Максим Грек - Нина Синицына

Изучение (или просто рассмотрение) всего творческого наследия этого автора далеко выходит за рамки задач биографии. Ограничимся некоторыми наблюдениями. В начале обоих собраний находится комплекс тех сочинений, которые были написаны с оправдательной целью. Это первые 12 глав каждого из собраний, своего рода «венок», открывающийся «Исповеданием православной веры» (глава 1) и завершающийся «Словами отвещательными об исправлении книг русских», в которых автор доказывает филологическую обоснованность произведенного им исправления книг (главы 11—12). Его дело продолжат «справщики» XVII века; правка книг будет одной из составляющих в деятельности патриарха Никона; в XVIII веке Паисий Величковский также будет озабочен исправлением книг39. В состав комплекса входят примыкающие к «Исповеданию веры» догматико–полемические сочинения; большое место занимают «Слова» против магометан и обличения эллинского язычества.

Оправдательный комплекс автор не считал завершенным. Еще не было пространных аргументированных ответов на многие пункты обвинений. Он наблюдал и такие явления, которые не были связаны с судами и обвинениями, но тоже, как ему казалось, требовали его вмешательства. Наконец, многие просто обращались к нему за разъяснениями по разным вопросам. Всё это отразилось в собраниях.

Следующие главы собрания с «оправдательной» темой не связаны и составляют его этическую часть, посвящены вопросам христианской жизни и обязанностям христианина. Главы 13—14 построены как критика астрологических увлечений, но она расширена по сравнению с той, которая высказывалась в первый период40. В этих главах не назван конкретный адресат, для которого предназначены нравственные нормативы, им оказывается все христианское общество в целом и каждый его представитель в отдельности. Автор не включил сюда ранее написанные Послания против астрологии конкретным лицам, например Ф. И. Карпову. Жанровая природа подчеркивает всеобщий характер излагаемых норм. Здесь выдержано единство жанра, тексты лишены каких‑либо свойственных посланиям черт, не содержат реалий, датирующих примет, не называется конкретный повод для их написания. Это не значит, что связи с лицами, событиями, обстоятельствами не было; автор не находит нужным или возможным об этом писать, избирая иной уровень темы.

Большое место отведено опровержению учения астрологов о том, что «звездное колесо счастья одних возносит на различные власти и владычества, других низвергает оттуда и подвергает крайним бедам и бесчестию… расположение звезд бывает причиной того, что одни получают богатство и славу и начальственный сан, другие — убожество, бесславие и крайнее бесчестие». Главный аргумент критики астрологов состоит в том, что они «лишают нас самовластного дара, которым нас почтил Создатель, а этот дар является свидетельством, что мы сотворены по образу и подобию Создавшего нас». Ставится вопрос, почему самовластный человек избирает иногда добро, иногда зло, каковы критерии выбора. Ответ формулируется со ссылкой на Максима Исповедника: «…некая сила, склоняющая на зло, — не что иное, как пренебрежение по естеству умным деланием» (в другом месте «естественное ума нашего делание»). Результатом такого небрежения является «злоба», то есть «требование соблазненной мысли, за которым следуют непотребные дела». Далее разъясняется специально, что значит «естественное ума нашего делание»; его цель в том, чтобы «словесная часть» человека повиновалась везде божественному слову и держала в повиновении «бессловесную часть», то есть, другими словами, чтобы ум господствовал над бессловесной, плотской частью человеческого существа. На добро человека подвигают три силы: «естественные семена», то есть положительные природные задатки, «святые силы» и «добрая воля» (использован термин «изволение»). К злу влекут также три силы: страсти, бесы, злая воля.

Страстям и их происхождению посвящена следующая, 14–я глава: «Того же инока Максима Грека Беседа Души и Ума, вопросы и ответы о том, как рождаются страсти, здесь же о божественном Промысле и против звездочетцев». Ум выступает здесь как высшее, более авторитетное по отношению к Душе начало, обращающееся с поучениями и наставлениями, но это подверженный страстям человеческий Ум, и собеседники не раз говорят друг о друге «ты да я». Беседа Ума и Души, как и другие сочинения Иоасафовского собрания, касающиеся этой же темы, находятся в русле христианской антропологии. Характеризуя ее место в духовности восточного христианства, Т. Шпидлик выделял проблемы: самопознание (connaissance de soi) и его психологический аспект; кротость, внешний и внутренний человек; тело–душа–дух в различных аспектах этой трихотомии. Все эти темы отражены и в рассматриваемой части собрания Максима Грека, но в разном объеме, в разных разделах и сочинениях41.

Главы 15—16 и следующие могут быть названы аскетическими42. Автор излагает свои взгляды на то, в чем состоит «истинное монашество». Он помнил, конечно, выдвигавшиеся против него обвинения в хуле на русских чудотворцев, но здесь он не вспоминает об этих эпизодах и поднимается на высоту аскетического чувства и мысли, говорит в соответствии с учением Святых Отцов и аскетов. Здесь нестяжательские воззрения Максима Грека изложены во всей их глубине. Его нестяжательство отличалось от страстных полемических выпадов Вассиана Патрикеева: «Аз велю великому князю села у монастырей отнимать». Максим, напротив, ставил на первое место нравственное совершенство иноков и соблюдение аскетических норм.

Центральной в этой части собрания является глава 20 («Того же инока Максима Грека прение (состязание) о иноческом жительстве, лица же участников Прения Филоктимон да Ак- тимон, сиречь любостяжательный и нестяжательный»)43. В «Прении» нашла самое полное отражение нестяжательская концепция Максима. В отличие от Вассиана Патрикеева он не был сторонником секуляризации и настойчиво рекомендовал царю «не стремиться к хищению чужих имений и стяжаний». Вместе с тем он резко осуждал практику отношений монастырей с крестьянами в их собственных селах, а также постоянные тяжбы с крестьянами соседних сел и их владельцами: «Ради села [он] начинает ходить к судилищу», спорит («сварится зело») со своими соперниками, просит судей «ради малой землицы» назначить «поле с оружием», то есть вооруженный поединок спорящих сторон или их представителей, в котором победитель считался выигравшим дело. Он пишет: «Безмерная бесчеловечность и зверство [проявляются] в том, чтобы не только лишать собственности, но и изводить горчайшими муками самих ее обладателей». Здесь имеются в виду ростовщичество и наказания за невыплаты долга — истязание бичом (правеж), конфискация имущества, сгон с земли и даже обращение в рабство.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});