Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Вняв предостережению Луперкаля, Аксиманд кивнул.

— Вы уверены, что с вами все хорошо?

— Лучше, чем хорошо, — ответил Гор. — Я победил.

Черный песок побережья Авадона напоминал Граэлю Ноктуа о Исстване V, однако прометиевые костры, горевшие вдоль дороги от пляжа, и построенная на ее краю трибуна были в точности как на Улланоре. Опустилась ночь, но небо до сих пор рассекали яркие, словно фосфорное пламя, следы падающих с орбиты обломков.

Над головой кружили «Грозовые орлы» и «Огненные хищники», похожие на охотничьих птиц, которым не терпится вновь получить свободу.

Возвышавшийся на узком полуострове Авадон был окутан тьмой, его острые углы озарялись лишь лунным светом, отраженным в океане. Огни жилых башен города, памятников Легионам и рынков практически полностью погасли, тысячи жителей цеплялись за темноту в надежде, что Легион обойдет их стороной.

Завоевательная армия высадилась на Дамесеке и строилась вокруг Авадона, готовясь наступать на юг по сельскохозяйственному центру континента, по направлению к Луперкалии. Отделения поиска и разведки уже носились в воздухе, и к командованию Легиона потоком лилась информация о диспозиции сотен тысяч солдат Молеха.

Морниваль сопровождал Магистра Войны, шагающего среди построенных рот Легиона. Он вновь обрел величественный вид благодаря наспех произведенным ремонтным работам, пусть даже никакие из них не годились для нового сражения. Гор шел, слегка прихрамывая, чего большинство не замечало, но для расчетливого взгляда Ноктуа это было ослепляюще очевидно.

Прямо перед ними располагалась трибуна, построенная из обломков разрушенных опорных пунктов линии обороны. За ней высилось шесть титанов «Полководец-Смертоносный»: четыре в графитово-золотистой раскраске Легио Вулканум, два — в цветах ржавчины и кости Вульпы. Лунный свет отражался от тяжелых пластин их брони. Орудийные установки испускали отработанные газы, словно жаркое дыхание зверя.

На Дамесек высадилось двадцать шесть машин Титаникус: одиннадцать из Вулканум, шесть из Интерфектор, четыре из Вульпы и пять из Мортис — самое крупное скопление титанов, какое Ноктуа доводилось видеть после Исствана III. Десять «Разбойников», будто громадные статуи, стояли в окраинных районах Авадона, а шесть «Псов войны», словно бдительные сторожевые собаки, бродили по краю сборной площадки.

— Напоминает мне о Триумфе, — одобрительно произнес Эзекиль.

— В том-то и идея, — отозвался Луперкаль.

— Разве триумфы обычно не устраивают после кампании? — спросил Ноктуа, и Первый капитан бросил на него рассерженный взгляд. Эзекиль не собирался быстро забывать о задержке, к которой привела его рана от руки смертной.

— Если только ты не из отребья Фениксийца, — сказал Кибре.

— Это символично, Граэль, — произнес Гор. — Мы покидали Улланор слугами Императора. Покидая Молех, мы будем своими собственными господами.

Что-то в интонации Магистра Войны подсказывало Ноктуа, что это не вся правда, однако предупреждающий взгляд Аксиманда удержал его от развития темы. Он кивнул и скрыл гримасу боли. Казалось, кто-то вгоняет ему в грудь холодный, словно лед, клинок.

— Граэль? — спросил Гор, сделав паузу и искоса посмотрев на него.

— Ничего, — ответил он. — Сам виноват.

— Не поспоришь, — проворчал Эзекиль.

Гор кивнул, и они двинулись дальше.

Апотекарий, занимавшийся Ноктуа в конце битвы, буквально требовал, чтобы тот покинул боевые порядки и отправился на операцию по имплантации сердца. Ноктуа отказался от всего, кроме простейшего ухода.

Он заставлял себя не отставать, чувствуя, как холодный клинок боли вкручивается вглубь пустоты в груди. Ощутив на себе чужой взгляд, Ноктуа перевел глаза с Магистра Войны на воинов, стоявших вдоль его пути.

Гер Гераддон ухмыльнулся Ноктуа так, что тому захотелось разбить ему лицо кулаком. Гераддона окружали луперки в глухих шлемах, глаза которых заполняли помехи. Их было гораздо больше, чем Ноктуа видел во время штурма Вар Криксиа.

Насколько далеко зашли Малогарст и Таргост в поисках тех, кто бы добровольно вызвался стать носителями пожирающих плоть убийц из варпа?

Гераддон оглянулся через плечо и приподнял брови.

Скоро ты станешь одним из нас, — говорил этот взгляд.

Нерожденным.

Свободным от бремени…

— Эзекиль, ты знал, что вы с этим городом тезки? — поинтересовался Магистр Войны, когда они приблизились к трибуне. Ноктуа отвернулся от Гера Гераддона и постарался избавиться от мысли, что смотрит на собственное будущее.

— А это так? — спросил Первый капитан.

— Я имею в виду имя «Абаддон». Говорят, что Эзекиль был древним пророком, хотя похоже, что он мог просто стать свидетелем одного из первых контактов Старой Земли с ксеноформами. Мне попадалось несколько упоминаний об Абаддоне, — сказал он. — Или же Аполлионе или Авадоне, в зависимости от того, читаешь ли ты Септуагинту или Гекзаплу. Или это была Вульгата? Так много версий, и все они не сходятся друг с другом.

— Так кем был Абаддон? — спросил Кибре. — Или мы не хотим об этом знать?

Гор остановился у подножия лестницы на трибуну.

— Он был ангелом, Фальк, — сказал Гор. — Но пусть этот термин не вводит тебя в заблуждение. В те времена ангелы были пропитаны кровью, они были десницей мстительного духа, который посылал их в мир людей учинять опустошение и убивать в свою славу.

— Прямо как про тебя сказано, — заметил Аксиманд, и все рассмеялись.

Гор взошел на трибуну, но Морниваль не последовал за ним. Их место было здесь — незримо присутствовать за кулисами, пока Луперкаль наслаждается преклонением. Ноктуа воспользовался моментом, чтобы оглядеть собравшихся легионеров.

Сыны Магистра Войны тянулись вдаль, насколько хватало зрения. По меньшей мере, шестьдесят тысяч космических десантников. В традиционной системе оценки численности эта сила являлась мизерной для завоевания мира.

Однако это был XVI Легион, Сыны Гора, и этого было более чем достаточно. Практически переизбыток.

Магистр Войны занял центральную сцену, высоко подняв Сокрушитель Миров и свой коготь. Титаны «Полководец-Смертоносный» испустили из боевых горнов оглушительные звуки, и тысячи легионеров вскинули кулаки в воздух при виде Луперкаля.

— Из мира тьмы я соединил демонов и убийц в обличье волков.

Гор махнул булавой вниз, и ночь обратилась в день, когда окружавшие Авадон титаны «Разбойник» открыли огонь из всех своих орудий. Они обрушивали вниз непрерывный обстрел лазерами, ракетами и плазмой, пока город и все живое в нем не поглотила огненная смерть.

Вокс-каналы передали голос Магистра Войны через горны титанов, и от его фразы Ноктуа до костей пробрала дрожь.

— Так сгинут все, кто встанет против меня.

— Йактон, — произнес Локен, встав в дверях кают-компании «Тарнхельма». С момента входа в варп, Странствующие Рыцари проводили большую часть дня вокруг длинного стола, обмениваясь информацией о своих свершениях и опытом. Арес Войтек пересказывал историю штурма его Легионом кочевой флотилии ксеносов и людей. Его серворуки обрисовывали маневры нескольких звездолетов.

Рассказ стих, когда они увидели Локена.

— Гарвель, — отозвался Круз. — Если ты пришел закончить начатое, я не стану тебе мешать, парень.

— Может, я стану, — сказал Брор Тюрфингр.

— Жаль, я пропустил первый раз, — хихикнул Севериан.

Локен покачал головой.

— Я здесь не для того, чтобы драться с тобой.

— Тогда чего ты хочешь?

— Соответствовать словам, которые сказал Каллиону Завену.

Услышав свое имя, бывший легионер Детей Императора поднял глаза, на мгновение отвлекшись от полировки своего клинка, сделанного из рубящего когтя.

— И что ты ему сказал? — поинтересовался Круз.

— Я сказал ему, что перед нами достаточно врагов, чтобы не выискивать их в собственных рядах.

— Тогда почему ты чуть не убил Йактона? — спросил Каин.

— Заткнись, Тубал, — сказал Варрен, заменяя заточенные зубья своего топора, который ни на толику не утратил смертоносной остроты.

— А что? — возразил бывший Железный Воин. — Это уместный вопрос.

— Не в этом дело, — отозвался Арес Войтек.

Круз кивнул и, вынув ноги из-под стола, встал перед Локеном. На борту корабля легионеры не носили доспехов, и Локен видел, что тело Вполуха жилисто и полно силы, словно закаленная сталь или высушенная сердцевина дерева. На нем была обтягивающая безрукавка и бежевые штаны, заправленные в доходящие до колен черные сапоги.

На его лице почти не осталось следов от нападения Локена, только легкое изменение цвета кожи вокруг правого глаза.