Пламя и Пыль - Джеймс Гарднер

— Сопротивляйся! — прорычал я, схватив увесистый котелок, валявшийся на полу. — Я попробую сбить ее концентрацию. Как только появится шанс уйти, меня не жди, забирай остальных.

Не выслушав ответа, я выбежал во мрак прихожей. Сквозь разбитые окна я увидел проклятую альбиноску, что стояла на улице. Ее лицо было раскрашено больше прежнего: щеку пересекали кровавые полосы, похожие на следы от когтей, а из глаз расходились лучи синего цвета. Она была в том самом облегающем платье из черного шелка, тонкость которого открывала все интимные подробности ее безупречного тела; хотя эти виды не пробуждали во мне ничего, кроме горячего желания врезать ей по башке котелком.

Риви прижала к вискам кончики пальцев и прикрыла глаза, пытаясь вломиться в разум Иезекии. Слева и справа ее защищало не менее дюжины умертвий; у меня не было никаких шансов к ней подобраться. Однако ничто не мешало бросить в нее котелок… и, прицелившись на мгновение, я швырнул его через выбитое окно, стараясь угодить в голову.

Котелок полетел точно в цель, слишком быстро для нерасторопных умертвий… Как вдруг кто-то неуловимым движением перехватил его в воздухе и бросил об землю прямо перед ногами Риви. Едва заметная фигура метнулась из стороны в сторону в намерении отразить все, что могло прилететь из здания; и я узнал Кирипао, на его лице было написано исступление.

— Сбрось, — произнес он, уставившись на меня. — Сбрось оболочку.

Одним плавным движением он поддел ногой край котелка и пнул его в меня как из пушки. Я нырнул на пол. Котелок просвистел возле самой шеи, обдав ее холодком. Спустя мгновение меня осыпало штукатуркой, которую выбило из стены за спиной.

Опасаясь, что скоро в окно влетит сам Кирипао, я вскочил и схватил рапиру. Пускай он быстр, но у меня преимущество — ему придется быть осторожным, чтобы не попасть на разбитое стекло на полу, и я наделся, что в это время успею поразить его в сердце. Но вот вопрос: смогу ли я это сделать? Честно говоря, Кирипао мне никогда не нравился, однако он с самого начала был с нами. Сейчас Кирипао на стороне врага, но он не может за себя отвечать: умбралы отравили и исковеркали его разум, да и Риви, наверно, тоже приложила к этому руку. Так заслуживает ли Кирипао смерти?

Нет. Не заслуживает. Тем не менее, я убью его, если он сунется в это окно. Когда пса поражает бешенство, иного выбора не остается.

Я ждал, стараясь не задерживать дыхание. Он придет через окно или выбитую дверь. Я встал так, чтобы доставать до окна и дверного проема: всего один шаг — и смертельный удар. Бежали секунды; как вдруг из кухни раздался отчаянный вопль Иезекии:

— Да что за дрянь, опять то же самое! Я совсем пуст!

— Тебе надо хорошенько поработать над силой воли, мой милый, — отозвался с улицы голос Риви. — Ты просто прелесть, но в тебе нет жажды крови. Ты слишком мягкий. У тебя нет стимула.

— Я тебя достану, я тебе покажу "стимул", — прокричал в ответ Иезекия.

— Вот это уже другой разговор, — рассмеялась Риви. — Сосредоточься на ненависти и мести, и ты станешь так же силен, как и я. Только вот времени у тебя совсем не осталось.

— Как ты нашла нас? — спросила Ясмин. Я и сам думал задать ей этот вопрос, однако не хотел раскрывать свою позицию.

— Ваш друг Кирипао, это было так мило с его стороны, — ответила Риви. — Он встретил моих коллег в одном питейном заведении, неподалеку отсюда. Нашел их в толпе и сообщил, где вы находитесь. Я бы сказала, что он вас продал, да только денежное вознаграждение его не интересует.

— Сбросьте их, — выкрикнул Кирипао. — Сбросьте их все!

Риви издала смешок.

— Как видно, им движет очаровательная идея выпустить ваши души из темниц плоти. Он о вас так тревожится, что считает своим долгом лично освободить каждого.

На последнее утверждение Кирипао ответил странным уханьем, словно медведь, нависший над мертвой тушей. Возможно, это был смех… а может и плач.

— Итак, мои дорогие, — сказала Риви, — мне не пристало мешать монаху в деле просвещения его паствы, но я все же попытаюсь его сдержать, если вы окажете мне содействие. Верните мельницу, здесь и сейчас, и я отпущу вас вперед и с песней на все четыре стороны.

— А я не умею петь, — блестяще, как могло ему показаться, парировал Иезекия.

— Если уважаемая сумасшедшая до нас доберется, вы запоете все, что ей вздумается, — напомнил ему Уизл вполголоса.

— Мне незачем с вами любезничать, — отозвалась Риви. — У меня хватит умертвий, чтобы добиться нужного силой. Но Плэйг-Морт такой чудный город, что я становлюсь до глупости сентиментальной. Может, мне досчитать вам до десяти? Раз… Правда, волнующе? Два… Нет, не похоже. Десять. Простите, но это скучно.

И тут на нас бросилась толпа умертвий.

* * *

Не знаю, какие инструкции отдала умертвиям Риви, может быть просто ворваться внутрь и убить всякого, кто окажет сопротивление. В любом случае, альбиноска так и не поняла, что ее исполненным ненависти рабам не терпится извратить ее приказания; или она настолько привыкла к тому, что ее ненавидят, что не обращала на это внимания. Она явно не сказала умертвиям, чтобы те применили хоть какую-то тактику, например, напали с двух сторон, через дверь и окно. Вместо этого все умертвия толпой повалили вперед, пока не уперлись в стену… и не снесли ее.

Конечно, это получилось не сразу. Десяток когтистых рук синхронно ударили в стену, пронзая дерево и штукатурку. Я увидел, как из стены напротив меня вылезли чьи-то пальцы. Пальцы согнулись в кулак и со сверхъестественной силой рванули стену назад. Посыпалась штукатурка, и под стон ржавых гвоздей фасад дома начал терять доску за доской, на месте которых появлялись длинные горизонтальные дыры. Несколько секунд понадобилось умертвиям, чтобы отделаться от обломков, и их руки, словно тараны, обрушились на дом с новой силой.

Как правило, в любом нормальном городе драки в тавернах, шастающие по улицам чудовища и крушащая дома нежить рано или поздно привлекают внимание городской стражи. Но только не в чудесном городе Плэйг-Морте, жемчужине Внешних Земель…

Умертвия выдрали еще одну партию досок. Интересное было зрелище: дом разрывался на полосы, сквозь которые проникал полумертвый свет фонарей, задыхающийся в облаке штукатурки и бьющийся в разбросанных по полу осколках стекла. Картина с подобным видом могла бы понравиться Анархистам… хотя не у всякого Анархиста есть деньги. Впрочем, всегда найдутся солидные покупатели, втайне симпатизирующие Анархистам…

— Ты что, так и будешь стоять, пока они ломают дом на куски? — спросила Ясмин.

— Извини, — сказал я, собираясь с мыслями. — Загляделся на прелести Энтропии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});