Осенний призрак - Монс Каллентофт

— Фогельшё, — подает идею Ловиса. — Может, таким образом они хотели заставить Петерссона уехать?

— Да! — вспоминает Свен. — Я получил распечатку телефонных разговоров семьи Фогельшё. Ничего интересного. Ни одного звонка Йерри Петерссону или от него. Я вообще не думаю, что это письмо написал кто-нибудь из них, это не в их стиле.

— Но ведь кто-то звонил Петерссону из автомата возле «Икеа», — напоминает Малин. — Что это был за звонок?

Она снова вспоминает анонима, о котором говорил Даниэль Хёгфельдт. Тот тоже звонил с неизвестного номера. Из автомата? Вряд ли удастся установить, не запросив распечатку телефонных разговоров Хёгфельдта. Последнее практически невозможно, если учесть, что он журналист.

— Пошлем письмо в лабораторию, — говорит Свен. — Может, там что-нибудь найдут. Подождем, что скажут криминалисты. К допросам перейдем, когда у нас будет что-то конкретное.

— Думаю, мне следует еще раз поговорить с Андерсом Дальстрёмом, — говорит Малин.

— Почему с ним? — спрашивает Юхан.

— Интуиция подсказывает.

62

Малин жмет на педаль газа. На этот раз она решила ехать одна туда, куда направляет ее интуиция. Харри не протестовал, но Форс знает, что Свену это не понравится. Ведь если она на верном пути, то подвергает себя опасности. Хотя какое это имеет значение? Есть вещи, которые открываются человеку только в одиночестве, а полицейский, расследующий убийство, всегда готов к встрече с насилием.

Дождь, шедший всю дорогу, прекратился, лишь только она прибыла на место. Лесная избушка кажется заброшенной: в окнах темно, и в мастерской, похоже, тоже никого нет.

Дом Андерса Дальстрёма стоит на поляне посреди леса и своим расположением напоминает Малин замок Скугсо в миниатюре. Притом что, зажатый со всех сторон деревьями, он выглядит, конечно, не столь величественным и помпезным, напротив, жалким и беззащитным перед силами зла, прячущимися в лесу.

«Хозяина дома нет, — думает Малин. — Может, он на работе, в доме престарелых? Хотя он говорил как будто, что работает по ночам».

Она выходит из машины, застегивает куртку из гортекса, ищет глазами красный «Гольф» Андерса Дальстрёма. Обычно машина припаркована перед домом, однако сейчас ее нигде нет.

Малин пересекает усыпанный гравием двор, поднимается на крыльцо и заглядывает в окно. Никого. На стенах висят знакомые афиши.

Малин вслушивается в тишину леса. «Одинокий бард-неудачник, как же ты живешь здесь один, без семьи, без подруги? Тебе перевалило за сорок, а ты все работаешь медбратом в больнице. Не слишком удачная карьера. Или тебе так нравится сочинять музыку? Ты за этим поселился здесь? А может, ты просто зол на людей? Где ты? — множество вопросов пронеслись в голове Малин, пока она стоит на крыльце. — Где ты? Я всего лишь хочу поговорить с тобой».

Форс звонит, стучит в дверь, но все безрезультатно. Она смотрит в другое окно, но оно завешано гардиной.

Машины нигде нет.

Малин оборачивается в сторону леса. Где может прятаться Андерс Дальстрём?

Она идет к воротам мастерской, но они заперты. Отпереть? Нет, это слишком.

Она снова всматривается в лесную чащу.

Он наблюдает за ней с поляны.

Женщина из полиции приехала сюда одна. Зачем? Он всегда полагал, что они ездят по крайней мере парами, так безопаснее. Что ей нужно в мастерской? Там стоит мой «Гольф». Или она ищет другую машину? Что мне делать, выйти ей навстречу?

Почему она здесь, когда ей полагается быть совсем в другом месте? Или она просто хочет поговорить со мной?

Сейчас она смотрит в его сторону. Андерс Дальстрём прижимается к земле, покрытой намокшей хвоей, длинные черные волосы падают ему на глаза.

А что, если она видела меня? Хотя нет, не должна. Что она сейчас делает? Похоже, снимает на мобильник щит на двери моего дома.

В лесу кто-то есть. Или ей показалось?

Малин убирает мобильник. Может, Андерс ходил за грибами, а сейчас возвращается домой? А что, если он видел меня и теперь ждет, когда я уйду, потому что не хочет со мной встречаться?

Форс нащупывает под курткой пистолет. Сегодня утром она показывала его школьникам на лекции, хотела привлечь их внимание видом настоящего оружия.

Там, между серых безлиственных веток, мелькает что-то зеленое.

Малин идет в сторону леса. Пересекает заболоченную поляну, чувствуя, как в ботинки проникает вода. Она видит, как зашевелились ветки и что-то мелькнуло в чаще. Человек? Лиса?

Малин вынимает из кобуры пистолет и углубляется в лес, всматриваясь в темноту между стволами.

Андерс Дальстрём ползет по земле. Его длинные черные волосы намокли от дождя.

Она не должна меня видеть. Что она здесь делает? Как я объясню, что пытался от нее скрыться?

Он знает, где ему спрятаться. В двадцати метрах впереди него лежит выкорчеванное дерево, под ним есть нора, она не заметит ее.

Я ползаю, как змееныши, что живут у меня внутри.

Я промок насквозь и замерз, но какое это имеет значение? Вниз, в укрытие. Надеюсь, его не засыпало землей. Изнутри я прикрою дыру еловыми ветками и затаю дыхание.

Где он и что же это было, если не он? Малин нагибается, чтобы разглядеть на земле следы, но это невозможно: под ногами сплошной ковер из намокшей травы, листвы и веток.

Кругом ни звука, если не считать ее собственного дыхания и ветра, шелестящего в кронах.

Впереди лежит вырванное с корнем дерево.

Он здесь был или прячется до сих пор? На голову Малин падает несколько крупных капель. Она поднимает глаза: высоко между стволами елей пролетает сова.

Должно быть, я ошиблась. Здесь никого нет.

Заслышав звук удаляющегося автомобиля, Андерс Дальстрём осторожно выбирается из своего убежища и устремляется к поляне. Убедившись, что Малин уехала, он выходит к дому.

Он взвешивает все «за» и «против», пытаясь понять, что же происходит. Он хочет остановиться, но змееныши все еще кишат в его крови и не дают ему успокоиться.

Только насилие может унять их.

Дрожащей рукой Андерс поворачивает ключ. Раздается скрежет. Сколько уже раз он собирался смазать этот замок!

Андерс вбегает в гостиную и отпирает оружейный сейф. Это оружие осталось ему от отца, который ни за что не дал бы Андерсу пустить его в ход, хотя сам никогда уже не сможет им воспользоваться.

Малин держит руль одной рукой, а другой посылает Карин Юханнисон снимки щита на двери дома Андерса Дальстрёма, на котором фамилия и имя хозяина выведены от руки.

«Как можно скорее сравни с почерком в письме, которое передал тебе Свен. Дай знать как только закончишь. М.Ф.»

Дождь заливает ветровое стекло.

Вскоре Малин различает вдали силуэты зданий. Линчёпинг кажется затонувшим городом, который покинули даже крысы.

63

Харри склонился над своим столом. Вот уже несколько дней он не бреет голову, которая успела покрыться жесткими черными волосками.

— Как дела? — спрашивает он, завидев Малин.

— Не знаю, — пожимает та плечами. — Хочешь услышать, что я думаю?

— Хочу.

Мобильник Малин сигнализирует о получении СМС. Карин? Так быстро?

«Сейчас проверю. Карин».

Харри улыбается.

— От Карин?

— Откуда ты знаешь? — улыбается она в ответ.

— Интуиция, Малин.

— Не выпить ли нам кофе?

В буфете они садятся за уединенный столик.

— Для начала я скажу тебе, что Кристина Фогельшё не может найти ключей Фредрика. Так что, по всей вероятности, именно ими воспользовался убийца, чтобы открыть дверь часовни.

Малин кивает.

— Андреас Экстрём, погибший в той автокатастрофе, единственный, кто дружил с Андерсом Дальстрёмом, — начинает Малин. — Он защищал его, так сказала мне мать погибшего. Что он должен был чувствовать, когда Андреас погиб? Представь себе, что Дальстрём каким-то образом узнал, кто вел машину в ту ночь. Вполне возможно, что он встретился с Юнасом Карлссоном в каком-нибудь кабаке, и тот ему все рассказал спьяну, о чем потом не мог вспомнить. А может быть, он узнал об этом как-то иначе, неважно. Главное, что эта авария, которую он раньше считал несчастным случаем, теперь предстала в совершенно новом свете. Ведь Петерссон был пьян, а это уже серьезное преступление.

— И Дальстрём решил отомстить?

— Именно. Вероятно, в школе он был изгоем и над ним издевались, пока не появился Андреас. Представь себе, сколько затаенной злобы, ненависти носил он в себе. Кроме того, у него появилась возможность выжимать из Йерри Петерссона деньги. Что, если в то утро он отправился в Скугсо за деньгами, но что-то не заладилось, завязалась ссора, и он убил Йерри? А может, расправившись с Петерссоном, он почувствовал себя сильнее, увереннее, вошел во вкус и не мог остановиться. Агрессия…