Расправь свои крылья - Айли Фриман

был рядом со мной, когда я в этом нуждалась. Он помог мне освободиться от всех оков, которые на протяжении десятилетия сковывали меня. Сейчас он давал мне силы идти дальше.

– Вперед, – сказал он.

– Да, – прошептала я, и он выпустил мои ладони из своих теплых рук. Внезапно я снова ощутила холод, когда исчез этот тактильный контакт.

А в следующий момент он крепко обнял меня и прижал к себе. Он понял, что мне так необходимы были объятия. В ответ я тоже обхватила его руками и прижалась щекой к плечу. Его рука ободряюще гладила меня по спине, постепенно вытесняя из моей души страх и переживания. Он словно бы давал обещание, что будет всегда обнимать и поддерживать меня. Мне хотелось еще глубже погрузиться в его тепло.

«Поцелуй меня, просто поцелуй меня», – подумала я, а потом не заметила, как сама потянулась к нему. Как только наши губы соприкоснулись, я выпустила все скопившееся напряжение. Холод мгновенно отступил, каждая клеточка моего тела воспламенилась, как от пожара. Я хотела тепла, а оказалась в пылающем огне. Самое время было в очередной раз признаться самой себе, что я в него все-таки влюбилась. Внутри меня засияло солнце. Я прильнула к нему, и моя рука залезла под его рубашку. Я удивилась тому, какая вдруг стала смелая. Это был пьянящий восторг, я даже забыла, где находилась и что мне предстояло сделать.

– Простите, что прерываю. – Возле нас вдруг раздалось деликатное покашливание. – Но давайте побыстрее начнем.

Владислав. Я резко отстранилась от Дена, смущенно глядя на музыкального менеджера.

– Да, – невозмутимо ответил ему Ден. – Уже идем.

Ден

– Шоу продолжается, я даже собрал для вас еще больше зрителей, – провозгласил Герман, когда мы снова вышли на сцену.

Это действительно было так. Позади них застыли фигуры официантов, барменов и еще нескольких человек обслуживающего персонала. И это выглядело просто как плевок в лицо.

Скрепя сердце мы отыграли еще одну композицию, после чего Герман поднялся со своего места.

– Достаточно! Концерт закончен! – закричал он, приближаясь к сцене и не отрывая цепкого взгляда от Макси. – Поиграла в звезду и хватит, малышка. Теперь пора возвращаться домой.

Она опустила скрипку и решительно подошла к краю сцены.

– У меня больше нет дома, – бросила она ему.

Глаза Германа вспыхнули, и он с искаженным лицом дернулся к ступенькам, ведущим на сцену. Макси испуганно отшатнулась, разгадав его намерение. Я оказался проворнее, и закрыл собой Макси за секунду до того, как он возник перед ней.

– Оставь ее в покое, – процедил я сквозь зубы.

– Макси сейчас уедет со мной, – прорычал Герман и, вцепившись в мою рубашку, попытался оттолкнуть меня.

Рядом со мной тут же появился Марк, тыча барабанными палочками прямо в лицо Герману. А за ним – Гедеон и Савелий.

– Какие проблемы, чувак? Руки убери. Сейчас же.

Под грозным взглядом Марка Герман выпустил мою рубашку, а потом вновь посмотрел на Макси.

– Максимилиана, давай поговорим спокойно.

– Макси, пожалуйста. – На сцену подошел Эдуард. Как я ненавижу его! – Давай отойдем и обсудим всю возникшую ситуацию.

– Ладно, – вдруг произнесла она, а потом повернулась ко мне, протягивая скрипку. – Возьми ее, Ден.

– Уверена, что они заслужили разговор с тобой? – с сомнением спросил я, бережно забирая ее бесценный инструмент.

Она просто кивнула и молча спустилась со сцены вслед за Германом. Они отошли в другой конец зала. Я не сводил с них пристального взгляда, готовый вмешаться в любой момент, если это понадобится.

Макси

– Макси, ты ставишь меня в неудобное положение перед кругом наших знакомых. Многие из них – влиятельные бизнесмены и политики, а ты ведешь себя вызывающе. Мы с мамой полагали, что ты образумишься и вернешься, и не думали, что ты свяжешься с этой бандой рокеров, от которых неизвестно чего можно ожидать. Мы воспитывали тебя, чтобы ты была благоразумной. – Меня даже удивил тон Германа, который вдруг стал таким мягким. – Завтра я устраиваю благотворительный вечер, на котором твое присутствие обязательно.

– Ты хочешь выглядеть примерным семьянином, но на деле твое отношение бьет словно розгами. Я не буду больше подчиняться тебе, не стану жить в этом мыльном пузыре обмана.

– Не надо громких слов. – Герман вонзился жестким взглядом в мое лицо. – Пожалей свою мать. Она места себе не находит из-за твоих чудачеств. Да еще ты мучаешь ее этой гребаной скрипкой, когда ей нельзя нервничать. Она ждет ребенка, ты же должна понимать, глупая девчонка!

– Почему я мучаю ее скрипкой? – зацепилась я за его слова. На протяжении многих лет я не могла понять, почему мама так сильно расстраивалась, когда видела скрипку. Ведь по какой-то странной причине Герман забрал у меня мой любимый инструмент, который был единственным напоминанием о моем родном отце.

– Я ненавижу твою скрипку, – процедил отчим сквозь стиснутые зубы. – Но если ты одумаешься, вернешься домой и помиришься с Эдуардом, я позволю тебе пиликать на ней. Но только перестань нас позорить! Ты должна уйти из этой рок-группы. Эдуард готов даже устроить тебя в какой-нибудь оркестр, если ты так сильно хочешь играть эту свою музыку.

Эту свою музыку. Слова, брошенные с таким явным пренебрежением, резанули по самому сердцу. Такой человек, как мой отчим, при прослушивании музыки не различал чувств, которые музыкант вкладывает в нее с каждым своим движением и которые наполняют каждую ноту частичкой души.

– Зачем ты выкупил все билеты? – спросила я. – Это была твоя идея? Или Эдуарда? – Я взглянула в сторону Эдуарда, который с бесстрастным лицом стоял возле бара.

– Эдуард тут ни при чем. Он тебя любит, он простил тебя. Это я выкупил билеты, чтобы ты не позорилась. Ты только посмотри на себя! Что за развратный образ! Ты выглядишь как шлюха.

– Ты не сможешь выкупать билеты на каждый концерт!

– Я не собираюсь выкупать билеты. Концертов с твоим участием больше не будет. Мы с тобой договоримся, Макси. Правда?

– Ни о чем я с тобой договариваться не буду! – Во мне вскипели сотни эмоций.

– Значит, ты не хочешь по-хорошему? – Сощурился Герман.

– Не хочу. – Я вздернула подбородок.

– Ладно. Тогда будет по-плохому. У тебя был шанс уладить все мирным путем. – С этими словами Герман сделал знак рукой, обернувшись к каким-то мужчинам, которые стояли в темном углу и которых я поначалу не замечала.

Они в два счета оказались возле нас и вдруг подхватили меня под руки с двух сторон. Я даже опомниться не успела, как быстро все произошло.

– Ты возвращаешься домой, Макси, – холодно произнес Герман.

– Отпустите меня немедленно! – закричала я, бессмысленно дергаясь в