Нашествие арабуру - Михаил Белозеров

Кацири то становился невидимкой, то появлялся снова, но он не понимал, что надо как можно быстрее выбежать за пределы треугольника, образованного тремя кецалями с ежиками в руках. В воздухе уже запахло, как перед грозой, и все, кто находился в треугольнике, должны были пасть замертво. Тогда Абэ-но Сэймэй прыгнул на ближайшего кецаля, который держал ежика в руках. Прыгнул в тот момент, когда должна была ударить молния, не обращая внимания на корзинщиков с нагинатами, повалил кецаля, ударил его что есть силы в грудь сюрикэн и принял на себя весь тот удар молнии, который предназначался сыну.

Долго еще били его нагинатами, боясь приблизиться. И только окрик Атотархо остановил кецалей и арабуру. А когда подбежал Угаи, Абэ-но Сэймэй уже был мертв. Странная, похожая на оскал, улыбка застыла на его окровавленных губах. Казалось, он знает тайну, которую больше не знает никто.

— Хватайте! Хватайте мальчишку! — крикнул капитан Угаи.

Однако мальчишка как в воду канул.

* * *

Утро выдалось прохладным, и к повседневному наряду из перьев император добавил леопардовую шкуру, которая была заколота у него на левом плече золотой иглой.

Император Кан-Чи сидел у себя в саду на одиннадцатой ступени и любовался водой, которая вытекала из волшебной бочки. Бочка была бездонной, и вода в ней никогда не кончалась.

Бочку привезли из Чосона в качестве подарка от тамошнего правителя. К бочке прилагался раб, который чистил ее каждое утро и наполнял доверху. А еще в бочке сидела большая волшебная лягушка и квакала каждую стражу. Императору нравилось наблюдать, как она это делает. Вначале она надувалась, становилась просто огромной. Желтое горло с черными крапинками, казалось, готово было лопнуть, а потом раздавалось кваканье:

— Ква-ква-ква… — и ровно столько раз, сколько было стражи, и ни разу не ошибалась.

Император Кан-Чи пытался понять, как она это делает, а самое главное — почему каждый раз вовремя? Пару раз он самолично пытал раба, но раб ничего не мог объяснить, потому что у него не было языка.

И на этот раз Кан-Чи самозабвенно считал, сколько раз лягушка квакнет. Если в соседней стране такие чудеса, то что же у них есть еще? — думал он с завистью. Как только разберусь с Нихон, захвачу и ее, а там рукой подать до Ая. Был час лошади, и лягушка проквакала ровно пять раз, а когда начала квакать шестой, впервые сбилась. Император удивился, наклонился, чтобы посмотреть, что же произошло. А лягушка надулась сильнее обычного, открыла широкую, как ущелье, пасть, и оттуда вылетело ровно шесть отравленных стрел. Если бы не преданный, черный, как смоль, Мурасамэ который всегда находился рядом, то не пережил бы Кан-Чи стражи лошади: бросился Мурасамэ между хозяином и лягушкой, закрыл его своим мохнатым телом, и тотчас же умер, исторгнув напоследок из себя клубы пены.

В дикой ярости заколол Кан-Чи большую волшебную лягушку золотой иглой — из бездонной волшебной бочки полилась зеленая кровь, и все рыбы, все лягушки, все тритоны и прочие обитатели ручье в и болот в окрестностях пирамиды-дворца Оль-Тахинэ погибли. Вот каким ядом хотели отравить императора Кан-Чи.

Кинулись за тем рабом, да не сумели взять живым. Раб вложил себе в рот себе широкий индийский нож и пал лицом вниз. Нож пробил ему затылок, и раб тотчас умер.

Император Кан-Чи пришел в неистовство. Изломал на себе перья, разорвал леопардовую шкуру. Больше всего он горевал о Мурасамэ.

— О-о-о! Мой любимый пес! — кричал он, рыдая взахлеб. — Уййй!!! Я отомщу за тебя! Сотру этот Чосон в пыль! — И плевался на свой любимый город Чальчуапа.

Вызвал он главнокомандующего Дегановида и приказал готовить армию к походу.

— Какую? — сонно спросил Дегановид и поморщился.

Он давно привык к чудачествам императора, который у себя на родине никогда не правил, а был младшим сыном и любимчиком у своей матери Шочипилли — Царицы Цариц, и слишком долго ждал подходящего трона. Шочипилли не исполнила родовой закон «Трех голов» и не умертвила Кан-Чи, который был ее четвертым сыном и значит, должен был умереть, как того требовала знать, по достижении пятнадцати лет. Она спрятала его в горах и ждала удобного случая. Этой случай представился в виде кецалей, которые пришли со стороны солнца. Кан-Чи рос эгоистичным и балованным ребенком, хотя его нещадно пороли за пакости, до которых он был охоч. Он никогда не общался с простыми людьми и не понимал их. До двадцати пяти лет он вообще считал, что мир состоит из одних придворных льстецов и юных рабынь, которых ему регулярно поставляли. Когда они ему надоедали, он бросал их со скал, принося в жертву Богу Смерти — Кими, и очень быстро привык быть безжалостным. Потом Шочипилли решила приобщить его к государственным делам и последовательно делала его то военным министром, то министром морских вод, то министром земли. Кан-Чи так же последовательно проиграл все сражения, разорил рыбаков и довел хозяйство страны до такого состояния, что народ стал голодать и разбегаться. Знать зароптала, и Царица Цариц Шочипилли уже готова была уступить ей, но тут появились кецали, и ситуация изменилась. Мать надеялась, что, став императором неведомой страны, ее четвертый сын обретет мудрость Богов. Вышло все наоборот, он стал еще более жестоким и властолюбивым и не терпел никаких возражений. Он не вникал в суть вещей, не интересовался деталями и считал, что это должны делать за него советники.

— А сколько у нас армий?

— Три.

— Три? — удивился император Кан-Чи. — А где остальные? Уййй!!!

— Больше нет.

— А было?

— Не было.

— Готовь, которую ближе. Уййй!!! — император хлопнул себя ладонью по затылку.

— Ближе та, которая в столице, третья.

Император выпалил:

— Посылаю, которая в столице, третью! Уййй!!! — и снова хлопнул себя по затылку.

— В городе замечены мятежники. Кто будет охранять ваше величество?

— Кэбииси!

— Кэбииси ненадежны.

— Дашь им мшаго и майдары!

— Кецали будут против.

— К черту кецалей! Уййй!!!

— Зря вы так. У стен есть уши, — счел нужным напомнить главнокомандующий.

Дегановид приходился сводным братом императору Кан-Чи и мог себе позволить то, что не могли другие.

— Что ты предлагаешь? — немного успокоился император Кан-Чи.

— Надо выждать.

Император Кан-Чи сделал круглые глаза. Ему и в голову не приходила такая простая мысль:

— Я не хочу ждать!

— Вчера в провинции Хитати погиб отряд из двух сотен человек.

— Ну и что?!

— Два дня назад в Асо сожжена наша крепость номер пять.

— Ну и что?!

— От Науакуе ни слуха ни духа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});