Память – это ты - Альберт Бертран Бас

или садились на велосипеды и телеги, чтобы скорее уехать подальше. Люди боялись? Некоторые даже советовали Невидимкам развернуться и уйти туда, откуда пришли.

Хлоя шагала впереди отряда, наблюдая реакцию жителей с некоторой недоверчивостью:

– Да что здесь, черт возьми, происходит?

– Они знают что-то, чего мы не знаем, – озабоченно заметил Паскуаль.

– Может быть, мы ошиблись. Может быть, люди уже устали воевать, – присоединился к разговору Бернеда, на груди которого сиял Военный крест.

– Нам говорили другое.

– При всем уважении… Кто это говорил? Группка лидеров коммунистов и республиканцев, находящихся в изгнании в тысячах километров отсюда?

Бернеда был прав, но если начать сомневаться в полученных сведениях на этом этапе, то вся операция теряет смысл. Вскоре они дошли до туннеля у Вьельи. Его строили уже несколько лет и еще не достроили, но все же это был удобный маршрут.

– Так, занимаем позиции, как решили. Запад, восток и центр.

Приказы отдавала уже не Хлоя, но Беляночка. Партизаны рассеялись по окрестностям, кроме батальона, которым она командовала лично, готовясь пересечь туннель.

– Мы правда полезем в эту мышеловку? – спросил Бернеда.

– Представь, что на другом конце туннеля сыр, – ответил Паскуаль.

– Это-то меня и волнует, приятель. Никто не оставляет сыр на виду просто так, чтобы другие его съели.

– Думаешь, это ловушка?

– Что-то мне тут не нравится. И сдается мне, что и вам тоже.

– Другие идут вперед, и мы не можем оставаться на месте. Франкисты еще не отошли с позиций, потому что не знали, с какой стороны нас ждать. Каждая минута нашего простоя – это им подарок, чтобы мобилизоваться, – подбодрила Хлоя. – Мы должны занять Вьелью и взять под контроль горные перевалы. А туннель – это наши ворота. Это наш шанс!

И Хлоя вошла в туннель, уверенная, что другие последуют за ней. Она была сыта войной по горло и хотела покончить с ней как можно скорее. Не для того она шла, чтобы развернуться вспять из-за какого-то дурацкого ощущения, которое легко могло возникнуть просто от страха. Если нет настоящих причин, отступление не выход.

О ходе этой операции позже отчитался генеральный секретарь Коммунистической партии Испании Сантьяго Каррильо: “На выходе из Вьельского туннеля нас ждали генерал Москардо и несколько десятков тысяч солдат, танки и артиллерия; все вместе они представляли собой силу, которой нам нечего было противопоставить. Оставаться в Аранской долине не имело никакого смысла, нас легко выбили бы оттуда, а наступать по Вьельскому туннелю, как планировали некоторые, было все равно что лезть в ловушку”.

19. Мечты завоевателя

Барселона, 30 апреля 1945 года

В центре мастерской сверкал чудесный, хотя еще не готовый “мерседес-бенц 540 G4”. Механики двигались в ритме песен: радио орало на полную мощь. Мои ноги тоже плясали, хотя я лежал под машиной, занятый подвеской. Все работали без перерыва до самого звонка, возвещавшего конец рабочего дня, или пока музыка не замолкала, внезапно прерванная специальным сообщением государственного радио Испании. Например, таким, как в тот день: “Положение на европейском театре военных действий сумбурно, события развиваются с головокружительной быстротой. Необходимо отметить ужасающие сражения на улицах Берлина и смерть фюрера, Адольфа Гитлера, на командном посту в Рейхсканцелярии. Отступление армейских частей и прекращение организованного военного сопротивления свидетельствуют, что капитуляция немцев – вопрос нескольких часов и желанный мир близок. Фельдмаршал Герд фон Рундштедт, руководивший последним отчаянным наступлением немцев на Западном фронте, попал в руки союзников после бесплодной попытки продолжить невозможную борьбу…”

Я вылез, весь перепачканный машинным маслом. Почесал бороду – пара лет прошла, пока она стала такой, как надо. На левом запястье я носил часы, всегда показывавшие 12.10, а на шее – монету-медальон. Я посмотрел на товарищей, они молча стояли вокруг радио спиной ко мне. Точно? Гитлер умер? Ну и хорошо… Я пожал плечами и снова заполз “мерседесу” под брюхо. Мне до чертиков надоели войны, смерть, союзники, коммунисты, фашисты, нацисты, предатели, диктаторы, шпионы, партизаны-маки… Я обнаружил, что быть счастливым не так уж и сложно. Надо просто не обращать внимания на некоторые вещи и выстраивать собственный мир.

Тем временем устанавливался новый мировой порядок: то же радио сообщило, что двумя днями ранее расстреляли Муссолини. Это было правдой, но никто не торопился радоваться. Как и последнему известию о Гитлере. В тот момент мы еще не знали, хорошо это для нас или плохо. А доходившие крохи информации подвергались такой цензуре сверху, что это была не столько информация, сколько дезинформация.

Бесспорно было то, что немцы, превратившие Европу в груду развалин, тем не менее умели делать потрясающие вещи. Например, восьмицилиндровый рядный мотор с компрессором из легкого сплава, который я в тот момент созерцал.

– Сеньор Эсприу! – Громовой голос шефа перекрыл музыку, которая снова грохотала в мастерской.

Это был отставник, сумевший приобрести в собственность старый гараж. Связи с командованием и давнишнее политиканство обеспечивали ему преимущество по сравнению с другими мастерскими, и многие армейские автомобили проходили через наши руки. Хотя у армии имелась своя мастерская, работали там почти сплошь юнцы, делавшие первые шаги в профессии механика, а не каждую машину можно было доверить неопытным рукам.

– Сеньор Эсприу! – нетерпеливо повторил шеф.

Это была моя новая фамилия. Я пользовался ей больше четырех лет, но так до конца и не смог привыкнуть. Монтойя, Толстяк, помог мне заново начать жизнь в Барселоне, как они и договаривались с капитаном Аматом на какой-нибудь непредвиденный случай вроде того, что, к несчастью, произошел в Эндае. Монтойя дал мне новую личность и новую работу механиком. Он знал о моем опыте в автомастерской во время военной службы, и это помогло ему пристроить меня в гараж старого полковника, обожавшего каудильо.

– Я, шеф! – крикнул я, снова вылезая из-под машины.

– Когда эта красотка будет готова?

– Скоро, шеф. Была проблема с карбюратором, и…

– Мне неинтересны ваши истории, Эсприу. Отремонтируйте, и точка. – Шеф приосанился и откашлялся. Это означало, что сейчас он обратится ко всем работникам мастерской. – Слушайте все! Отставить работу! Через неделю в город приезжает генералиссимус. В Барселоне с ним будет весь цвет правительства. Каудильо вручит награды вернейшим из приверженцев и встретится с народом. А вы, наверное, думаете: зачем я это рассказываю? Может, и вам вручат награды? Конечно, нет, сборище клоунов! Но, как вы знаете, нам представилась уникальная возможность подготовить для каудильо одно из новейших и ценнейших его приобретений. В этом великолепном автомобиле он объедет улицы города, чтобы жители могли его поприветствовать как полагается. Так что нет нужды говорить, что я с вами сделаю, если все не будет в идеальной готовности