Королевства Войны (ЛП) - Смедман Лиза

Зоритар покачал головой:

- Так вот оно, твоё решение? Поставить всё на одну единственную игру?

- Я думаю, мы должны. – Старик командир повернулся к Кемасу. – Единственным вопросом остаётся, что делать с парнем.

- Он бросил своих товарищей и нарушил данную богам клятву, - сказал Зоритар. – Надо утопить его, как предписывают законы ордена.

- Даже несмотря на то, что рискуя жизнью он вернулся, чтобы принести важные сведения?

- Я не уверен, что он вернулся сюда из-за угрызений совести, - сказал Зоритар, - любви к Коссуту или из-за собственной добродетели. Да и не важно это. Правила есть правила.

- Мастера, - сказал Кемас, - я знаю, какое наказание меня ожидает за то, что я совершил и приму его, если на то будет ваша воля. Но дайте мне, сперва, принять участие в сражении. Вам может пригодиться каждый меч.

- Уж точно не твой, - сказал Зоритар. – Ты убежишь, как и тогда, оставив брешь в линии.

- Может ты и прав, - сказал Ратот-Ди, - но, наверняка мальчик дал нам повод думать, что он нашёл в себе отвагу. Я думаю, что этого достаточно, чтобы мы могли испытать его. Ты хочешь этого, ученик?

Кемас вытянулся в струнку:

- Да.

- Тогда подойди к алтарю Коссута.

Алтарь представлял из себя плиту полированного красного мрамора с высеченными золотыми рунами. Языки жёлтого пламени, шипя, вырывались и установленной поверх чаши. Такие священные огни горели по всему храмовому комплексу и Кемас давно привык к их жару. Но когда он подошёл ближе, казалось, что пламя сейчас охватит его, ибо он знал, что сейчас будет и боялся этого.

- Расположи руку над пламенем, - сказал Ратот-Ди.

Кемас закатал рукав, чтобы убедиться, что он не загорится, а затем сделал то, что ему велели. На какое-то мгновение ему не было больно, но затем жгучая боль охватила его ладонь и основание пальцев и с каждым биением сердца она усиливалась.

Кемасу показалось, что всё должно быть не так. Он поклонялся Коссуту, а его бог и пламя были единым. Но он не был жрецом, а был простым храмовым стражем. Он не мог найти в этой муке состояния транса, за которым могло последовать укрепление духа.

Он убеждал себя, что это не продлится долго, потому что  в отличии от Зоритара, Ратот-Ди не был жесток. Но время шло. Боль росла, а старик всё молчал.

В дыму он уловил запах. Это он сам? Его рука готовилась, как окорок ягнёнка?

Было жестоко осознавать, что он мог отдёрнуть руку когда ему угодно и эта агония прекратилась бы. Не важно, что последовало бы за этим, но этой боли больше бы не было. Он напрягал свою волю и мышцы, чтобы прогнать этот соблазн прочь.

Пока его не схватили и не оттащили прочь от пламени. Он посмотрел по сторонам и увидел, что двое знакомых ему воинов держат его.

- Я сказал, что ты можешь остановиться, - сказал Ратот-Ди, - но ты так был сосредоточен на том, чтобы не двигаться, что не слышал меня.

Кемас вдохнул.  Его рука болела.

- Значит я прошёл испытание?

- Да, - сказал Ратот-Ди. Затем его взгляд перешёл на Зоритара. – Вы не согласны со мной?

Зоритар нахмурился и нехотя согласился с командиром.

Успокоившись, Кемас осмотрел свою руку. Это была не почерневшая культя, которую он боялся увидеть, а мозаика из красной кожи и волдырей.

- Я держал над огнём левую руку, чтобы я всё ещё мог пользоваться мечом. Но я не смогу стрелять из лука.

- Не торопись с выводами, - сказал высший жрец.- Если есть что-то, с чем жрецы Коссута справляются на ура – это лечение ожогов.

Жрец произнёс над рукой Кемаса молитвы, смазал её пахучей мазью и завернул в льняные повязки. На другой день конечность хоть и болела, но эта боль была достаточно терпимой, чтобы юноша мог приготовиться к грядущей битве.

К его облегчению, остальные Огненные Драконы приняли его без оскорблений и возражений. Очевидно, что большая часть верила, что он достоин того, чтобы вернуть своё место.

Он спрашивал себя, а не ошиблись ли они. Он дрался с патрульным и убил его, но это заняло всего лишь мгновение. К тому же его пришпорило отчаяние, а тренировки направили его руку. Он даже не понял что произошло. Он выдержал жар огня, но сейчас он осознал, что хоть это и казалось вечностью, однако длилось несколько мгновений. Это совершенно не значило, что он воистину нашёл в себе отвагу пройти через настоящую битву.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Как и предупреждал Барерис, войско аутарха подошло к стенам до рассвета. Трубы во всём храмовом комплексе раструбили тревогу и Кемас поспешил занять своё место на стене.

Когда он, прищурившись, выглянул через парапет, оказалось, что вся армия аутарха выстроилась в боевой порядок перед главными воротами. Должно быть его волшебники создали некоторое количество иллюзий, чтобы усилить впечатление. Да и тьма делала своё дело.

В любом случае Кемаса успокаивала мысль о том, что он смотрел не на хорошо организованную армию, а на будущих жертв диверсии. Да, его всё ещё могли убить, но на какое-то мгновение опасность казалась ему ограниченной и приемлемой. Он достал стрелу, наложил на тетиву, натянул лук и выбрав мрачную фигуру внизу, которая послужит ему целью, выстрелил.

Он долго продолжал в этом духе, выпуская стрелы и прячась за парапет всякий раз, когда казалось, что какой-то лучник или арбалетчик внизу собирается его продырявить. Дважды штурмовые лестницы ударялись о парапет, но не рядом с ним, и защитники храма, которые были поблизости, быстро скидывали их вниз.

Затем, на стене, в плаще и со своим треугольным щитом, украшенными изображением неудержимого огнедышащего дракона – символа их ордена, -  появился Зоритар. Нахмурив брови он подошёл к Кемасу.

- Ратот-Ди думает, что реальная битва вот-вот начнётся. Иди к тем, кто будет в первых рядах.

Кемас проглотил ком:

- Я?

Зоритар хмыкнул:

- Конечно ты. Мы же постановили, что ты бесстрашный герой, помнишь? А теперь пошевеливайся!

Воитель отправился дальше. Он, без сомнения, решал, кого ещё можно было забрать со стены так, чтобы враг не догадался, что его намерения известны.

Кемас поспешил спуститься по лестнице, пробежал через храмовую площадь и нашёл где встать. После, всё, что ему нужно было делать – это ждать. Он напрягся, ожидая какого-нибудь знака, что атака начинается.

Он так его и не услышал. Просто прогнившая секция северной стены взорвалась и мужчины пригнулись, отворачиваясь и защищая свои глаза от летящих осколков. По словам Барериса, волшебники аутарха не были особенно могучими, но даже их способностей с лихвой хватило на эту разрушающуюся кладку.

Атакующие воины завопили, словно баньши и земля завибрировала от бегущих ног. Отряды аутарха намеревались проникнуть в пролом до того, как их противники имели бы возможность оправиться от потрясения и приготовиться к защите.

И только уже там, пытаясь нащупать дорогу среди мрака и вздымающейся удушливой пыли, они поняли, что их враги совсем не были удивлены. Огненные Драконы ожидали, что они появятся именно там и именно тогда и потратили весь день на то, чтобы превратить этот участок в бойню. Тележки, кучи кирпича, скамьи и что угодно ещё, что можно было использовать в качестве баррикад, было принесено, привезено и притащено со всего комплекса, ряды щитоносцев стояли полностью готовые к побоищу. По двум сторонам пролома и на ближайших крышах расположились лучники.

Жрецы Коссута бросали свои мощнейшие заклинания и ряды противника исчезли в огненных волнах. Лучники стреляли. Кемас поймал себя на том, что он накладывал стрелу, натягивал лук и отправлял снаряд в полёт со всей возможной скоростью. Он заставил себя замедлиться и целиться.

Хотя это и едва ли был необходимостью. Солдаты аутарха так тесно толпились в проёме, что практически любая, пущенная в ту сторону, стрела находила свою цель. Летящих в них поток снарядов и заклинаний был настолько разрушителен, что первым импульсом атакующих было развернуться и спасаться бегством.

Но они не могли. У них всё ещё были товарищи, которые и не подозревали о разворачивающейся в нескольких ярдах перед ними резьбе и рвались в брешь, толкая их внутрь.