Зачистка в Аризоне - Евгений Костюченко

Лагранж прошелся по комнате, заглядывая в углы:

— Ну и дыра! Говорят, сюда еще и солдаты идут. Понабьются везде, не продохнешь. Может, двинем отсюда, пока не поздно? Не нравится мне такое общество.

— Чем ворчать, иди лучше покрутись возле кухонного фургона, — сказал Хезелтайн. — Раздобудь чего-нибудь на ужин.

Оставшись один, он разлегся на досках, не снимая сапог. Ему давно уже хотелось оторваться от рейнджеров и вернуться домой. Надежда догнать Кардосо становилась все призрачней, а значит, пора смириться с тем, что карты Адамса ускользнули из рук. Надо возвращаться. Надо следить за полковником. Тот вполне может провернуть сделку с калифорнийцами. Провернуть так, что в выигрыше будет он один. И плевать ему на партнеров. Надо срочно возвращаться…

«Уйду на рассвете, — решил он, стягивая сапоги. — Пока я не потерял ничего, кроме времени. Пора начинать новую игру. Но на этот раз я знаю, кто мой противник. Что ж, мистер Тирби, сдавайте карты».

Наутро он обнаружил, что поселок запружен солдатами. Те, кто не поместились в домах, спали вповалку в сараях и просто под стенами. Чадили догорающие костры, и возле винтовок, составленных в козлы, сидели на земле часовые, играя в кости.

Рейнджеры собрались раньше, чем проснулись солдаты, и, оседлав коней, выстроились вдоль улицы. Гаттер оглядел бойцов и произнес речь, не выпуская сигары из зубов:

— Парни! Я знаю, что многие из вас устали. Но дело надо довести до конца. Мы преследуем бандитов, которые похитили американца. Профессор Адамс — гражданин великой страны. И мы никому не позволим покушаться на нашу свободу. Дадим урок этой мрази. Сделаем дело и вернемся домой. По коням.

Хезелтайн ехал рядом с Гаттером, пока дорога шла вдоль реки. Но возле брода он остановился:

— Знаешь, Бен, мне пора возвращаться.

— Как хочешь. Пойдешь через перевал? Или повернешь обратно, по дорогам?

— Через перевал, конечно. Так короче.

— Дать тебе пару человек?

— Спасибо, не надо. Ты ничего не хочешь передать полковнику?

— Брось, Джерри. Ты всерьез думаешь, что полковнику есть дело до нас? Ну, если спросит… — Гаттер на секунду задумался. — Тогда скажи, что мы будем искать Адамса, пока не найдем его. Или его тело.

— И как далеко ты собираешься зайти?

— Посмотрим.

Хезелтайн дождался Мутноглазого и свернул к горам. Его не страшила дорога через лес, через опасный перевал, потому что он боялся только одного — он боялся опоздать. Теперь он не сомневался, что Тирби избавился от него, чтобы провернуть какую-то махинацию. Какую? Это тоже несложно вычислить. Продать рудник — и смыться. Хезелтайну придется работать с новыми партнерами. Но будут ли они нуждаться в нем так, как нуждался полковник?

Он глубоко задумался и вздрогнул от неожиданности, когда рядом щелкнул взведенный курок. Лагранж предостерегающе поднял руку. В другой руке он держал револьвер, наведенный на кусты справа от тропы.

— Эй ты, там! — крикнул он, пригнувшись к шее коня, — Не вздумай стрелять! За нами идет отряд рейнджеров! Опусти ствол!

Хезелтайн никого не видел за кустами, но тоже согнулся, прячась за шею лошади.

— Опусти ствол, тебе сказано!

— Ты тоже! — раздалось в ответ.

Лагранж крутанул револьвер на пальце и лихо вогнал его в кобуру. Но Хезелтайн видел, что его левая рука при этом скользнула к бедру, где висел второй кольт.

— Вылезай на свет!

— Нет. Я лучше подожду рейнджеров. Бена Гаттера я знаю, а тебя вижу впервые.

Хезелтайн немного разогнулся:

— Тогда ты и меня должен знать.

— О, мистер Хезелтайн! Как хорошо, что я вас встретил…

Ветви зашевелились, и из них показался человек, с ног до головы измазанный рыжей глиной. Она засохла и висела на одежде струпьями.

— Я друг миссис Эвелины Фраун. Меня зовут Хосе Игнасио де Рибейра. А это Сантос.

— Где?

— У вас за спиной. Держит вас на мушке. Вы уж не обижайтесь, в лесу надо быть поосторожнее с незнакомцами.

Хезелтайн медленно повернул голову и увидел за деревом второго, тоже в глиняной корке. Тот продолжал целиться в них из винчестера.

— Сантос, это свои. — Рибейра махнул рукой. — Мы вчера попали в засаду. Еле-еле ушли. Конь сковырнулся, пришлось пробиваться пешком. Чуть в болоте не увязли. Так вы говорите, рейнджеры подошли? Зачистили Паломитас? Жаль, меня там не было. Я бы зубами вырвал печенку тому гринго… Надеюсь, Гаттер не брал пленных?

— Если ты пойдешь ему навстречу, сможешь сам у него все спросить, — сказал Хезелтайн, махнув рукой в сторону реки.

— Нет, я здесь подожду, — устало ответил Рибейра. — Мне теперь спешить некуда. Должен был везти миссис Фраун и полковника в Туссон, да только придется им без меня ехать.

— В Туссон? — переспросил Хезелтайн, холодея от ярости.

«Они уже все состряпали! Они уже готовы смотаться!»

— Ну да. И с ними еще гости из Калифорнии. Миссис Фраун везде ездила только со мной. Под нашей охраной ей нечего было бояться, что в Аризоне, что в Мексике. А теперь… — Он безнадежно вздохнул и, пересилив гордость, сказал: — И людей моих всех положили, и табака не осталось ни крошки, все размокло…

Хезелтайн расстегнул сумку и достал жестяную коробку с сигарами. Сантос подошел к нему сзади, бурыми от глины пальцами осторожно ухватил две сигары и передал их Рибейре.

— Джо, ты не забыл про свой контракт? — спросил Хезелтайн Лагранжа, доставая спички.

— Я о нем помню, даже когда сплю, — ухмыльнулся Мутноглазый и встряхнул кистью, разминая пальцы.

— Так поработай немного.

Хезелтайн кинул коробок Сантосу. Тот поймал его, зажег спичку и, бережно укрыв огонек ладонями, поднес его к сигаре Рибейры.

Они не успели даже затянуться. Два выстрела прозвучали слитно, как один, и оба мексиканца повалились на тропу.

Лагранж за ноги оттянул трупы в кусты, а потом долго оттирал ладони листвой и чертыхался:

— И надо же было так извозиться! Где они шатались? Надо было их валить сразу.

— Так чего же ты ждал? — спросил Хезелтайн, закурив.

— Боялся, что их много. А они ждали, когда мы проедем, чтобы стрелять в спину. Мексиканцы, они и есть мексиканцы. Думаете, они дали бы нам отъехать? Дали бы — ровно на пять шагов. А потом бы сняли, как голубей с ветки. И сели б на наших лошадок. Ну, всё, дальше поедем спокойно. Я чуял, что придется пострелять.

— Как почувствуешь снова, дай знать, — сказал Хезелтайн.

33

Мараньон

— Добро пожаловать в Мараньон, — сказал майор Кардосо, остановившись перед шестом, на который была насажена отрезанная голова.

Илья подъехал ближе, рассматривая фуражку, чудом державшуюся на запыленных свалявшихся волосах.