Пыль на губах - Артемий Вячеславович Барабашкин

так не знаю как возвращаться… Надеяться, что в дверь встроен какой-то механизм? А зачем, если есть замок и ключ у астартора. Дура, я дура, надо было подумать об этом!»

Ланта с досады ударила по двери руками. К её удивлению, камень скрипнул и на четверть пальца сдвинулся внутрь. «Дверь не заперта!» — осенило Ланту. — Боги! Добрые боги! — рассмеялась девушка, — наконец-то вы послали мне удачу!

Ланта навалилась на дверь всем телом и смогла вытолкнуть тяжелый камень настолько, чтобы пролезть внутрь и не разорвать платье в клочья. «Даже если порву, плевать! Оно и так все серое от пыли».

Девушка проскользнула внутрь и откинула гобелен. Прямо за ним стояла её мама с обнаженным клинком.

Ланта вздрогнула и шагнула назад, запуталась в гобелене и рухнула на колени. Холодное тонкое лезвие коснулось шеи, слегка царапнув ее зазубринами.

— И кто тут у нас? — насмешливым тоном спросила астартесса. — Неужто сама минталента Лантария, которая настолько не может усидеть на одном месте, что смогла сбежать даже из тюремной камеры?

— Мама! — Ланте стало так обидно, что на глаза сами собой навернулись слезы.

Астартесса дернула головой и убрала клинок. Ланта вскочила с колен и начала демонстративно отряхивать платье, будто не была перемазана вековой пылью с ног до головы.

— Не пыли тут! — Фемия сморщила нос и отошла к кровати астартора.

Ланта бросила взгляд на отца. Он лежал на кровати с закрытыми глазами, бледный, еще сильнее исхудавший с их последней встречи. Его нижняя губа подрагивала, а по щеке стекала полоска слюны.

Девушку передернуло. — Что с ним?

— Ему совсем плохо. Боюсь, он больше не может управлять Астарией.

Сердце Ланты сжалось. В голове опять вспыхнули воспоминания о маленькой рыжеволосой девочке, которая заливисто смеялась и бегала по комнате от отца. — Он умирает?

Фемия покачала головой. — Нет. Лекари сказала, что он может пролежать так много много лет. А может и встать. Но остатки самосознания покинули его разум.

Ланта вздохнула и села на краешек кровати. Ее пальцы нашарили костлявую руку отца, кожа астартора была холодной и влажной. Девушка пересилила отвращение и не стала убирать свою ладонь. — Значит он не сможет подписать указ о моем освобождении?

— Не сможет. За этим ты сюда пришла?

Ланта безмолвно кивнула.

— Как ты освободилась из темницы?

— Лорд Мардегор принес бумагу от великой сантарии. — Ланта не заметила на лице матери даже признака удивления. Неприятная догадка поразила девушку. — Это ты послала его?

Фемия покачала головой. — Нет, но я знала о его намерениях.

Ланта вскочила с кровати. — Значит, ты знала, что он полезет приставать ко мне и допустила это?!

Глаза Фемия широко распахнулись. — Что?! Он посмел тронуть тебя?

— Он заставил разрешить ему поцеловать себя, в обмен на освобождение.

— А, — облегченно выдохнула астартесса, это не страшно. — Главное, чтобы он больше ничего не сотворил. Какой подлец! Я многое ожидала от него, но не этого.

Ланта села на кровать около матери. — Я боюсь его, мама. Мы можем как-то удалить Мардегора из дворца?

— Боюсь, что нет. Связи лорда с великой сантарией слишком сильны. Она защитит его.

Ланта опустила голову. Но девушку тут же всколыхнула новая мысль. — Но ведь он снова придет. Он уже обещал это, — немного приврала Ланта, не став рассказывать, что волшебник должен был принести книги. — Запертая в комнате, я беззащитна.

Фемия погладила дочь по щеке. — Моя милая… Хорошо! Я освобожу тебя, но ты пообещаешь, что не покинешь дворец и будешь держаться около меня.

— Обещаю! — Ланта обняла маму. — Но как мы это сделаем? Лахесия отменит любой твой приказ.

Фемия кивнула и победоносно улыбнулась. — Но не последнюю сознательную волю астартора. Несколько дней назад, когда он в последний раз пришел в сознание, он подписал для меня пустой лист бумаги. Я составлю приказ о твоем освобождении, а затем объявлю о недееспособности астартора. Тогда Лахесия уже не сможет помешать тебе покинуть комнату.

— Не могу в это поверить! Значит, теперь Астарией будешь править ты?

— Нет, — покачала головой астартесса, — Совет сантариев должен назначить регента. И сомневаюсь, что они выберут меня. Учитывая связи и деньги лорда Мардегора, могут выбрать и его.

— Это будет самое ужасное, что только могло случится с Астарией!

— Ты даже не представляешь, насколько, моя милая. Но не переживай. Я сделаю все, чтобы защитить тебя. — Фемия сморгнула одинокую слезу в уголке глаза. — Побудь с отцом, я пока схожу за бумагой и печатью.

Когда астартесса покинула комнату, Ланта тут же бросилась к отцу. «Если я смогла исцелить Кэля, значит смогу исцелить и папу. И пусть эти охотники только сунутся ко мне!»

Внутри Ланты мелькнула идея исцелить папу уже после того, как мама подделает приказ, но минталента тут же отмела эту мысль. «Лучше он подпишет это сознательно. Когда папа полностью исцелится, Лахесию выкинут из дворца!»

Девушка запела колыбельную, которую пела Кэлю и положила ладони на грудь отца. Она пропела три куплета, но ничего не произошло, кончики пальцев даже не начало щипать, хотя Ланта старательно следила за чистотой нот. «Почему не работает?» — нахмурилась Ланта и продолжила петь. Она не торопилась, постаравшись забыть о том, что ее может застать мама.

Девушка закончила колыбельную и со вздохом убрала руки. «Что же получается? Я люблю Кэля больше отца?»

Дверь в комнату открылась и внутрь скользнула астартесса. Она положила бумагу и чернильницу на тумбочку и взяла руки дочери в свои ладони. — Это так трогательно, Ланточка! Ты пела колыбельную отцу, ту самую, которую слышала от меня в детстве. Мне так приятно, что ты её помнишь. Она обязательно поможет вылечить твоего папу.

— Если бы это было так, — прошептала Ланта и отвернулась, чтобы скрыть от мамы побежавшие слезы.

* * *

— Сгубила его все-таки, ведьма! — зло выкрикнула Джоль.

Темно-зеленые глаза Риэтты распахнулись шире и в них заблестели слезы. — Я… Я не думала, что до этого дойдет. Я была уверена в его абсолютной защищенности от магии сайрона.

— Уверена она! Сделай что-нибудь, ведьма!

Волшебница несколько секунд смотрела на лежавшего на полу Кэля, затем сморщила лоб и махнула рукой. — Сюда!

Риэтта побежала в соседнюю комнату. Джоль кивнула Мейту на Кэля и отправилась за волшебницей.

Светловолосая девушка остановилась у шкафа. — Здесь лекарства, — сказала она, не оборачиваясь.

Джоль ахнула, когда Риэтта распахнула шкафчик. Столько зелий дочери лекарки видеть еще не приходилось.

Волшебница заметила ошарашенный взгляд девушки. — Моя скромная коллекция, — улыбнулась Риэтта.

«Эта ведьма еще и улыбается!» — подумала Джоль. Вслух же спросила: — Разве от сайрона есть противоядие?

— От сайрона нет. Но есть лекарство от последствий его переизбытка.

Джоль