Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

Походит на среднюю человеческую деревню, если бы не слишком большое скопление народа. К тому же что-то их явно взбудоражило. Опрятные светлые домики из местного камня. Выложенные им же тротуары, обрамлённые ровно стриженными газонами и пастельных тонов клумбами (явно используются рабы, ухаживающие за растениями). Огородов или плодовых садов никто из григстанов никогда не держал. Склады чуть в стороне. Само здание фермы с загоном, огороженное высоким решётчатым забором с декоративной ковкой. Поначалу вновь прибывшая спокойно обошла всё, рассматривая поселение, а затем остановилась у маленькой единственной харчевни в центре. Кроме её соплеменников, слуг почему-то пока не наблюдается. Даже странно их отсутствие. Судя по всему, новый барон отдал какие-то распоряжения по данному поводу. Заметив недовольные мины прохожих, путница вежливо подошла, поклонилась неизвестному работнику и виновато поинтересовалась в попытке завязать разговор:

— Простите, я тут проездом… Вы не подскажите: здесь есть возможность снять нормальное жильё для ночлега?

— Да. Есть. Будьте только бдительны: у хозяина есть человеческий слуга. Так сегодня посмел поднять руку на своего кормильца! Представляете?! Запустил в него чем-то тяжёлым и попал в лоб! Нынче все разыскивают мерзкое существо: все кусты на опушке прочесали, все подвалы и территорию выпаса… Говорили же здесь не держать сброд! Нет же — упёрся, что дешевле выходит! — эмоционально принялся рассказывать незнакомец, косясь на высокого и жилистого сопровождающего женщины. Полуживотное выглядит хоть и забитым до полностью обезличенного состояния, но физически вполне способным на любую отвратительную выходку.

— Неужели же… убил?! — поразилась приезжая, безотчётно касаясь подбородка тонкими пальчиками.

— Да нет, к счастью. Только оглушил малость. Но ведь мог и убить! Благо — других таких тут не осталось. Кстати… Вы путешествуете одна с человеком? Он выглядит таким крепким… Весьма опасно! — встревожился собеседник.

— О нет! Он с раннего моего детства в нашей семье. Покладистый, смирный на редкость! Может, оттого, что стерилизован? — она благодарно улыбнулась, тронутая заботой к своей персоне, и потрепала раба по сильному плечу. Осилзский даже не повёл бровью на столь колкое определение его кандидатуры. Равнодушно сдерживает переминающегося с ноги на ногу нгута. Распрощавшись с ценным рассказчиком, Силион негромко спросила:

— Ты же человек. Куда бы ты побежал на его месте, Ланакэн?

Предводитель Сопротивления поколебался, оглядываясь, но остановил выбор на хозяйственных постройках совсем рядом. До сих пор искали, будто сбежал дикий зверь: по подвалам, опушке леса, на выпасе… Вряд ли когда-либо мальчик имел шанс бывать в столь малонаселённых местах. Помня собственное мировоззрение в детстве, пришёл к однозначному выводу: идти далеко не следует. Страх заставит лишь забиться в какой-нибудь угол поблизости. Слились с встревоженной толпой, обсуждающей поиск преступника, и направились к ближайшим сараям.

Силион заметила его первой. Подросток сидит в углу между каменной стеной и деревянной оградой. На вид — лет четырнадцать. Худой, среднего роста, со светлыми волосами ниже плеч. Его тонкие длинные пальцы так сжали рукоятку кухонного ножа, что даже побелели в суставах. Заслышав чьи-то шаги, он трясущейся рукой поднёс остриё к горлу. Случайная свидетельница происходящего с ужасом осознала, что, если ему удастся задуманное, то умирать будет очень долго и мучительно. Там, куда целится несчастный мальчонка, не проходит ни один достаточно крупный сосуд. Лёгкие будут постепенно наполняться заглатываемой им кровью. Очень долго, прежде, чем будет достигнуто желаемое избавление. Ей чудом удалось поймать перепуганный взор, рефлекторно метнувшийся в сторону угрозы. С осторожностью надавив волей, бывшая наследница Руали приказала разжать пальцы. Лезвие негромко звякнуло о камень. Велела подойти. На удивительно правильных и красивых чертах отразилась тень муки. Из миндалевидных тёмных глаз медленно соскользнули слёзы, но не повиноваться не в силах человека. Подошёл вплотную, когда, наконец, она отпустила его рассудок. Мальчик обречённо рухнул григстанке в ноги, ожидая расправу за содеянное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Пойдёшь с нами. Мы отведём тебя к таким, как ты. Всё теперь будет иначе. Всё будет хорошо, — мягко проговорила она. Помогла встать. Молчит. Весьма странно молчит. Вновь внедрилась в его мысли, повторила слова уже внушением и попросила назвать имя. Его губы покорно зашевелились, но не проронили ни звука. Осилзский глухо поинтересовался:

— Почему он всё не скажет ничего? Испугался?

— Он немой. Он не может сказать.

— Он слышит нас? — уточнил на всякий случай Создатель Убежища. Юноша кивнул. Деликатно укутав бедолагу в свою накидку, молодая женщина велела сесть на нгута и тихо сидеть в небольших тюках, прихваченных для маскировки. Выполнил всё с привычным усердием. Теперь следует неспешно, как прибыли, удалиться. Скорее всего, неприметных скитальцев мало кто смог бы вспомнить уже к вечеру.

* * *

Ланакэн оглянулся, убедился, что пройденное расстояние достаточно, чтобы скрыться из вида живущих в поселении противников, и остановил животное. Силион с тревогой наблюдала за спутником. Он быстро спрыгнул на землю и поманил пальцем. Пугает неуправляемая ярость на чертах. Мужчина схватил за запястье и оттащил на некоторое расстояние от насекомого. Затем буквально налетел всем весом, сбил с ног, поддержав ладонью за спину, чтобы приземление не оказалось чрезмерно резким. Очутившись верхом, плотно прижался нижней частью туловища, не давая шанса сдвинуться, и глухо прорычал:

— Стерилизован, да? Как же тебя так угораздило… Беременна от кастрированного?

И внезапно жадно грубо поцеловал. Даже не успела зажмуриться. Растерянно пялится прямо перед собой, испуганно уперев ладони в его мускулистую грудь.

— Простите, господин! — жалобно пробормотала, когда отстранился.

— А? Да я вовсе не злюсь. Отлично сыграла! Молодец! Но… Григстаны зовут нас дикими. Мы зовём себя вольными. Я уже не способен долго заставлять себя быть невольником. Кровь прямо бурлит, — усмехнулся задорно.

— Вы там… Выглядели так… Таким… Мне захотелось зацепить Вас, чтобы снова увидеть нормальным, — робкое признание в таком положении осуществить сложно. Настроение у Создатель Убежища абсолютно непредсказуемое.

— А… Понятно тогда, с чего вдруг я оказался таким… Впредь — осторожнее с выражениями всё-таки. Если бы я не бежал когда-то, то после достаточного для эксперимента потомства, если бы повезло, то стерилизовали бы перед тем, как превратить в послушного скота. Если бы оставили жить, конечно. Кстати… А чего боишься? Неужели подумала, будто я действительно что-нибудь выкину? Рядом с мальчонкой? М… Как же его звать-то? По губам не очень разобрать… Кири, может? — помог подняться, но неожиданно игриво цапнул за попу. Высокородная ошалело обернулась. Эдакая фривольная агрессия несвойственна Осилзскому. Поход к фермам кромов превратился в серьёзное испытание его терпению. Выпускает пар доступными методами, чтобы не вспылить без повода.

— Знаете… Меня даже тревожит вопрос… А что было бы, если бы немого с нами не было? — озвучила опасения иноплеменница с заметной долей настороженности.

— Но он ведь здесь! — Ланакэн пожал плечами и отмахнулся, по-прежнему посмеиваясь. Однако уже успокаивается.

А подросток всё смирно лежит, свернувшись клубком. Странное поведение спутников привело в недоумение, но и не более. Ужас перед будущим столь плотно занял весь процесс мышления, что на остальное нет места.

* * *

Таузски накинул капюшон на голову и стремительными шагами повёл гостью к наследнику княжеского престола. Это всё ещё создаёт впечатление бредовой авантюры, однако пути назад не ищет. Весь мир стал словно бы зыбким. И иногда закрадывается подозрение, что по какой-то странной фантазии судьбы именно у их рода правильного пути не осталось. А из возможных нынешний смотрится наиболее честным. Почему-то взгляд случайно споткнулся о лавку с пирогами. Обратил внимание, как замедлила шаги спутница. Мысли вынырнули из сферы абстрактных рассуждений и сосредоточились на увиденном. Пришло озарение, заполнившее душу неопределённым ноющим чувством. Ристанские пироги… Теперь они подорожали, ведь ферм не стало, а человечина поступала по большей части именно оттуда. Большинство и не задумывается, как их делают. Да и сам Римм осознал весь ужас создавшегося положения человеческой цивилизации, когда обычная особь из дикой стаи этого поразительно похожего на разумных вида не только смогла отразить довольно бесчестную атаку с его стороны (а фехтованием на подобном уровне рядовой гражданин похвастаться никак не сумел бы), но и сжалиться над поверженным юношей. До сих пор иногда кажется чем-то совершенно нереальным, фантастическим… И всё же случилось с ним, изменив всё. Рядом незнакомая горожанка с грустным вздохом купила страшное лакомство и протянула стоявшему рядом румяному малышу со словами: