Клякса бифуркации (СИ) - Зеленин Сергей

Тот, озадаченно чешет затылок:

- Так, давай его перетащим…?

Указываю на большую лужицу мочи под стулом недавно убиенного, куда уже успело набежать и свернуться немного капающей крови:

- Вместе с этим дерьмом? Теперь уж давай оставим всё как есть.

Быстро пробежавшись по квартире, проверив не наследил где и, протерев кое-где гладкие поверхности – избавляя берлинских криминалистов от отпечатков собственных пальцев, собрались на выход.

Меня, не оставляло чувство нахождения в какой-то сюрреалистичной компьютерной игры:

«Фраги» завалены, время собирать «лут»!

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Без малейших проблем, изъяв после предъявления квитанций чемоданы с купюрами из камер хранения двух железнодорожных вокзалов и, двух же съёмных берлинских квартир (где деньги находились где угодно - в книжных шкафах, в самих книгах, в ящиках письменных столов), мы с Давидом «всерьёз, но ненадолго» обосновались на третьей. Здесь, кроме бумажных банкрот - нашлась пара картонных коробок с николаевскими империалами, весом порядка более десяти килограммов каждая.

А вот шёлкового мешочка с «последними бриллиантами» не нашли, хотя покойный про него упоминал…

Давид, саморучно обшмонав квартиру и, не обнаружив «брюликов» - искренне возмущался:

- Всё-таки надул, поц стрелянный, гореть тебе за это в Аду!

Я, перебирая-пересчитывая «ликвидность», как мог его успокаивал:

- Бриллианты – весьма специфический товар, партнёр! Головной боли с ним может быть ещё больше прибыли, так что давай условимся: «Всё что ни делается – делается к лучшему».

Всего, денег было невероятно много…

Даже не скажу, сколько именно!

Ибо, они были в разных валютах, курсы которых постоянно колебались, изменялись.

Судя по кое-каким найденным финансовым документам, покойный Рейх занимался - не только банальным воровством казённого бабла, но и его «круговоротом»: он активно играл на товарно-сырьевых биржах, спекулировал на валютных операциях и довольно успешно.

Лёйман торопился как голый в баню, но я действовал не спеша:

- Наш пароход отчалит из Гамбурга лишь через неделю. Так чего поперёд него волну гнать, местный электорат смешить? Один неверный шаг, напарник и, мы с тобой не только с голой жоппой - но и на нарах… А там поди, тебя уже давно заждались!

Тот шипел, аки библейский аспид, но вынужден был признать мою правоту и мне же довериться.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Денёк отдохнул-выспался и принялся за дело.

Сперва по объявлениям в русскоязычной прессе, нашёл среди эмигрантов несколько специалистов по финансово-банковскому делу и после беседы с каждым из них, отобрал одного - наиболее внушающего доверие.

Это, уже достаточно пожилой, ещё довоенный «вынужденный» эмигрант - до начала Великой войны имевший дело с николаевскими вкладами в «Дойче банке». После объявления войны между странами, вместе с другими российскими поданными мужского пола – он был арестован и до самого Брестского мира сидел в лагере для интернированных.

По приблизительно такой же схеме нашёл русскоязычного юриста - пронырливого, как глист и поднаторевшего в местном законодательстве.

В присутствии Давида Леймана, который не отходил от меня ни на шаг и, даже у дверей туалета стоял и прислушивался – писцаю я или какаю, объясняю этой «сладкой парочке» весь расклад:

- Господа! Неизвестный даритель пожертвовал «Международной рабочей помощи» крупную сумму денег, с условием, что эта организация официально выйдет из состава Коминтерна…

Бла, бла, бла…

В конце разговора, видя на лицах некие сомнения в конечном успехе этой сомнительной афёры:

- Извините, чуть не забыл сказать самое главное: при успешной реализации этого незначительного дельца, каждому из вас полагается премия в виде одного процента от всей суммы…

С величайшим усилием задушив «жабу», добавил:

- КАЖДОМУ!!!

После ожесточённого «бодалова», процент бонуса пришлось увеличить до двух, но сделка состоялась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мой напарник, видимо считая, что эти двое обязаны были трудиться за его красивые карие глазки - был не согласен с таким моим ходом. Он покраснел и надулся большим спелым помидором, но промолчал - хотя и пыхтел от злости.

Ещё день убил на переговоры с Председателем «Межрабпома» Вильгельмом Мюнценбергом, опасающегося идти на столь радикальный шаг.

Вдалбливаю ему через переводчика:

- Газеты читаешь, знаешь, что творится? Анализируешь общеевропейские и мировые тенденции? Вот-вот эта обанкротившаяся лавочка под брэндом «Коминтерн» - закроется и ты останешься при куче битой посуде, Вилли!

Не знаю, что больше подействовало – «тенденции» или названная мной сумма бабла, которая пройдёт через кассу «Межрабпома».

Конечно, были у него подозрения, почему бы им не быть…:

- Откуда, из какого источника деньги?

- Жертвует один американский предприниматель.

- Отчего вдруг такая щедрость, Серафим?

- Встретишься с ним в Гамбурге – сам спросишь.

…Но он согласился.

Впрочем, благодаря нашему юристу официальное заявление об выходе из Коминтерна - было составлено в достаточно лояльных к последнему тонах, ни один комиссар - свой горбатый шнобель не подточит. Мол, в связи с текущей обстановкой, в интересах международного рабочего движения и на благо трудящихся всего мира… Бла, бла, бла… Случилась вот такая вот «петрушка» - вынуждены на время расстаться со штабом Мировой революции.

Ну а там, если что – так мы тут как тут!

Главное же в договоре что?

По его условиям, деньги должны быть потрачены на развитие кооперативной промышленности Нижегородской губернии и, каждая финансовая операция могла быть проведена только с согласия двух управляющих: меня – представителя «Красного рассвета» и Вильгельма Мюнценберга - Председателя «Межрабпома».

Те же двое русских эмигранта, составили Контрольный совет, следящий за правильностью соблюдения условий договора.

Конечно же, мой «аппетит» несколько вырос и вместе с предыдущими хотелками, я попросил Вилли поинтересоваться оборудованием для радиопромышленности. Насколько мне известно, Советское правительство - не так давно закупило у французов, уже устаревшие технологии времён Первой мировой войны. Я же, собираюсь с помощью «Межрабпома» - подобраться как можно ближе подобраться к новейшим немецким…

Warum nicht?

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лейман сперва не поняв, такого «хода конём»:

- Что за муйню ты сотворил?

- Всё будет в шоколаде, напарник! Как окажемся в Союзе, выпишем с Вилли чек на всю сумму, предъявишь его начальству… Кто у тебя в начальстве?

«Явно не Ягодка – он лишь посредник, предоставивший подвязки в парижском отделе ИНО ОГПУ и выделивший для операции своих людей. Меня, то бишь – других под рукой не оказалось».

- Не важно!

- Предъявишь товарищу Неважно чек и, получишь если не орден Боевого красного знамени – так красные же революционные шаровары, что тоже просто неимоверная круть.

Тот, играет желваками:

- Иногда мне кажется, что я разговариваю с контрой!

Если забыл упомянуть, товарищ Лейман несмотря на относительную молодость - успел повоевать-покомиссарить в нашу Гражданскую и даже сумел на ней геройски отличиться…

- Лучше такая «контра» - как я, чем «революционер» - типа товарища Томаса, согласись.

Печально кивает:

- Вот здесь, ты как никогда прав, Серафим…

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После того как деньги исчезли из квартиры, перекочевав на счёт «Межрабпома» в один из германских банков - Давид Лейман быстро успокоился, снял с меня плотную «опеку» - по крайней мере отпускать одного в магазин за хавчиком, хорошенько выспался и несколько начал скучать. Заскучав, он пару раз ходил в какой-то «особо центровой» берлинский бордель и меня туда звал, но я отказывался под предлогом, что в парижском - свой «свисток почти до кости стёр».