Повелитель блох - Ирина Комарова

«Значит, еще раз: или бравый вояка, или раненый, пострадавший на поле битвы. Пенделль любит бравых вояк, но тогда возникает вопрос: почему Шнырок, если он такой лихой, не раскидал враждебных туземцев, а допустил, что Шкелета с Дымком захватили в плен? Могут даже обвинить в том, что он вовсе не тактическое отступление произвел, а вульгарно сбежал… Получается, что лучше быть раненым. Но где тогда взять ранение?» Бес незаметно для себя перешел на шаг. Не прогулочно-неторопливый, конечно, а на быстрый, деловой, но все-таки шаг. «Может, оцарапаться о какую-нибудь железяку, вон их сколько повсюду валяется…»

— Эй, Шнырок, — окликнул его один из трех бесов, лениво развалившихся на мешках, — ты куда бегал?

Бес не остановился, не посмотрел в его сторону. А чего смотреть, он Синеглазку и так узнает по голосу. Даже если бы не торопился так, все равно прошел бы мимо, не о чем с ним разговаривать. Шнырок Синеглазку не любил, за вредность и ехидство, и не считал нужным скрывать это.

— Спиртяшкой нигде не разжился? — нахальный Синеглазка не огорчался столь явным пренебрежением. Оно его скорее развлекало. — А то, может, тебе компания нужна?

Сказал бы Шнырок, что хорошо делать в одной компании с Синеглазкой, да не хотелось опускаться до его уровня. Но то, что не спирт глушить, это точно.

— А Ржавчика ты нигде не видел? — Голос Кувалды звучал озабоченно.

— Нет. — Шнырок неохотно остановился. Кувалда — это бес серьезный, уважаемый, у него такие кулаки… одним словом, когда Кувалда задает вопрос, то лучше ответить. Если ты, конечно, о здоровье хоть в самой малой мере заботишься. — А что, он потерялся?

— Да нет, мы его послали у местных пошуровать насчет выпивки. Давно уже.

— Давно?

— Полдня сидим тут, дожидаемся, — горестно поведал Кучерявый. — И ни в одном глазу! Куда только этот болван про… — он с изумлением проводил взглядом сорвавшегося с места Шнырка, — …валился?

— Значит, еще и Ржавчик, — на бегу шептал про себя Шнырок, — пошел за спиртом, наверняка нарвался на этих местных бандитов и сейчас томится… а во время доклада — мужественная решительность и горечь от потери товарищей. И не сбежал вовсе, а, избегнув хитрых… тьфу, подлых ловушек туземцев, поторопился доставить командованию важные сведения.

К Пенделлю Шнырка пропустили без разговоров и без очереди, секретари главного специалиста по ассимиляции прекрасно знали, кто он такой и какие обязанности выполняет. Бес влетел в кабинет и выпалил:

— Шкелет, Дымок и Ржавчик!

Пенделль, сидящий за рабочим столом, поднял голову от бумаг, поправил пенсне и откинулся на спинку мягкого стула.

— В чэ-э-эм, собствэ-э-энно, дэ-э-эло?

— Мятеж, нападение на вербовочный пункт и вооруженное сопротивление! — четко доложил бес.

— Подрэ-э-эбности, — потребовал Пенделль.

Шнырок вздохнул поглубже, посмотрел, чтобы сосредоточиться, на чучело летучей мыши, служившее украшением массивного пресс-папье, и начал доклад. Именно за умение пересказывать ход событий не упуская самых мельчайших подробностей Пенделль и ценил своего подчиненного. Выделил его из толпы болтающихся по стройплощадке бесов, приблизил к себе, доверил работу с тончайшей технической аппаратурой…

— Кстэ-э-эти, — перебил он Шнырка, — как микрофэ-э-эны новые работали? Тебэ-э-э в кабинэ-э-все хорошо слыш-нэ-э-э было?

— Даже как у Дымка в животе бурчало, — подтвердил бес. — Сказка, а не микрофоны! Только все они вместе с трейлером захвачены на данный момент превосходящими силами противника. Прикажете продолжать доклад?

— Да, — буркнул Пенделль.

В мрачном молчании он выслушал «Историю вероломного нападения». Впрочем, рассказывая ее, бес почти не приврал — может быть, только немного сгустил краски, описывая коварных аборигенов и их злобный нрав.

Затем без остановки последовала «История героического побега и спасения единственного уцелевшего». Тут Шнырку пришлось немного присочинить, но очень осторожно. Пенделль, хотя и выглядел козлом в пенсне, дураком вовсе не был. Ложь в докладах подчиненных он допускал, по его собственному выражению, «в целях оживлэ-э-эния пэ-э-эйзажа на мэ-э-эсте дэ-э-эйствия», но в очень разумных пределах. Так что про бой, который ему пришлось выдержать с шайкой, захватившей в плен старшего черта Шкелета и беса Дымка, Шнырок рассказывать не стал, хотя состряпал про запас очень приличную, даже, можно сказать, захватывающую историю. Ничего, не пропадет, он ее вечерком в палатке расскажет.

А вот на свое служебное рвение и понимание того, что он, как единственный не замеченный злобными аборигенами и, следовательно, избежавший плена, так и должен незамеченным остаться, чтобы суметь вернуться на базу и донести до старшего демона Пенделля горькую правду о трагических событиях, сделал особый упор. Про полынь ненавязчиво упомянул и про то, что бежал всю дорогу, чтобы специалист по ассимиляции смог узнать новости побыстрее.

— М-дэ-э-э… — Пенделль пожевал нижнюю губу. — За гэ-э-эроическоэ-э-э поведение в условиях приближенных к боэ-э-эвым объявляю тебе, Шнырок, устное поощрэ-э-эние.

— Рад стараться! — вытянулся в струнку бес.

— Но кэ-э-эк все это нэ-э-эприятно… Говоришь, вэ-э-эсь запас амулетов вербовочного пункта захвачэ-э-эн? И Шкэ-э-элет с Дымком в плену? Да, а при чэ-э-эм здесь какой-то Ржав-чик? Я посылал только вас трэ-э-эих, откуда взялся Ржавчик? Кто это э-э-эще такой?

— Бес из строительного отдела, — почтительно пояснил Шнырок. — Подчиняется демону Абарзелу. С нами его не было, но мне достоверно известно, что, удалившись за пределы базы некоторое время назад, он бесследно исчез.

— За мэ-э-эстным спиртом навэ-э-эрняка побэ-э-эжал, — брезгливо поморщился специалист по ассимиляции, — во всех мирах одна и та же э-э-эстория. Вэ-э-эрнется.

— Э-э… это если он не попал в руки враждебно настроенных местных жителей, — осторожно намекнул Шнырок.

— Ты считаэ-э-эшь? Впрэ-э-эчем, вербовочный пункт двигался в сторону дерэ-э-эвни, Ржавчик наверняка отправился тудэ-э-э же…

Пенделль глубоко задумался. Он имел немалый опыт и множество освоенных миров за плечами, ценился в «Ад Ин-корпорейтед» как один из лучших специалистов компании и автор множества методических разработок и оригинальных идей по ассимиляции населения, но с подобной ситуацией сталкивался впервые. Да, разумеется, трения с аборигенами возникали регулярно, ни в одном мире не обходилось без осложнений, но открытое сопротивление? Мало того, хорошо организованное открытое сопротивление! Такого еще не бывало.

Не бывало потому, что бюрократическая система по сути своей неповоротлива и нерасторопна, а лица, которые имеют власть и возможность подобное сопротивление организовать, находятся на самом ее верху. И к тому времени, пока до них доходит полностью проверенная и трижды перепроверенная (ввиду полной неправдоподобности) информация, пока они ее обдумывают, сопоставляют данные и принимают решение, уходит время, когда еще можно было что-то изменить. А когда база выстроена, начато инферноформирование остальной территории и большая часть населения ассимилирована, кто тогда, спрашивается, будет сопротивляться?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});