Письма - Екатерина Сиенская

Григория Великого и других), сочинения наиболее известных средневековых богословов (Августина, Бернарда Клервоского, Фомы Аквинского, Бонавентуры), жития святых. В частности, одним из авторов таких «вольгаризаций» был уже упоминавшийся выше доминиканец Доменико Кавалька. Скорее всего, Екатерина черпала свои знания из доминиканской среды, в ходе принятого в монастырской среде чтения вслух, а многое узнавала от тех, кто ее окружал, ведь среди них были такие ученые люди, как Раймондо да Капуа и Томмазо Каффарини, поэт Нери да Ландоччо Пальярези, валломброзианский монах, автор проповедей, писем и «вольгаризаций» Джованни далле Челле, английский отшельник и поэт Уильям Флит.

Со временем деятельность Екатерины выходит за рамки «семьи» и ближайшего окружения. Она видит свою миссию не только в помощи бедным, больным, нуждающимся в духовном совете, но гораздо шире: она осознает ключевые этические, политические и религиозные проблемы, назревшие в окружающей ее действительности, прежде всего, в жизни Церкви, и со свойственными ей пылом и непреклонностью берется за их разрешение. Предполагают, что такая перемена обусловлена видением, которое было Екатерине в 1370 году: Христос отверзает ей грудь, вынимает сердце и заменяет его Своим. Происходит мистическое изменение ее души. Похоже, именно это духовное переживание и дало Екатерине в дальнейшем основание с непоколебимой твердостью заявлять, что является Божьей волей, а что нет. Теперь она ставит перед собой три основные задачи: добиться возвращения папского престола в Рим; установления мира между городами, а также между городами и Папой; организации крестового похода. Екатерина обращается с письмами к Григорию XI, настойчиво требуя от него перебраться в Рим, объясняя пагубность существующего положения дел и порой даже угрожая. Она не сомневается, что в том заключается воля Божия и, не вникая в конкретные обстоятельства, не принимая во внимание возможные препятствия и осложнения, упорно требует исполнения этой воли. Ее деятельность вызывает настороженное и недоверчивое отношение у ее собратьев по ордену, и в 1374 году Екатерину вызывают во Флоренцию на Генеральный капитул доминиканского ордена, для того чтобы она дала отчет в своей вере и деятельности. Учиненный ей допрос заканчивается для нее триумфально, отныне ее действия получают высшее одобрение, а потенциальный обвинитель Раймондо да Капуа становится ее духовником и соработником.

Во время эпидемии чумы 1374 года Екатерина самоотверженно ухаживает за больными. Засвидетельствован ряд исцелений по ее молитвам. Не исключено, что и сама она переболела чумой. В том же году Екатерина была приглашена в Пизу городскими властями. Она приобретает все большую известность, многие просят у нее советов и помощи в самых разных делах. Растущая популярность Екатерины побудила поэта Бьянко ди Санти, джезуата, последователя Коломбини, обратиться к ней со стихотворным посланием, в котором он призывает ее сохранять смирение среди похвал и почета:

Or ti guarda, suor miache non caggi in gran ruina.Si tu hai grazia divina,fa che l’abbia conservata.Остерегайся же, сестра моя,чтобы не впасть в погибель.Если ты обладаешь Божией благодатью,поступай так, чтобы сохранить ее.

В 1375 году происходит событие, к которому биографы святой относятся по-разному. Находясь в пизанской церкви Св. Кристины, Екатерина погружается в углубленную молитву и, похоже, переживает состояние мистического экстаза. Свидетелем этого был Бартоломео Доминичи. Когда же Екатерина приходит в себя, она сообщает ему, что получила стигматы, но невидимые для окружающих. Ближайшие ученики и сподвижники святой отнеслись к этому сообщению с полным доверием и благоговением. Однако при канонизации в 1461 году о стигматах не упоминалось.

Интенсивная внутренняя жизнь не мешает Екатерине деятельно участвовать в делах мира сего. Такая антиномичность активного и созерцательного, мужского и женского начала, суровой решительности и мягкости делают личность сиенской святой и ее жизненный путь неповторимыми и не всегда понятными. Ее действия нередко и ее современникам казались странными и необоснованными. Даже духовные лица не всегда могли постичь смысл того, что она говорила и делала. Такова и история ее встречи с Папой Григорием XI (см.: Baggio 1974). В 1375 году резко обостряются отношения между итальянскими городами и Авиньоном. Города, считавшие, что Григорий XI ограничивает их свободу, объединились во главе с Флоренцией в антипапскую лигу (в нее входили Сиена, Пиза, Лукка). Флоренция подписала соглашение и с миланским правителем Бернабо Висконти, злейшим врагом Святого престола. В ответ на эту ситуацию Папа издает суровый вердикт: разрушить дома бунтовщиков, отлучить их от Церкви. Екатерина всеми силами пытается предотвратить самое худшее. Она пишет пылкие, почти отчаянные письма Григорию XI, кардиналу Корсини, имеющему влияние на Папу, флорентийцам, призывает всех к смирению, к прощению взаимных обид, к объединению ради крестового похода. Она неустанно повторяет, что такова воля Божия. А в 1376 году сама отправляется в Авиньон. Цель ее поездки двойная — примирить враждующие стороны и добиться возвращения Папы в Рим[658]. О возвращении в Рим Екатерина все время говорит и в своих письмах Григорию:

И не откладывайте приезд. Не верьте дьяволу, который видит, что терпит поражение, и потому старается ввести Вас в соблазн и заставить отложить дела, хочет, чтобы Вы утратили любовь и милосердие, и стремится помешать Вашему приезду. Говорю Вам, отче во Иисусе Христе, поскорее приезжайте, как кроткий агнец. Ответьте Духу Святому, призывающему Вас! Говорю Вам: приезжайте, приезжайте, приезжайте и не ждите удобного времени, ибо время не ждет (письмо 3 (206), с. 19 наст. изд.).

Сказать, что эта поездка увенчалась успехом, было бы неверно. Папа не внял уговорам Екатерины, сурово принял флорентийцев и не пошел на их условия. Что же касается переезда Святого престола в Рим, то это решение давно уже назревало и Папа лишь ждал удобного момента для его осуществления. Уже Урбан V в 1367 году приезжал в Рим и собирался там надолго остаться, но обострившиеся отношения между Францией и Англией заставили его вновь вернуться в Авиньон. Григорий же хотел услышать от Екатерины не общие рассуждения о пользе возвращения в Рим и пагубности пребывания в Авиньоне, а рассказа об откровении, где бы прямо говорилось об этом. Такового не последовало, и стороны расстались не удовлетворенные встречей. Надо сказать, что многие инициативы Екатерины терпели поражение. Она исходила из духовных причин, не разбираясь часто во внешних обстоятельствах и реальных противоречиях и трудностях, поэтому ее советы порой воспринимались как наивные и поверхностные, не затрагивавшие суть вещей. План духовный не пересекался с материальным, и сама Екатерина не предпринимала (или не могла предпринять) никаких попыток их соединить. Возвращение Папы в Рим вскоре произошло, но, похоже, реальная роль Екатерины в этом деле была невелика.

Всюду, где появляется Екатерина, она старается водворить мир между враждующими. Ей удается примирить членов сиенского рода Толомеи, а