Слишком живые звёзды 2 - Даниил Юлианов

бил, никогда не поднимал руку, но страх всё равно закрадывается глубоко в душу, когда в эти моменты ты натыкаешься на его взгляд… Ударит или нет? Ударит или сдержит себя, хотя кулаки так и пылают?

Точно знать невозможно, но страх… страх подсовывает самые худшие варианты событий.

Примерно такие же чувства сейчас испытывала Катя, смотря на Женю и не узнавая его. Оба они находились в Катиной комнате (нет, не моей комнате. Меня сюда поселили как какую-то студентку), и оба они переживали разговор с Алексеем в столовой – каждый в своей голове, не произнося ни слова. Катя прислонилась к дверному косяку, обняв себя рукой за локоть. Женя же сидел на крае застеленной кровати, прикрыв нижнюю половину лица ладонями и уставившись в одну точку. Его глаза блестели – это бы заметил даже слепой. Он шумно вдыхал воздух – это бы услышал даже глухой. И, быть может, Катя попыталась бы успокоить его, но как только она сделала шаг навстречу, то наткнулась на такой суровый взгляд, что по коже пробежали мурашки.

И именно из-за этого взгляда ей стало страшно. Такой же взгляд был у Максима перед тем, как он полоснул по её бедру ножом.

Женя сидел так уже пятнадцать минут, ни разу не пошевельнувшись. По его щекам не текли слёзы, но Катя видела, как они скапливаются на покрасневших глазах. Она чувствовала, что сама скоро заплачет, но за горло её собирался схватить вовсе не плач, а ужас, вызванный неизвестностью. Она не знала, не понимала, кто перед ней сидит: Женя или кто-то другой. Вроде бы он, но…

…у Жени не могло быть такого взгляда. Правда же?

Так ведь?

– Он не человек. – Его голос был отстранённым, какой бывает у человека, глубоко ушедшего в воспоминания. – Он знает то, что никак не может знать. Нет, он не человек, он… я даже не знаю… ну точно не человек.

Внезапно Катя вспомнила те ужасные минуты, которые провела в ожидании Жени, стоя у горящего дома. Тогда они казались ей вечностью, но и вечность закончилась, когда дверь подъезда резко распахнулась, и оттуда выбежал её мужчина (Господи, до чего ж приятно называть кого-то своим мужчиной!) с маленькой девочкой на руках. Катя хорошо запомнила те слова, которые он тогда произнёс: «Я видел дьявола. Это его звезда». И когда их взгляды встретились, Женя добавил: «Катя, он существует. Он смотрел мне в глаза».

Теперь страх не просто бурлил в крови. Теперь он вгрызался в кости и выкручивал их.

Я видел дьявола…

Это его звезда…

– Жень, – она осмелилась посмотреть ему в глаза, – в том горящем доме… ты говорил, что кого-то там видел. Кого-то, кто… – разорвал твою спину в клочья, хотела сказать Катя, но эти слова так и не сорвались с её губ.

Что-то промелькнуло в его зрачках. Что-то похожее на осознание, тут же переросшее в страх и секунду спустя – в неимоверный ужас.

– нет, я никого там не видел. Мне просто показалось, вот и всё. Было много дыма, он скопился, ещё я им надышался… мне просто причудилось, больше ничего.

Катя даже не подозревала, как быстро может воспламениться злость. Ещё несколько секунд назад ей было страшно посмотреть на него – мужчину, который смог растопить её сердце – прямо и неприкрыто, а сейчас всё внутри заполнила такая злоба, что все предыдущие эмоции показались бледными пятнышками. Он что, действительно решил, что ему всё показалось? Или он просто отказывается верить в то, что нечто оставило на его спине огромные шрамы? Катя понимала, что этот порыв злости продлится недолго, а потому решила действовать быстро, пока страх вновь не завладел ей.

Она подошла к Жене, и прежде чем он успел что-то понять, схватила его за низ футболки. Быстрым движением вздёрнула её вверх и увидела спину.

Обезображенную шрамами спину.

Смотря на неё сверху, Катя с ужасом проходилась взглядом по трём уродливым линиям – нет, широким полосам, – которые тянулись от плеч до самой поясницы. Они появились только вчера, но уже сейчас выглядели так, будто красуются на спине не один десяток лет. Там, где ещё вчера (вчера? это же было так давно…) сквозь разорванную кожу проглядывало мясо, теперь оно было затянуто новообразованной тканью, что изо всех сил пыталась сойти за кожу. Но она не была кожей. Уродливые змеи на спине Жени сильно выделялись за счёт своей красноты. Будто сумасшедший художник использовал спину как полотно и нарисовал следы от когтей огромно дикого зверя, используя при этом паяльник.

Но раны…

Они слишком быстро превратились в шрамы. Слишком быстро зажили, затянулись. У людей так не бывает. Кожа человека не может так скоро регенерировать. Но тем не менее Катя смотрела именно на шрамы и помнила, как ещё день назад её пальцы случайно провалились в разрыв между кожей.

– Тебе не показалось. Не смей говорить, что тебе показалось. Я вижу доказательство того, что это всё правда. Ты видел дьявола, и он…

– Отойди от меня. – Он взглянул на неё исподлобья, и этот взгляд был настолько чужим, настолько отвратным, что Катя невольно сделала шаг назад, отпустив футболку. К ней вновь начал возвращаться страх. – Отойди от меня в другой конец комнаты. Ты не знаешь, что я видел и что чувствовал.

– Но ты же мне рассказывал…

– Я тебе рассказывал. – Его голос оставался твёрдым, но глаза переливались бликами ламп. – Но вот ты мне мало что рассказывала. Ты мне почти ничего о себе не рассказывала. Но этот сукин сын знает то, чего не знаю я. Он знает то, чего не знаю я, и при этом говорит, что ты не веришь в любовь.

– Ты ему веришь? – Катя пыталась не выдавать своё волнение, пыталась оставаться спокойной, но голос предательски дрогнул. Глаза внезапно защипало, а губы задрожали, пока меж ними гулял горячий воздух. – Ты ему веришь? Мы его впервые видим, а ты ему уже веришь?

– Я уже его видел… Мы с ним встретились там, откуда я не должен был выйти. – Карие глаза Жени впились в Катю, и от этого взгляда – от этого ужасного взгляда – ей захотелось вжаться в стену. Ведь эти же… эти же глаза ещё прошлым утром смотрели на неё с такой любовью! – Он многое знает и многое видит. И говорит о тебе плохие вещи. Я… я просто хочу знать, правда это или нет. Я хочу услышать всё от тебя. Что он имел в виду, Кать? Про какие на хрен маски он говорил?!

Голос… Его голос начал повышаться.

Чёрт.

– Расскажи мне. Я хочу знать то, что ты от меня пытаешься скрыть.

– Жень, я ничего не пытаюсь скрыть! Мы… – Сознание взорвалось яркой