Девочка из прошлого - Аля Драгам

глазах любимого мужчины. Я не смогу это пережить.

Или жалость… Он ведь до самой макушки честный и благородный. Не оставит и не бросит. Будет мучиться, съедая себя мыслями и мечтами о невозможном…

И все—таки я эгоистка. Одна ночь только для нас. Хочу, чтобы сегодня он был моим, а я — его. Я же знаю, чувствую, как сильно Давид этого хочет. Достаточно дать понять, что я готова…

Боюсь. Хочу. Качели, на которых сейчас раскачиваюсь, взлетают все сильнее. Еще один взмах и сорвусь. Но сильные руки держат и дарят ощущение тепла и покоя для души. И неземное наслаждение для тела. Такое возможно?

Как сквозь туман слышу глухой вопрос «Позволишь?». От низкого голоса и горящего взгляда по телу рассыпаются мурашки, а ладони покалывает. Не могу выдавить из себя ни слова, просто приподнимаюсь, помогая мужчине стянуть последнюю одежду, разделяющую нас.

Задаю себе вопрос, боюсь ли в этот момент… и с удивлением понимаю, что нет. Хочу, чтобы все получилось, хочу, чтобы он стал моим первым. Воспоминания об этой ночи я сохраню в сердце на всю жизнь. Сомневаюсь, что смогу кого—то еще подпустить к себе.

Не соображаю, что творится. Давид целует, гладит, массирует, снова целует… все мысли растворяются в ощущениях, которые тянут внизу и возносят вверх. Границы реальности давно стерты, есть только наше общее дыхание, бег сердец и взаимные стоны. Так остро, так горячо, так… так по—настоящему…

Тело пронзает короткая вспышка боли. Я физически ощущаю, что на мгновение слепну и переношусь на несколько лет назад. То, что я старательно пыталась забыть, оглушает.

В сознание прорывается знакомый ласковый голос: «Милая, попробуй расслабиться. Чем быстрее получится, тем лучше для тебя». Давид говорит медленно, чтобы до меня дошел смысл. И он доходит. Смаргиваю воспоминания, смотрю в любимое лицо…

— Не бойся. — Горячий шепот. Толчок. Затухающая боль. — Больше жизни люблю.

Давид переплетает наши языки. Что я сейчас чувствую? Ощущение пустоты, наверное. Инстинктивно обвиваю Давида за талию и немного подаюсь вперед. Прислушиваюсь к себе. Закрываю глаза. Все?

— Посмотри на меня. Саша, милая, слышишь?

Распахиваю глаза и ловлю его взгляд и тут же снова кричу. Эта боль резче, сильнее. Но Давид тут же гасит ее своими поцелуями. Отвлекает. Шепчет, уже все. Вот сейчас, да? Выдыхаю. Пытаюсь расслабиться. На смену чувству распирания приходит легкое жжение...

Давид начинает двигаться, просовывает руку между нашими телами и гладит волшебную точку. Перед мысленным взором вспыхивают разноцветные круги, внутри все горит и пульсирует, а я просто улетаю и рассыпаюсь яркими брызгами. Парю в невесомости.

Возвращаюсь в реальность от поцелуев и хриплого шепота «люблю тебя, принцесса». А как я тебя люблю! До самых кончиков ресничек…

Давид берет меня на руки и несет в душ. И хоть мы уже были вместе, но я смущаюсь и краснею от его действий. Он намыливает мое тело. Сам. Не дает мне сделать самой. Спрашивает, нет ли боли. Прислушиваюсь к себе. Только терпимое жжение.

Кажется, мой ответ его устраивает. Потому что, быстро вымывшись, он уходит, оставив меня приводить себя в порядок. И тут меня накрывает. Хорошо, что Давид ушел и не наблюдает тихой истерики и слез. Ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Ненавижу себя, что допустила все это. Что позволила себе так сильно влюбиться. Что дала надежду Давиду. Мне следовало пропасть еще раньше… тогда, уехав из дома Егора.

Прикрываю глаза, воспроизвожу в памяти разговор с врачом и роковую запись «Бесплодие. Спаечный процесс…». Вспоминаю свой шок. И убеждаю саму себя, что все делаю правильно.

Просыпаюсь очень рано. Поворачиваю голову и не вижу Давида рядом. Помню, что засыпала на его груди. Старалась надышаться его запахом, побыть еще чуточку его.

Вздрагиваю, когда замечаю мужчину, стоящего лицом к окну.

— Доброе утро! — Он не отвечает, поэтому зову еще раз, — Давид?!

Замечаю свою сумку возле его ног. Прикусываю губу. Ну что ж, сама не хотела тянуть…

Обхожу, и, зажмурившись, рублю одной фразой:

— У меня не может быть детей. Никогда.

Жду реакции. Мы оба молчим. Странно, но в глазах нет удивления. Он знал? Откуда?

— Я говорил тебе, что люблю и всегда приму твою сторону. Ты зря боялась сказать. Моих чувств это не меняет. — Голос Давида дрожит. Он несколько раз сбивается.

Улыбаюсь. Выходит обречённо и потерянно. Вижу нас словно со стороны.

— Пойми меня. Я не хочу портить твою жизнь. Твои родители мечтают о внуках. Со мной у тебя не может быть того будущего, о котором ты мечтаешь. Сейчас ты в эйфории, ты влюблен. А через год? Когда я надоем, когда у твоих друзей будут дети? Когда ты тоже захочешь? Будешь жалеть меня, тихо ненавидеть свою слабость и... и ничего больше…

Замираю и жду его ответа. Если скажет сейчас, что готов будет на кардинальные меры… но вместо этого звучит:

— Ты снова принимаешь решение в одиночку. Даже не спросив меня.

Ему действительно важно это? Тогда да, да я принимаю решение сама. Кто—то из нас двоих обязан быть реалистом. И пусть это буду я. Мне легче, ведь я не знаю, что значит расти с обожающими тебя мамой и папой. А он рос любимым сыном. Он и сейчас маленький мальчик для своей мамы. В их доме обязательно должен звучать детский смех, а они — вся его семья — дарить этим детям свои любовь и ласку.

Я пытаюсь донести до Давида свою мысль. Ведь я его люблю. И должна исчезнуть из его жизни ради него. Он… он самый лучший. Он достоит счастья! Он, человек, умеющий чувствовать…

Я ухожу и быстро собираюсь.

— Я не могу удерживать тебя силой, Саш. Если ты уверена в своем решении, — сглатываю ком, — кто я такой, чтобы снова убеждать тебя в обратном? Мне кажется, я не раз доказал силу своих чувств.

Горит. Внутри все горит огнем. Мне хочется найти слова, которые отвернут от меня. Забыть того, кого ненавидишь, проще. Но в спину вырываются совсем другие:

— Хочу, чтобы ты был счастлив.

Вижу, как он сжимает кулаки. Как напрягается его спина.

Отпусти меня, пожалуйста. Не причиняй еще больше боли, чем есть. Я так виновата перед тобой.

Перед глазами все плывет, когда до воспаленного мозга долетает хриплое:

— Уходи, Саш.

Спасибо. Ты обязательно будешь счастлив. Обязательно…

Делаю шаг к двери, бросая последний взгляд на того, кого люблю всей душой и кому