Уолбэнгер (ЛП) - Элис Клейтон

— Испачканный Саймон, — прошептала я, глядя на него. Со скоростью света, он прижался к моим губам, пачкая нас обоих.

— Сладкая Кэролайн, — повторял он, борясь с улыбкой. Он развернул нас, теперь море было за нашими спинами, вытянул руку и сделал фотографию: нас, покрытыми апельсиновым соком.

— Кстати, а почему ты раньше повторяла «хрен, хрен»? — спросил он.

Я рассмеялась еще сильнее.

* * *

— Вот оно. Официально заявляю, это лучшее, что когда-то было у меня во рту, — огласила я, закрыв глаза и постанывая.

— Ты это говоришь каждый раз, когда что-то сегодня ешь.

— Я знаю, я серьезно не могу передать, насколько это вкусно. Что хочешь со мной делай, но это невероятно вкусно, — я снова застонала. Мы сидели за маленьким столиком в углу небольшого ресторана в городе, и мне хотелось попробовать все. Саймон, заказывая еду, продемонстрировал прекрасное знание языка. Я позволила ему заказать за нас обоих, сказала, что я доверяю его вкусу, и надеюсь, он не оплошает. Саймон меня не разочаровал. Мы объелись.

Мы начали с традиционных тапас с домашним вином. На столе начали появляться маленькие миски и тарелки с крошечными свиными фрикадельками, нарезанная ветчина, маринованные грибы, сосиски, жареный кальмар в оливковом соусе. С каждым новым укусом мне казалось, что я пробую самое вкусное из блюд, но я меняла свое мнение с каждой следующей порцией. А затем подали креветки. Невероятные. Обжаренные в оливковом масле до хрустящей корочки, с чесноком, петрушкой и острым перцем, и слегка подогретые. И я пропала. Я буквально падала в обморок.

А Саймон? Ему тоже все нравилось, но он просто ел. Моя реакция была куда эмоциональней. Наверно он уже все это пробовал.

— Честно, я больше не могу, — возражала я, макая хрустящую корочку хлеба в оливковое масло. Он улыбался, глядя как я бесстыже наслаждалась очередным куском хлеба, пока со стоном не откинулась на спинку стула.

— Дай угадаю, самое вкусное в жизни?

— Да, могло быть. Это какое-то безумие, — выдохнув, я погладила выступающий живот. Женственно, не женственно, мне все равно. Я ела так, будто завтра у меня все это отберут. Официант подлил нам еще немного местного вина. Сладкое и освежающее, самый идеальный напиток после плотного обеда. Мы пили медленно, смакуя, в то время как в окна задувал прохладных морской бриз.

— Саймон, это было замечательное свидание. Серьезно. Может ли оно стать еще лучше, — заговорила я, делая глоток.

— А это было свидание? — уточнил он.

Я замерла.

— Конечно, нет. Я подумала...

— Расслабься, Кэролайн. Я понял, что ты имела ввиду. Просто так смешно получается, мы с тобой вместе на отдыхе, но только сейчас на свидании, — я расслабилась, увидев его улыбку.

— Хмм, в любом случае, мы с тобой не особо придерживаемся традиций. Но если подумать, то можем посчитать это официальным свиданием.

— Хорошо, тогда что ты подразумеваешь под официальным свиданием?

— Полагаю ужин. Но мы и раньше вместе ужинали, — начала я.

— И кино, это мы тоже уже делали, — напомнил он.

Я пожала плечами.

— Ага, ты специально выбрал ужастик, чтобы сидеть ближе ко мне.

— Разве это не сработало? И если мне не изменяет память, то той ночью мы спали вместе.

— Да, да, на меня можно не тратиться, и легко уговорить. Согласна. Мы с тобой не с того начали, — я вытянула ногу и легонько пнула его под столом.

— А мне понравилось то, с чего мы начали, — усмехнулся он.

Я распахнула глаза от удивления.

— Я говорила не об этом.

— Как я уже говорил, у меня все это плохо получается. Хорошо, тогда скажи, если бы мы начали все заново, что было бы дальше?

— Полагаю, мы бы сходили на еще одно свидание, потом еще одно, и еще, — смущенно призналась я.

— А базы? Я же должен ожидать, что мы сможем перейти на базы? — серьезно спросил он.

Я поперхнулась вином.

— Базы? Ты серьезно? Ты про прощупать почву, потрогать через одежду, под одеждой, ты про эти базы?

— Ага, про них. Скажи, когда мне можно будет приступать? Конечно же, я буду действовать исключительно как джентльмен. Если бы это было настоящим первым свиданием, мы бы не пошли домой вместе, ведь так? Мы встречаемся и пока ничего большего. Только помни, я активно тебя добиваюсь, — сказал он, с озорными искрами в глазах.

— Да, да, добиваешься. И правда, мы бы не пошли домой вместе. Но скажи, это странно, что мне не хочется чтобы ты спал в другой комнате? — я чувствовала как начала краснеть от смущения.

— Это не странно, — тихо ответил он. Я сняла сандалии, и провела вверх по его ноге.

— Так, значит, нам можно спать в обнимку?

— Нам нужно спать в обнимку, — согласился он, поигрывая ногой вторя мне.

— И раз уж мы определили базы, думаю, ты мог бы приступить к действиям под одеждой, если конечно не против. — Мысленно Мозг и Кости согласно кивнули, а НК и Хрен запрыгали от радости. Моя грудь была рада, что и ей уделят внимание. А Сердце? Оно все также трепетало и пело свою счастливую песню.

— Получается, мы вернемся к основам свидания, но не в буквальном смысле. Будем действовать не спеша? — спросил он, его глаза горели, эти сапфиры начали сводить меня с ума.

— Медленно, но не слишком. Ради всего святого, мы же с тобой взрослые люди.

— За действия под одеждой, — озвучил он, поднимая бокал для тоста.

— За это я выпью, — засмеялась я, и мы чокнулись.

Пятьдесят семь минут спустя мы были в постели, его теплые и уверенные руки занимались моими пуговицами. Он действовал медленно, целенаправленно, расстегивая и распахивая мою блузку, пока я лежала под ним. Он не сводил меня глаз, его пальцы путешествовали от ключицы до пупка и обратно. В этот момент мы оба вздохнули.

Я не знаю, как это объяснить, но установленные на вечер границы делали все намного чувственней, хотелось этим насладиться. Его губы коснулись моей шеи, оставляя на ней едва ощутимые поцелуи, за ушком, под подбородком, по ключице к плечу, и вниз к ложбинке между грудей. Его пальцы касались нежно, благоговейно, описывая куги вокруг чувствительной кожи, в то время как я лежала, затаив дыхание.

Когда его пальцы задели сосок, все мои нервные окончания ожили, и сосредоточились только в этом месте. Я расслабилась, отпуская многомесячное напряжение, но в этот момент на его место пришло нечто другое. Начиная с нежных поцелуев, и легких прикосновений, Саймон приступил к изучению моего тела, именно это мне и нужно было. Губы, рот, язык — все это на мне, пробует, гладят, изучают и любят.

Когда его губы сомкнулись на моей груди, а его волосы самым милым способом щекочут мне подбородок, я обхватила его руками и прижала ближе. Соприкосновения его кожи с моей были идеальными, тем, что я до этого никогда не испытывала. Я чувствовала себя... обожаемой.