Катакомба - Атаман Вагари

напоследок, не рассказывать?

Палач не ответил. Он прошёл немного вперёд, остановился и проговорил тихо и глухо:

– Если я здесь останусь, это нежелательно тебе, Смельчак. Ты не узнаешь, что ждёт дальше, об этом знаю только я. И я не смогу защитить тебя во время битвы с Дагоном. Я пойду до конца, – последняя фраза была произнесена тоном, не терпящим возражений.

Брабатус подошёл ко мне и во всеуслышанье заявил:

– Я же говорил! Предатели и интриганы окружают тебя, наивная дева! Вот она, подлая мерзкая натура, вылезла, проявила себя. Он воспользовался преимуществом, прочитал бредовые рукописи лысого монаха, и внушает тебе, что ты без него ни шагу не сможешь ступить! А всё потому что он тебя заманивает к Дагону, в самый последний момент он устроит тебе подлянку!

– Ну-ну, груда железа, между прочим из всех присутствующих я сама сомневаюсь в тебе больше всех! Ты только и делаешь, что кичишься своей праведностью, любовью к порядку. Мол, мы все висельники, воры, головорезы – один ты святоша! Как будто я не догадываюсь, что из себя вы представляете, рыцари Чёрной Розы! Не потому ли ваша роза чёрная, потому как подгнила изнутри? – Анна налетела на Брабатуса.

Шакс тут же перегородил ей путь и усмиряюще поднял руку, приказав:

– Вы оба сейчас вредите Смельчаку, отнимая время на бесполезные разговоры. Брабатус, меня не волнует, что ты говоришь обо мне. А тебя не должно волновать, что о тебе говорит Анна.

– Какие мы умные вдруг стали! Прям мудрецы! – саркастически хмыкнула Повелительница Морей.

– Кто-то из вас обоих должен остаться на этом рубеже. И решите это не вы, и даже не я. Смельчак, – это Шакс произнёс с мрачной торжественностью и в упор зыркнул на меня огненными глазами.

Я вздохнула. Мой спуск в Катакомбу всё больше и больше шёл наперекосяк, представлялся сплошной неудачей. Я не дошла до Дагона, а уже не верила, что вернусь и что всё кончится благополучно. Но мысль о том, что Астр едва не погиб, пытаясь мне помочь в схватке с Шестилапым, да и все остальные сейчас самоотверженно идут со мной, поддерживают меня, придала мне силы духа.

– Шакс, не мог бы ты подробнее рассказать, что ты знаешь про этого демона-жука? Может быть, есть шанс сразиться с ним по-другому, обмануть его, без необходимости приносить кого-то в жертву?

– Такого шанса нет, – покачал головой палач. – Это раб Дагона высшей иерархии, ему нужна дань. Плата за вход на другие уровни Катакомбы. Дагон предусмотрел, что тебе будут помогать, Смельчак, и он сделает всё, чтобы до него дошла только ты одна, а все твои спутники так или иначе исчезли.

– То есть он как Червь, раз победить его нельзя. Получится ли убежать от него? – задалась я вопросом.

– Нет. Мы в его владениях, он искажает пространство. Начнёшь бежать – попадёшь снова сюда же.

– И он точно пропустит нас, если мы дадим ему дань?

– Да, мы сможем пройти. Он будет занят своей данью.

– Что случится с тем, кто пойдёт в его нору?

– Если это будет живой человек – будет медленно умирать, в муках. Если это будет мертвец, дух, призрак – останется в плену, привязан к норам. Как Жак, который привязан к своей зале. Но если ты победишь Дагона – у него будет шанс освободиться: вместе с Дагоном падёт власть его рабов.

Повисло долгое продолжительное молчание. Я думала. Шакс поставил перед фактом, что он тут не останется. Я остаться не могла по определению – во-первых, я не хочу умирать. Во-вторых, если даже и хотела – у меня есть обязательства перед Миленой и этими ребятами: я вроде обещала им завалить Дагона. В который раз ещё подумала о том, что слишком много взвалила на свои хрупкие плечи.

Пока я думала, Шакс и Брабатус молча стояли и ждали, что я скажу. Где была Анна – я поняла не сразу. Подозревала, что она стоит за мной или бродит где-то в соседних коридорах. Внезапно Анна возникла передо мной и заявила:

– Палач прав. Пространство уже исказилось. Мы отсюда не выберемся, пока не покормим его кем-то из нас. Я проверила, хода ни назад, ни вперёд нет. Мы взаперти. Там, откуда мы пришли и было стрекозиное озеро – теперь стены.

То, что рассказывала призрак пиратки, звучало как фантастическая сказка. Но я ей верила. За эту бесконечную ночь я уже слишком многое увидела в Катакомбе и увижу ещё немало.

Снова подвисло молчание, напряжённое. Никто не давил на меня. Но все ждали ответа. Я сама на себя давила – нужно было принимать решение, и быстрее – время идёт. Я потерялась во времени. По моим расчётам, мы находимся в Катакомбе уже два часа. А может и все четыре. То есть рассвет тоже через два часа. Или через четыре. Нам ещё нужно каким-то образом вернуться отсюда.

Но сейчас слишком глупо думать о возвращении. Так кого же оставить на съедение демону-жуку? Шакса оставлять не хотелось. Из всей компании он представлялся единственно надёжным товарищем. Анна наверняка заартачится и станет неуправляемой: в глубине души я побаивалась её, она представлялась мне мутной, себе на уме, хоть и очень нравилась мне. Я бы не хотела конфликтовать с ней. Оставался Брабатус. Вот если мне поговорить с ним, призвать в качестве аргумента его доблесть, честь, самоотверженность… Я уже хотела обратиться к Брабатусу, как вдруг Анна Бони удивила меня:

– Отставить. Я пойду к жуку.

Первые секунды я подумала, что у меня слуховые галлюцинации.

– Что?..

– Что слышала, детка. К жуку отправляюсь я, и точка, – заявила она.

Больше всего удивился Брабатус – ещё сильнее меня:

– Что я слышу! Висельница наконец-то захотела покаяться, искупиться!

– Не твоё дело, железяка, – огрызнулась Анна.

Шакс же хладнокровно и невозмутимо двинулся вперёд, сопроводив ёмкой фразой:

– Демон-жук ждёт.

– Анна, – я растерялась. Происходящие события разворачивались стремительно. Уговаривать Повелительницу Морей остаться не имело смысла – тогда пришлось бы уговаривать Брабатуса отдать себя демону. Вместо этих уговоров я спросила: – Но зачем? То есть почему ты так решила? Мы же так и не дошли до сокровищ…

– К чёрту сокровища. Это Жаковы сокровища, ему они важнее. Был бы здесь Жак – тебе бы так не повезло, детка, фигли-мигли ты его б уломала. Я знаю, что умру без всяких оков и верю в это. Я верю в тебя, что ты не допустишь, чтоб я осталась невестой жука навечно, как какая-нибудь там дюймовочка!

Анна одарила меня глубоким, многозначительным взглядом и стремительно, почти вприпрыжку побежала за Шаксом. Будто спешила на свидание. Она напевала свою песенку:

– Тонкая ниточка, хрупкая лесенка, захлопнулась калиточка – спета твоя песенка…

Я очень не хотела, чтобы песенка Анны была спета. Фатальность и неотвратимость моего пути заставляла двигаться вперёд и сдаваться