости от женщины, у которой не все в порядке с головой. Бедный малыш.

– А мне гораздо больше жалко Мелиссу.

– Это ведь и объясняет его ненависть к «плохим матерям».

17 января

Одна из университетских подруг Пьятти пригласила ее на праздник по случаю получения диплома, над которым она работала на четыре года дольше, чем Илария. Праздник проходил в очень модном месте: в просторном ангаре, перестроенном под торжества и выставки.

Илария спросила у Безаны, не хочет ли он пойти с ней, но тот в ответ лишь рассмеялся:

– Ты шутишь? Среди двадцатилетних я буду чувствовать себя нелепо.

Ей не хотелось идти одной: контакты с однокурсниками она давно не поддерживала, а перспектива прийти только для того, чтобы себя показать, ее не радовала. Она не привыкла ходить на вечеринки. Лучше поехать на метро и, если вечер не удастся, сесть тихонько в уголке и потягивать джин с тоником. Но из норы пора вылезать.

Когда Илария приехала, то очень удивилась: оказывается, все ее помнили. Подумать только, а ведь в аудитории с ней едва здоровались. Странно. Потом, пообщавшись с одногруппниками более тесно, она поняла, что этой популярностью обязана своим статьям. Все их читали и были в курсе каждой детали, касающейся вампира.

В ходе вечеринки Илария заметила одну вещь, еще более удивительную. В газете ее считали последней из последних и ясно давали это понять, а для этих людей она вдруг стала предметом зависти. Оказывается, чтобы поменять перспективу, достаточно сменить окружение. На нее смотрели не без подозрения: «Мы все временные сотрудники, а статьи за твоей подписью выходят в одной из самых влиятельных газет в Италии. Как это тебе удалось?» Одна из ее знакомых, вредная девица, даже спросила про Безану, словно он был ее парнем и она получила работу только благодаря ему. Хорошо еще, что он с ней не поехал.

Спустя час Илария собралась уходить, но не могла придумать оправдания для своего побега. Это могло возбудить к ней еще большую неприязнь, а рисковать ей не хотелось. Она попыталась пристроиться в уголке с джин-тоником, но однокурсники не оставляли ее в покое. Раньше они ее просто не замечали, а теперь в их глазах Илария стала персоной VIP. Настоящий абсурд. Вот бы посмеяться над этим вместе с Марко! «Нет, ты понимаешь? Это я-то! Самое невезучее существо в редакции. И что они себе напридумывали?»

По счастью, с ней рядом сел Пьетро, сокурсник, с которым они часто вместе проводили время. Может, потому, что оба были изгоями. Они вместе завтракали перед экзаменами, занимали друг другу места на лекциях, обменивались конспектами. Пьетро был типичным «ботаником», и на курсе его не любили. И, естественно, тогда они объединились. Вот и теперь он был единственным, кто не смотрел на нее как на какую-то диковинку только потому, что она нашла работу. Пьетро тоже нашел себе работу в рекламном агентстве, и ему удалось даже купить себе маленький домик