Слеза дьявола - Джеффри Дивер

— Лен! — снова выкрикнул Паркер. — Уходите в укрытие.

— У него даже нет устройства для быстрой зарядки револьвера, — процедил Кейдж. И действительно — Харди вставлял патроны в барабан по одному.

А Диггер уже переполз к заднему окну автобуса.

— Нет, — покачал головой Паркер, понимая, что сейчас станет свидетелем гибели молодого человека.

— Господи! — воскликнул Кейдж, не сводя с этой сцены глаз.

Но затем Харди посмотрел вверх и, казалось, сообразил, что происходит. Он поднял револьвер и выстрелил еще три раза, выпустив все патроны, которые успел вставить, а потом, спотыкаясь, побежал в сторону, чтобы спрятаться. Но упал.

— Он — мертвец, — простонал Кейдж. — Мертвец.

Паркер видел силуэт убийцы рядом с задней аварийной дверью автобуса. Харди был у него как на ладони — достаточно одной очереди из автомата.

Но прежде чем Диггер успел спустить курок, один из агентов выкатился из-за машины, за которой прятался, и осыпал автобус градом пуль. Кровь забрызгала изнутри одно из уцелевших окон. Затем раздался громкий хлопок, и в автобусе вспыхнул пожар. Горящая струя топлива из пробитого бензобака потекла в сторону тротуара.

Харди с трудом поднялся на ноги и бросился за стоявшую рядом патрульную машину полицейского управления округа.

Из автобуса донесся душераздирающий крик, когда его внутренности окончательно поглотило оранжевое море пламени. Паркер мог видеть, как Диггер живым факелом сумел в последний раз подняться, а потом рухнул в проход между креслами.

Потом послышались хлопки. Так лопалась жареная кукуруза, которую Стефи любила готовить на десерт своему брату, а сейчас с этими звуками рвались от огня патроны, которые не успел расстрелять Диггер. Пламя пожара перекинулось на соседнее с автобусом дерево, снабдив мрачное зрелище неуместно веселой подсветкой.

Постепенно агенты стали выбираться из своих укрытий и медленно приближаться к автобусу. Они вставали на почтительном расстоянии, слушая, как детонируют последние боеприпасы убийцы, а прибывшие к месту происшествия пожарные уже принялись заливать потоками пены обгорелый остов машины.

Когда последние языки пламени погасли, двое агентов ФБР в полном боевом снаряжении подошли к двери автобуса и заглянули внутрь.

Внезапно серия новых громких хлопков разорвала тишину парка.

Все агенты и полицейские мгновенно залегли, держа оружие на изготовку.

Но это оказались всего лишь новые залпы салюта — оранжевые пауки, синие звезды, белые бриллиантовые россыпи огней. Славный финал незаурядного шоу.

Двое агентов вышли из автобуса и сняли шлемы.

Несколько секунд спустя сквозь треск статического электричества Паркер услышал в передатчике Кейджа:

— Транспортное средство проверено. Все чисто. Смерть объекта подтверждена.

Такова была произнесенная бесстрастным тоном эпитафия для убийцы.

* * *

Пока они возвращались к Вьетнамскому мемориалу, Паркер рассказал Кейджу о Чизмане, который начал стрелять первым.

— Он сделал предупредительные выстрелы в воздух. Если бы не он, Диггер мог уложить на том месте человек сто. Возможно, включая и меня самого.

— Чего ради его вообще сюда занесло?

У них на глазах коп натянул покрывало на труп Генри Чизмана.

Кейдж наклонился, поморщившись от боли. Его уже осмотрел врач и установил, что, как он сам и предполагал, у него было сломано ребро. Агенту наложили тугую повязку и дали несколько таблеток болеутоляющего. Больше всего, как оказалось, его расстроило, что повреждение сильно мешало пожимать плечами.

Агент сдернул желтую прорезиненную ткань с тела и обыскал его. Сначала достал бумажник. А потом обнаружил кое-что еще. Из пиджачного кармана он извлек пухлую записную книжку. Паркер сразу понял всю ценность этого предмета: в переплете из натуральной кожи блокнотные листы сшиты вручную, а не проклеены, как при массовом производстве. И мелованная бумага была наивысшего качества. Во времена Джефферсона такую делали из нежнейшей телячьей кожи, а в наши дни — из отборного текстиля. Края каждой странички были укреплены полосками в красных и золотых тонах.

А записи оказались выполнены каллиграфически совершенно. Очевидно, почерк у Чизмана был как у художника, не мог не восхититься Паркер.

Кейдж на скорую руку пролистал записи, задержав внимание на нескольких абзацах, и покачал головой. Потом отдал книжку Паркеру:

— Проверь, нет ли здесь чего-то полезного.

Паркер нахмурился, как только увидел заглавие, выведенное золотыми чернилами, — «Хроники Печали».

Открыв первую же страницу, он прочитал вслух:

— «Памяти моей горячо любимой жены Анны, самой первой жертвы Мясника, посвящается».

Книжка подразделялась на несколько глав. «Бостон», «Уайт-Плейнз». И в каждую были тщательно вклеены фотографии с мест преступлений. Первая глава была озаглавлена «Хартфорд». Паркер перевернул страницу и прочитал:

— «Из газеты „Хартфорд ньюс таймс“».

Здесь Чизман, видимо, дословно переписал заметку, датированную ноябрем прошлого года.

Паркер продолжил чтение.

— «ТРОЕ УБИТЫ ПРИ НАЛЕТЕ… Полиция Хартфорда проводит разыскные мероприятия в отношении мужчины, ворвавшегося с субботу в помещение редакции „Ньюс таймс“ и открывшего огонь из винтовки, в результате чего трое сотрудников отдела рекламы были убиты.

По имеющемуся описанию, полиции известно только, что это был человек среднего телосложения, одетый в темного цвета плащ. Представитель полицейской пресс-службы заявил, что целью преступления, вероятнее всего, было отвлечь внимание правоохранительных сил от сообщника, который примерно в это же время совершил нападение на машину инкассаторов банка в другой части города. Второй преступник, также пользуясь огнестрельным оружием, убил водителя бронированного фургона и скрылся с четырьмя тысячами долларов наличными».

— Убить стольких людей ради каких-то четырех «штук»? — пробормотал Кейдж. — Да, это похоже на него.

— Одной из погибших сотрудниц газеты стала Анна Чизман. Жена Генри, — сказал Паркер, поднимая взгляд от страниц.

— Значит, он хотел добраться до этой мрази даже больше, чем мы сами, — заметил Кейдж.

— Чизман использовал нас, чтобы напасть на след организатора преступлений и Диггера. Вот почему ему так хотелось взглянуть на тело в морге. И за мной он следил по той же причине.

Месть…

— Эта книжка… Для него она была способом справиться со своим горем. — Паркер присел на корточки и с бережным почтением снова накрыл лицо журналиста желтым полотнищем.

— Давай позвоним Лукас, — сказал он Кейджу. — Пусть тоже узнает обо всем.

А Маргарет Лукас в это время находилась в вестибюле служебного входа здания местного отделения ФБР, куда можно было попасть с Пенсильвания-авеню, где вводила в курс дела заместителя директора Бюро — привлекательного мужчину с седеющими волосами, в котором все выдавало скорее политика, нежели детектива. Ей уже доложили о том, что Диггер появился в парке Молл, и о последовавшей перестрелке. Она дорого дала бы сейчас, чтобы отправиться на место самой, но как руководитель операцией по протоколу обязана была сначала дать исчерпывающую информацию вышестоящему начальству.

Ее телефон завибрировал. Она мгновенно ответила, суеверно не допуская даже тени надежды, что убийцу удалось взять.

— Лукас слушает.

— Привет, Маргарет, — сказал Кейдж.

И уже по одному только его тону она сразу поняла, что преступник обезврежен. Этот особый оттенок в голосе коллеги начинаешь распознавать уже на раннем этапе своей карьеры.

— Наручники или номерок?

Что означало: арестован или убит?

— Номерок в морге, — ответил Кейдж.

Никогда за последние, наверное, лет пять Лукас так не хотелось вознести благодарственную молитву, как в этот момент.

— И вообрази, мэр лично поучаствовал в деле.

— Что?

— Да-да, я о Кеннеди. Он вовремя сделал несколько выстрелов. Вероятно, спас не одну жизнь.

Она кратко пересказала новости заместителю директора.

— С тобой все в порядке? — спросила она затем у Кейджа.

— В полнейшем, — отозвался он. — Если не считать того, что сломал ребро, пока спасал свою задницу от пули.

Кейдж пытался шутить, но она уже внутренне напряглась, почувствовав в его голосе нечто еще, предвещавшее уже не столь хорошие известия.

Джеки? Это мама Тома… Джеки, я должна сообщить тебе… Мне только что позвонили из авиакомпании. О, Джеки!..

— Что стряслось? — быстро спросила она. — Кинкейд…

— Нет, он цел и невредим.

— Так что же?

— Он подстрелил Сида. Мне крайне жаль, Маргарет, но его больше нет.

Она закрыла глаза. Глубоко вздохнула. Ярость снова волной поднялась в душе. Ярость и злость, что у нее самой не было ни малейшей возможности всадить свинец прямо в сердце Диггера.