Наш Современник 2006 #1 - Журнал Современник

Долго так продолжаться не могло. Общественное мнение, которое носило имя “молва”, все больше и больше осуждало иноземную верхушку власти, ее грабеж и презрение ко всему русскому. И Россия ответила явлением Ломоносова!

Академики в то время с кафедры вещали по-латыни, в быту говорили по-немецки. Ломоносов знал и тот и другой, однако он хотел, чтобы академия заговорила по-русски. Он стал создавать русские учебники. Не академическое вроде бы это дело — писать учебники, “книжицы” — считали академики (да и сейчас считают). Но Ломоносов знал, что важнейший вид деятельности ученого для распространения в России “высоких наук” — “чтобы в сынах российских к оным охота и ревность равномерно умножалась”.

Ломоносов вводил русскую научную терминологию. Сам сенат принял решение о печатании его перевода “Экспериментальной физики”, Ломоносову было поручено прочесть цикл лекций с использованием необходимых физических приборов.

Это было торжественное и важное событие для русской науки. 20 июня 1746 года русская речь утверждалась на научной кафедре. И это почувствовало общество. На лекции Ломоносова присутствовало “сверх многочисленного собрания воинских и гражданских разных чинов слушателей и сам господин президент Академии с некоторыми придворными кавалерами и другими знатными персонами” (М е н ь ш у т и н Б. Н. Михаил Васильевич Ломоносов, СПб. 1911).

Ломоносов шел и шел дальше и вел за собой российскую науку, русских людей — отечестволюбцев. Эти 40-60-е годы XVIII века были самыми плодотворными в его научных, литературных, педагогических, гражданских делах. В эти годы он закончил строительство первой в России научно-исследовательской и учебной химической лаборатории, написал диссертацию “О рождении и природе селитры”.

Событиями становились сказанные в Публичном собрании Академии наук “Слово о пользе химии” (6 сентября 1751 года), “Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих” (26 ноября 1753 года), “Слово похвальное Петру Великому” (26 апреля 1755 года), “Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее” (1 июля 1756 года), “Слово о рождении металлов от трясения земли” (6 сентября 1757 года), “Рассуждение о большой точности морского пути” (8 мая 1759 года), “Рассуждения о твердости и жидкости тела” (6 сентября 1760 года).

Это были развернутые научные и публицистические размышления об открытиях в науке, о природе общественных явлений, об исторических и нравственных ценностях.

Это был возвышенный пример служения своему долгу.

Это был факел, освещающий прошлое и будущее.

А в промежутках между этими, скажем, публичными, общественными отчетами и манифестами от науки — кропотливая исследовательская, практическая работа на всех фронтах: в лабораториях, в кабинетах, на стекольной фабрике, в академической гимназии и университете, в типографиях и академической канцелярии, Академии художеств, дома…

И печатные труды, труды, труды. Книги, статьи, сочинения.

13 января 1757 года в академической типографии отпечатана “Российская грамматика”, а в феврале в типографии Московского университета начато печатание первого тома собрания сочинений самого Ломоносова. В 1761 году он пишет письма И. И. Шувалову “О сохранении и размножении российского народа”. В сентябре 1763 года заканчивает “Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание взаимного перехода сибирским окном в восточную Индию”. В этом же году в типографии Академии наук завершено печатание книг “Первые основания металлургии, или рудных дел” и “Известия о российской минералологии”.

И главное во всем этом — страстное желание служить России, возвышать ее, поднимать ее потенциал, дух русских людей, бороться за их просвещение, продвижение молодых. Он был неутомим в этом борении за Россию, не останавливался ни перед какими авторитетами. Спорил, ругался с ними, порой был несдержан, учинял “предерзости”, за что даже подвергался домашнему аресту (1743 г.). Не чванился и, извинившись в Академическом собрании “по предписанной формуле”, продолжал быть столь же настойчивым и неуступчивым в служении Отечеству. Дело, конечно, не в том, что он спорил и ругался с иностранцами и отечественными чужеземцами, а в том, что добивался в науке и всех остальных делах лучших, высочайших результатов, которые и были главным аргументом в этих спорах.

Ломоносов, борясь с недобросовестными “немцами” всех мастей, отнюдь не был ксенофобом, ненавистником всех иностранцев, хоть такое мнение и высказывалось. И ныне, когда кто-то заявляет о своей приверженности России, о любви к национальной культуре, тут же звучат обвинения: шовинист, ксенофоб, маргинал, а то и “фашист”.

Ломоносов подобных обвинений не боялся. Был он, как и всякий подлинно русский человек, по Достоевскому — “всечеловек”. А разговоры о его ненависти к иностранцам глупы и беспочвенны, ибо женат он был на немке, его племянник учился у академиков В. Крафта и Л. Эйлера, со многими немцами Ломоносов дружил. А с Миллером и другими учеными-академиками спорил не потому, что они были немцы, а потому, что решительно протестовал против норманской теории, по которой русы не способны были к самоорганизации, созданию собственного государства. Везде и во всем он старался быть доказательным, хотя порой страсть перехлестывала границы. И от этой твердости, доказательности уважение к нему в академии, в обществе, державе возрастало. И после тщетных попыток убрать, сместить его, принизить роль и положение в академии пред ним склонились и поручали одно за другим важнейшие дела и возводили на новые научные ступени.

В 1758 году М. В. Ломоносова назначают руководителем Географического департамента и Исторического собрания, в 1760 году — руководителем Академического университета и гимназии, в 1764 году он избран почетным членом Российской академии трех знатнейших художеств, а в декабре произведен в статские советники, что давало право на дворянство. Так через тридцать лет крестьянский сын стал дворянином. Его избирают почетным членом Королевской шведской академии, почетным членом Академии наук Болонского института.

Ломоносов ушел из жизни в 54 года. Многие проекты его были не осуществлены, многие замыслы не свершились, но он проделал гигантскую работу, изменив представление русских людей о своем месте в делах державы и общества.

В свое время была одержана блестящая ратная победа на Куликовом поле Дмитрием Донским, но еще более велика была тогда победа над ужасом перед врагом, сковавшим русских людей. “И хлеб не шел в рот от страха”, — писал тогда летописец. Сергей Радонежский и Дмитрий Донской разрушили этот страх. Поэтому столь велик и своевременен их подвиг. Велик подвиг и Михаила Ломоносова, который, проявив гениальное рвение в науке, снял оцепенение перед иноземщиной и своей судьбой доказал, “Что может собственных Платонов / И быстрых разумов Невтонов / Российская земля рождать”.

Сейчас, когда ситуация в России напоминает ту, с которой когда-то столкнулся пришедший из Холмогор юноша, мы чувствуем, что Ломоносов нужен нам, что он снова должен прийти в Россию.

Вперед к Ломоносову!

Может быть, вот это ощущение необходимости прихода Ломоносова и сделало ломоносовский вопрос главным стержнем на Архангельском секретариате. Профессор В. М. Гуминский сказал: “В преддверии великого юбилея мы должны еще раз с особой пристальностью вглядеться в удивительное явление Ломоносова — одного из самых масштабных, колоссальных, самых космических деятелей русской культуры. В нем, мне кажется, очень быстро сформировалось то, что обычно характеризует классиков-монументалистов”.

Писатели вместе с учеными и деятелями культуры остро чувствуют критические ситуации в обществе, науке, производстве, на селе, в культуре, образовании. На встрече и было сказано, что все это требует и взыскует нового осмысления и применения в сегодняшней жизни наследия, оставленного нам уникальным национальным гением М. В. Ломоносовым. Было принято специальное обращение к соотечественникам, обществу, власти в преддверии 300-летия М. В. Ломоносова — “Вперед к Ломоносову!”. В нем сказано: “Следуя идее Томаса Манна, высказанной им в XX веке в лозунге “Назад к культуре”, мы, русские писатели, собравшиеся на земле Ломоносова, скажем по-своему: “Вперед к Ломоносову!”. Особенно важной в прикосновении к Ломоносову нам представляется сегодня его гражданская позиция, высказанная в целом ряде исторических, философских и литературных работ, в его социальных проектах, в программе образования и просвещения России. Ибо Ломоносов — подлинный служитель государственности, патриот России и славянства, радетель и борец за духовное и физическое здоровье, сохранение и приумножение народов России”.

Писатели с горечью констатировали: “Однако необъятное поле русской мысли и универсального практического деяния, широко вспаханное гением Ломоносова, зарастает на наших глазах. Мы трезво осознаем эту беду России. Между тем нас не покидает предчувствие того, что Россия находится в состоянии собирания внутренних сил накануне прихода долгожданных времен духовного пробуждения и продвижения вперед”. Писатели считают, что грядущий 300-летний юбилей великого национального гения — это знаменательное событие, оно должно стать важнейшим катализатором утверждения созидательной, духовно-культурной, экономической, государственной, общественной программы России на ближайшие пять лет.