Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Марина Ясинская

Наконец абориген-«пес» перестал царапать ногтями воздух и издох, лежа на боку. Но прежде из него вытекла целая лужа крови. И немного дерьма.

Девушка была вынуждена пересесть. Теперь она находилась между двумя мертвецами. Запах вполне соответствовал ее состоянию. Она была бы не прочь перебраться в другой вагон и опять ждала следующей станции с надеждой и плохими предчувствиями одновременно.

Детский мячик, прокатившийся мимо, оставил на полу липкий багровый след в виде прерывистой линии. Когда она закрывала глаза, на внутренней стороне век тоже возникал кровавый пунктир – след раскаленной иглы, пронзавшей и сшивавшей ее веки. Поэтому она не могла позволить себе держать глаза закрытыми. Считала удары сердца. На сто пятьдесят седьмом состав начал тормозить.

11

Ты думала, что заправочная станция – дырка в заднице мира, но, возможно, это было единственное место, где еще остались такие, как ты. Да, пустота, да, тоска, хоть вой, однако лучше выть от тоски, чем от боли. Правда, кое-кто думал иначе. Кое-кто из плохо кончивших ребят считал, что испорченный мир нуждается в небольшом (а лучше в большом) кровопускании – конечно же, не просто так, а во имя будущего. Последствия тебе известны. Чертово будущее наступило. Проклятые идеалисты, как всегда, ошиблись, но сдохшим миллиардам от этого не легче. Ты догадываешься, что тебе в каком-то извращенном смысле повезло и ты задержалась на этой планетке как некий рудимент, доживающий последние дни.

Но ты зачем-то полезла в подземку.

В этом беда старых людей и твоя беда – ни они, ни ты никогда не знали своего места.

* * *

Два мертвеца и она, пока живая, в вагоне, выкрашенном в цвет безумия. На полу – кровь и дерьмо. И переползающие с места на место игрушки пропавших без вести. За окнами – выдернутые жилы. Корчи пульса, судороги непроизносимого. Подушка темноты. Если дать ей опуститься, придушит. И кто-то навалится с той стороны…

Но у девушки пока есть чем стрелять сквозь подушку. Она ждет. Время не двигается. А куда? Во всех направлениях – ужас и невыносимое искушение бесконечностью. Лучше туда не ходить, даже вслед за временем, иначе это никогда не закончится.

Продержаться от вдоха до выдоха. Повторить. Не так уж трудно, правда? Особенно если убедить себя, что вокруг нет ничего реального. И сама она нереальна. Тогда совсем легко. И черный экран вокруг головы, в который барабанит кошмар, – всего лишь ошибка восприятия.

Все дело в настройках, девочка. Они у тебя сбились, когда ты спускалась сюда. Надо найти способ вернуться к прежним. Или найти того, кто тебя исправит. Ого, ничего не напоминает? Может, монастырь въелся в твою душу глубже, чем тебе хотелось бы?

Ну, по крайней мере, девушка не рассчитывала на помощь или хотя бы вмешательство того, кого принято просить о помощи в безнадежных ситуациях. Или все, что творится, – это и есть его вмешательство? В таком случае мир оказывается весьма забавной и страшной штукой. Не для слабонервных, конечно, но ей и так надоело быть слабой, и два трупа справа и слева служили тому доказательством.

Так она собрала себя по кускам в нечто, напоминавшее ей самой разбитое, а затем склеенное гипсовое распятие – на прочность лучше не испытывать, и кое-каких мелочей не хватает, но внешне выглядит примерно так, как должно выглядеть, во всяком случае, можно узнать, чем это было раньше.

Очередное торможение она восприняла как свидетельство налаживающейся связи между двумя не вполне реальными вещами – собой и подземкой. Осталось отыскать внутри себя достаточно силы и безразличия, чтобы исправить эти вещи.

А если не получится обе, то хотя бы одну из них.

12

Потом была остановка, и…

Первое ощущение – не хватало одежды. Девушка приоткрыла глаза. Да, совершенно голая, она сидела в одном из тех кресел, которые когда-то (ей так казалось) стояли на заднем дворике магазина при заправочной станции. Ноги раздвинуты. Руки бессильно свисают с подлокотников. Само собой, не было ни станции, ни магазина, ни стены, ни неба. Даже снега не было. Только слепящая пустота. Именно слепящая, потому что девушка закрыла глаза, не в силах вынести этой пустоты.

Очень долго она пыталась понять, что это. Очередной кошмар? Нет, скорее передышка. Ничего не происходило. Вдруг она поняла, что почти ничего и не помнит. А то, что помнит, похоже на отражения в грязной воде. В слишком маленькой луже. После дождя, которого не было.

Потом она услышала голоса.

Они звучали так, словно доносились со звезд… или принадлежали мертвецам с канала «Ретрожизнь». Тем не менее голоса были молодые, веселые и злобные. Один из них – точь-в-точь голос того (Папочки), кто разговаривал с ней по телефону, а другой… Другой был голосом толстяка-«аборигена», продавшего ей пистолет.

– Следующий уровень?

– Думаю, с нее хватит.

– Я бы добавил еще, чтобы неповадно было. Третий побег за неделю, какого черта!

– Это потому, что они кое в чем слишком похожи на нас.

– В чем?

– Ну, а ты бы на ее месте не сбежал?

– К счастью, я не на ее месте. И вообще херня это. Она не может испытывать ничего такого, чтобы захотеть сбежать.

– Кто знает… Ладно, не бери в голову. Но все равно, не дай тебе бог оказаться на ее месте.

– Заладил, мать твою! Или отключай ее, или…

– Или что?

– Или не мешай работать… А она ничего. Не то что позавчерашний урод.

– Тот, который на третьем уровне решил, что попал в чрево кита?

– Ну и кретин… М-да, а эта действительно ничего. С бритой головой хорошо смотрится, правда? Плосковата немного, но сойдет. Позабавиться не хочешь?

– Ха! С бывшей монашкой? Я не извращенец.

– Она думает, что она бывшая монашка.

– Уверяю тебя, это одно и то же. Ладно, стирай монастырь к гребаной матери!

– Э, нет. Так интереснее. Бывших монашек я еще не имел. Смотри, как вцепилась в пушку. Тебе это ни о чем не говорит?

– Страшно ей, сучке.

– Страшно – это само собой. Мне кажется, тут надо кое-что другое почистить.

– Да ну, на хрен. Она почти прошла пятый уровень. Оттуда возвращаются стерильными, как младенцы… или не возвращаются совсем.

– Ты помнишь, чтобы кто-нибудь не вернулся?

– Да вроде было… давным-давно. Учитывая масштаб времени, сейчас она уже, наверное, старуха.

– Призрак внутри призрака? Я даже думать о таком не хочу. Еще ночью приснится…

– А-а, вот я и говорю: не дай нам бог… Молчу, молчу. Все, пушка стерта. Получи свою монашку, безоружную и безгрешную. Теперь даже не «бывшую». Куда ее, не знаешь?

– Да все на ту же гребаную заправку, куда же еще! Раньше из них хотя бы шлюх делали, а теперь озабоченным только органику подавай.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});