Повелитель блох - Ирина Комарова

Ноизаил тем временем притомился топать ногами и орать, плюхнулся обратно в кресло и рыкнул повелительно:

— Всех заместителей ко мне! Я этих туземцев… живыми брать! Я лично с ними разговаривать буду!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КОМАНДИР ВЗВОДА ТОВАРИЩ ДЕМОН

Местифуфель бил чечетку. В своем крохотном кабинете-чуланчике, за тщательно запертой дверью, чтобы никто не увидел и не донес. Взыскание, если начальство узнает, скорее всего не наложат, проступок мелкий, но в личном деле поме-точку могут сделать — склонен к необоснованному расходу энергии. В «Ад Инкорпорейтед» не поощрялось, когда сотрудники тратили время и силы на что-либо, не идущее непосредственно на пользу компании, а умение танцевать никогда не входило в утвержденный список необходимых навыков для торговых агентов. И совершенно правильно, поскольку от умения дрыгать ногами в такт музыкальному сопровождению никакой выражающейся в валютном эквиваленте пользы быть не может.

Местифуфель, относящийся к инструкциям со всем подобающим трепетом и уважением, наверное, никогда и не узнал бы о существовании чечетки, если бы не нелепая случайность. Будучи по делам в одном из множества миров, входивших в сферу интересов «Ад Инкорпорейтед», он вынужден был сопровождать грешника, которого он в тот момент обрабатывал, на концерт. Мероприятие показалось ему очень длинным и очень скучным. Демон с недоумением поглядывал на своего подопечного, который с явным удовольствием внимал унылому завыванию артистов, выходящих на большую сцену то по одному, то парами, то по трое-четверо. А несколько раз они вываливали целой толпой, человек по двести, благо площадка позволяла им всем уместиться, и голосили так, что приходилось зажимать уши. Было, правда, несколько номеров, которые слегка разогнали скуку — вышел скрипач, весь в черном, сыграл пьесу, очень нервную и злую, и, едва опустив смычок, не дожидаясь аплодисментов, не поклонившись, быстро повернулся, так что фалды фрака затрепетали в воздухе, и стремительно ушел, оставив зал в растерянности. Местифуфелю понравилось. Была еще женщина-гимнастка, которая завязывалась в такие немыслимые узлы, что вызывала просто научный интерес, а кроме того, демон вместе с остальными зрителями искренне порадовался, когда с балерины во время прыжка слетела плохо закрепленная юбка. Но в целом, этот концерт был серьезным испытанием.

В антракте, сумев без очереди добыть бутылку пива в буфете, демон попробовал уговорить своего грешника потихоньку смыться, поскольку слишком много культуры тоже вредно для здоровья. Тот уставился на него круглыми глазами:

— Ты что?! Во втором отделении Наливайко будет танцевать!

Заранее исполненный отвращения к неведомому Наливайко, Местифуфель вернулся в зал. Тем более не смягчил его чувствительный удал локтем в бок, которым сосед-грешник дал понять, что появившийся на сцене невысокий рыжий паренек в широкополой шляпе и есть тот самый «гвоздь программы». Судя по овации, которой разразился зал, все остальные зрители с соседом были согласны. Зазвучала быстрая ритмичная музыка, и снова раздались дружные аплодисменты. Паренек коротко ухмыльнулся, тут же снова стал серьезным, легко взмахнул тросточкой и неожиданно выдал такую дробь ногами, что Местифуфель ахнул и замер. Он был покорен с первого движения, чечетка оказалась именно тем искусством, которое нашло моментальный и полный отклик в его артистической душе.

Демон понял, что не будет счастлив, пока не научится бить чечетку. Разумеется, службу из-за этого он не забросил, продолжал относиться к ней со всем подобающем рвением, но в редкие свободные минуты запирался на ключ от чужих глаз и Упоенно стучал копытами. Время шло, но как Местифуфель ни старался, ничего близкого к тем коленцам, которые выкидывал тогда на сцене рыжий паренек, не получалось. В конце концов он пришел к резонному выводу, что самостоятельность хороша, но без учителя в этом деле толка не будет, взял положенный ему очередной двухнедельный отпуск и стал искать Наливайко. У кого же учиться, как не у него?

Время, прошедшее с той минуты, когда Местифуфель впервые увидел чечеточника на сцене, прошло для них по-разному. Полсотни лет для демона — пустяк, никак не отражающийся на внешности, а Наливайко за эти годы превратился в худощавого старика, в полном соответствии с фамилией сильно пьющего. Впрочем, это оказалось даже к лучшему. Явление Местифуфеля, который решил, что будет учиться чечетке в своем естественном облике, с ящиком водки «Орфей» на плече, Наливайко принял за очередной приступ белой горячки. Попробовал было полечиться рассольчиком — никакого эффекта. Пару дней не пил совсем — тоже не помогло. Тогда он махнул рукой, достал из ящика первую бутылку и согласился посвятить назойливую галлюцинацию в тайны своего искусства. Галлюцинация обнаружила неплохой музыкальный слух, чувство ритма, знакомство с азами и фантастическое желание выучиться. Наливайко, который, несмотря на то что давно считался «позабытой знаменитостью», оставался непревзойденным мастером, умилился, перешел с галлюцинаций на «ты» и велел называть чечетку степом. После этого началась настоящая работа.

Непросыхающий Наливайко предъявлял и новому ученику, и себе требования по полной программе, не делая ни малейших скидок. Даже на то, что форма копыта сильно затрудняла постановку классического удара «носок-пятка-носок». Местифуфель впитывал все как губка и делал поразительные успехи. Невероятно, но двух недель им хватило. В последний день отпуска старик объявил обучение законченным. Он расцеловал демона и подарил ему свою концертную тросточку, посулив большое будущее на эстраде. Разговор о грядущих выступлениях на лучших концертных площадках страны Местифуфель деликатно замял и отдарился неубывающей четвертинкой — чтобы всегда на опохмелку было.

Увы, не суждено было старому артисту Наливайко дождаться появления афиш с именем его ученика. Местифуфель учился чечетке (а он продолжал про себя называть танец чечеткой, а не степом, так ему больше нравилось) исключительно для внутреннего употребления. Возвращаясь к работе в «Ад Инкорпорейтед», демон прекрасно понимал, что зрителей у него никогда не будет. Вот и сейчас он бил чечетку в своем крохотном кабинете за тщательно запертой дверью.

Правда, танцевал он не по правилам. То есть ногами работал безупречно, выбивая замысловатую дробь, но тросточки в руках ejo не было. Тросточка, та самая, подаренная Наливайко, лежала сейчас на дне большой картонной коробки, заваленная папками, стопками бланков и россыпью разноцветных фломастеров. Местифуфель сделал замысловатое па и, лихо выдернув из рабочего стола очередной ящик, вытряхнул его содержимое в коробку. Теперь сверху оказались степлер и дырокол, почему-то скрепленные вместе, пакетик леденцов от кашля, пара коробок скрепок, мятый листок копировальной бумаги, два сломанных калькулятора, один работающий, большой грязный бокал и начатая коробка пакетикового чая с ароматом черной смородины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});